Топоры гномов II. Гномы идут (СИ) - Ипатов Вячеслав Страница 8

Трое крох, по виду не старше семи лет, зарылись лицами в рыжий мех и безмятежно спали. И во сне не испытывали страха или тревог, что было удивительным, учитывая то, что они пережили за этот день и несколько предыдущих. Но видно оказалось, что в Кацуми скрывается еще один талант, раз она всего за несколько часов смогла завоевать доверие детей. Я бы так не сумел. В настоящий момент их вид вызывал во мне самом тревогу и скопище вопросов. Ключевой из них был — «Зачем?». Зачем Гильдии потребовалось торговать детьми?

Нет, в этой конторе работают не святые, далеко не святые. Многие из торговцев способны даже своих собственных детей продать за хороший барыш, не то что чужих. Однако тем не менее я никогда не слышал о том, чтобы Гильдия взаправду занималась детской работорговлей. Ведь никакая прибыль не стоила тех репутационных потерь, что возникали в случае раскрытия такого бизнеса. Это ведь даже не торговля эльфийскими рабынями, это многим хуже. Князья леса готовы будут вырезать целые представительства Гильдии в случае доказательства их вины. Просто потому, что дети для них священны, особенно дети их народа. А в том караване были эльфийские дети, пусть по обгорелым трупам и невозможно было понять сколько именно. Выжило же только двое.

Опасный, не нужный риск и тем не менее на него пошли. И приложили очень много стараний для реализации своих целей. Чего только стоит похищение множества детей, которых лесной народ берег как зеницу ока. А та легкость, с которой от них решили избавиться? Возникало впечатление, что это был далеко не единственный караван с подобным грузом. Хотя возможно, что у этой легкости имелось иное объяснение. И все же зачем? И кем была заказчик? Он должен был быть достаточно богатым и могуществененным, чтобы организовать такую операцию. И почему Гильдия пошла у него на поводу? Может быть она тут вообще не причем? Купец ведь мог и солгать. Море вопросов и остается надеяться, что вскоре я получу на них ответы.

— Они крепко уснули, — раздался тихий голос Кацуми.

— Я была бы рада услышать еще одну песню, — смущенно сказала Айлин. — Ее слова мне не понятны, но они навевают мысли о доме.

Облокотившийся на спину своего медведя, сидевший рядом гном, также пробурчал что-то одобрительное. Заросший бородой, закованный в тяжелые доспехи, Дори не мог признать, что ему нравятся столь причудливые мелодии, а потому слушал тихо, стараясь слиться с окружающей обстановкой. Разумеется, у него это плохо получалось.

— Ты хотела бы вернуться? — спросил я у Айлин, решив воспользоваться возможностью узнать о девушке больше.

— Да, но я не имею возможности это сделать. Приказ настоятеля был однозначен, и даже отец не мог ему возразить.

«Даже отец». Интересно, кем же он все-таки являлся? Хотя этот вопрос нужно будет задать позже, когда у нас установится большее доверие. А пока следовало сообщить собравшимся здесь о наших планах.

— Сегодня ночью мы атакуем форт.

— Ночью? С чего бы? Нежить прекрасно видит в темноте, да и спать ей не требуется. Так отчего нам спешить? — спросил Дори. — Не лучше ли дать остроухим стрелкам возможность проявить себя днем?

— У нежити нет преимущества перед гномами. А эльфы, благодаря своему великолепному зрению, способны попадать в цель и ночью, им придется сложнее, но они справятся. Что же до спешки… Мы не можем терять время. Час назад был захвачен Гнесин. А значит чернокнижник может прийти и в подземелье.

Новость была встречена мрачным молчанием. До сего дня мой путь был чередой побед. Порой оплаченных кровью, но побед. Еще вчера я владел пятью селениями, пусть одно и было вымороченным. Однако увы, успех не может длиться вечно. Как не продумывай ходы, как не пытайся заделать бреши, а неудача тебя настигнет. И враг это доказал, выбив самое слабое звено в цепи моих владениях. Человеческое поселение, присоединенное четыре дня назад. И оставалось надеяться на то, что Кинрэд или Сторм не падут следом, пока я сражаюсь с некромантом.

— Я надеюсь, что вы, насколько это возможно быстро, освободите деревню людей? — спросила Айлин.

Жрица смотрела пристально, не мигая, возможно подозревая, что я не слишком пекусь о благополучии ее народа. В чем-то она была права. Гномы и эльфы мне действительно были ближе. Возможно причина была в том, что и первые и вторые, в отличии от людей мира Лендлордов, не являлись религиозными фанатиками, может из-за некой раболепности что имперцев, что служителей Древних богов, перед власть предержащими. Впрочем, временно оставить Гнесин врагу я был намерен не из-за своего отношения к людям. Как бы еще это решение объяснить служительнице Владыки Света?

— Мы не можем сейчас освободить Гнесин, потому что не в силах его удержать, — спокойно, твердо ответил я. — Для того, чтобы обеспечить безопасность этого селения, нужно уничтожить чернокнижника и степняков, а у меня есть враги более близкие и опасные.

— И кто же это? — с вызовом спросила Айлин.

— Дроу. Вы, люди, плохо знакомы с этой расой, однако они очень хитрые твари, которых смертельно опасно оставлять в тылу. Уже данный поход является риском, темные могут в любой момент выступить против нас, а затевать второй, пока не устранена угроза атаки дроу, и вовсе было бы настоящим безумием.

— Так значит вы, тан, — с яростью спросила аколит, — готовы защищать любое свое селение кроме того, в котором живут люди?

И как то, что я сказал прежде, могло привести Айлин к таким выводам? Видимо она просто пропустила мимо ушей всю речь, бывшую ей не по нраву. Все же благоразумие Айлин я переоценил. Она была жрицей и представительницей иной расы, а потому несмотря на все воздействие толерантности, относилась к нам, гномам, настороженно.

— Я готов защищать людей и именно поэтому не направлюсь отвоевывать их сразу. Это будет сделано через неделю, когда у меня будут силы отстоять Гнесин от врагов.

— Если у вас нет сил сражаться сейчас, я сама могу встать на защиту детей Владыки Света, — Айлин поднялась, в ее взоре горела вера в собственную правоту. Самое опасное пламя для священников, ведь оно полностью застилает их взор.

— Вы готовы обречь на смерть жителей Гнесина?

— Я готова их защищать всеми силами, чего не чувствую в вас! — ответила девушка.

Выходит, что убедить Айлин логикой не удастся. А ведь отпускать ее крайне нежелательно. Сила аколита будет очень полезна в грядущем сражении с нежитью, да и в других битвах окажется не лишней. И при этом ни одного мага, подобного Айлин, в моем войске нет. К тому же восстание Гнесина, которое аколит явно намерена провести, даже в случае успеха, вернее особенно в случае успеха, обернется гибелью множества жителей, но никак не их спасением. Ведь следом за освобождением придет неминуемая расплата от чернокнижника, который непременно вернет это владение себе. Да и помимо него есть также степняки, что обитают неподалеку, и защищаться от них Гнесину будет нечем. А потому таковые действия Айлин нельзя допустить, и, к счастью, я знаю, как удержать жрицу.

— Хорошо, если вы не помните своих клятв, то можете быть свободны. Я даже выделю вам лошадь и провиант в дорогу.

— Клятв? — это слово оказало волшебное действие на Айлин. Она замерла на месте, растерянно глядя на меня.

— Вы сами поклялись служить мне в течение двух недель, но прошло только три дня, и обещание оказалось нарушено. Очень удобная забывчивость, но не мне судить вас. Полагаю, аколит вправе нарушить свое слово, особенно если оно дано гному.

Лицо девушки покраснело то ли от гнева, то ли от стыда, ее взор готов был метать молнии, однако такой магией она не владела. А потому Айлин развернулась и ушла, коротко бросив:

— Хорошо, я остаюсь!

Конец фразы она почти выкрикнула. А потому первым делом я посмотрел на детей, однако увидел их все также спящими. На мой немой вопрос Кацуми ответила, с извиняющейся улыбкой:

— Я накинула на это место полог тишины, господин, простите за столь несвоевременные траты.

Использовать ману подобным образом перед сражением и вправду было расточительно, однако я лишь благодарно кивнул кицунэ, добровольно взявшую на себя ношу заботы о детях.