Ольга Пашнина - Магия любви. Лучшее романтическое фэнтези, 2017 Страница 11

– Соколова, ты как? Твой «холодильник» может встать и съездить в институт?

– Что? – глупо уточнила я, переводя взор.

М-да. Судя по всему, у меня был сильный жар, а Князев оказался таким прохладным, что я буквально распласталась по нему, стремясь остыть. И это уже в лежачем положении, так как отключилась я сидя и он меня транспортировал на подушку сам. Потупившись, я сползла в сторону, освобождая свою жертву. Бедолага! И ведь не прогнал же немочь болезную, терпел.

Перед отъездом на учебу Князев вколол мне антибиотик, напичкал лекарствами, приготовил чай с бутербродом, положил рядом телефон и велел звонить, если что. Прибывший в его отсутствие врач из поликлиники подтвердил и диагноз, и лекарства, посоветовал еще делать ингаляции и отбыл.

А Князев меня добил еще больше, заявившись с пар с новой коробкой.

– Соколова, держи планшет. Тебе велено лежать, вот и лежи. А чтобы мозги не заржавели, читай что-нибудь или фильмы смотри.

– Но я…

– Свой я тебе не дам, и не мечтай, – отрезал он. – А за ноутбуком тебе в таком состоянии делать нечего. У тебя же руки трясутся, как у алкоголички со стажем.

Не слушая мои вялые возражения, прерываемые приступами кашля, он чего-то там поколдовал и сунул мне в руки уже распакованный и настроенный девайс. Уточнил, умею ли я им пользоваться, посоветовал, какие приложения лучше скачать, где можно посмотреть что-то онлайн, и ушел в кухню. Впрочем, почти сразу вернулся в комнату.

– Соколова, а тебе твой диван очень дорог? Ты почему его не выбросишь? Это же орудие пыток, а не мебель.

– Да он еще бабушкин, – пожала я плечами. Покашляла и договорила: – У меня на новую мебель денег нет.

– А родители чего не помогут? – поднял он брови.

– Они погибли, когда мне было семь лет.

– Прости… А бабушка?

– Три года назад. Сердце. А вторую бабушку я вообще никогда не видела. Даже не знаю, жива ли она.

– То есть ты совсем одна. Понятно. Значит, спрашивать, отчего ты не заменишь окна, от которых сквозит как из сифона, смысла нет, – констатировал Князев и удалился-таки в кухню.

Как я заснула, и не заметила. Проснулась лишь от звука мужских голосов. Заслышав мою возню, Князев заглянул в комнату. Увидел, что я присела, и велел идти кормиться. На кухне я никого не обнаружила и решила, что мне померещилось. Правда, когда я запихивала в себя суп, голоса раздались уже из комнаты. Я даже собралась с силами и заглянула, но снова не заметила никого, кроме своей «сиделки».

– Соколова, чего тебе не сидится на месте? – недовольно проворчал он. – Иди ешь! – и закрыл перед моим носом дверь в комнату…

Наглость – его второе имя. Но готовит вкусно!

Ночь прошла почти в бреду… Антибиотики должны бы уже начать действовать, но, вероятно, вирус не сдавал позиций, а потому меня опять трясло то от озноба, то от жара, и опять я пыталась остыть, прижимаясь к благословенной прохладной груди. Плевать уже, что она принадлежит несносному Князеву. Я бы и к крокодилу прижалась, если бы это помогло…

Когда он уехал утром в институт, предварительно накачав меня медикаментами, я доползла до окна, чтобы посмотреть, что творится на белом свете. На свете было бело, так как зима решила, что ей неважно, что еще лишь ноябрь, и замела город снегом.

А еще… Вместо старых деревянных окон красовались новенькие пластиковые стеклопакеты…

Я даже глаза протерла и ущипнула себя, пытаясь убедиться в том, что не сплю. Нет, не спала, а на руке, наверное, останется синяк. Стеклопакеты были не мои, а очень даже неизвестно чьи. А еще стало чисто. Это я обнаружила, когда прошлась по квартире. Ни пылинки нигде, и это притом, что Князев совершенно точно не включал пылесос и не был замечен с тряпкой и шваброй.

Более того, когда включила свет в туалете и привычно замерла на пороге, позволяя тараканам разбежаться (дом старый, и сколько я их ни травила и ни выводила, рыжее братство регулярно засылало своих усатых лазутчиков), я не увидела ни одного насекомого. Вот это уже совсем странно. Столько лет присутствовали толпы наглых тварей, которых не брал даже дихлофос, а тут – никого.

На кухне нашлась куча разной еды. Холодильник был забит вкуснотой, начиная от фруктов и заканчивая пирожными, а приготовленные Князевым яства, разложенные в пластиковые контейнеры, аккуратно высились друг на дружке. Возле электрического чайника обнаружились три металлические банки с черным, белым и зеленым чаем хорошей марки. Тут же ситечко для заваривания и сахар – обычный и коричневый. Здесь же пачка молотого кофе.

Хм. Судя по объему провизии, Князев тут и правда надолго… Странно, но отчего-то на душе от осознания этого факта стало теплее. Вероятно, я очень устала от одиночества.

Я задремала и, когда мой жилец вернулся из института, не слышала. Но он сам меня разбудил.

– Соколова, посиди-ка на кухне. Я купил новый диван, потому что я не йог, спать на гвоздях и кирпичах не приучен. Сейчас его занесут!

– Князев, ну чего ты распоряжаешься, словно у себя дома и ты тут главный? – сонно потерла я глаза.

– Так я же тут живу. А учитывая твою немощность, главный однозначно я, – без малейшего раскаяния отозвался он. – Шевелись, Соколова. Ползи на кухню, тебя на столе обед дожидается. А потом – таблетку! Ты опять вся горишь.

Укоризненно поморгав на него, я поползла. А что делать? На споры у меня просто нет сил. Вот вылечусь, а потом разберемся, кто где живет, кто на чем спит и кто тут главный.

– Соколова, а тебе этот жуткий палас очень нравится? – догнал вопрос в спину.

– Вообще не нравится, – прокаркала я. – Но тут все как было при бабушке и родителях. Я ничего не меняла и не ремонтировала. Не на что…

– Чу́дно! А то я и ковер новый заказал. Тоже привезут. А что нравится?

– Вся антикварная мебель. Ее я менять не буду, она классная. А все относительно современное уродство когда-нибудь заменю.

В квартире у меня и правда смешались предметы обстановки разных эпох. Часть мебели была невероятно красивой и изящной, антикварной, но рядом громоздились шкафы примерно шестидесятых годов, а мягкая мебель была изготовлена в конце прошлого века. Глубокий письменный стол с огромным количеством ящиков и ящичков вообще прибыл откуда-то с Востока, судя по резьбе. И к какой эпохе принадлежал, я не знала. Смотрелось все это в одной большущей комнате с высокими потолками странно, но я как-то привыкла и перестала замечать диссонанс. Все равно ни ремонт, ни смена интерьера мне пока не по карману.

Я честно сидела в кухне, вяло ковыряясь в тарелке и ожидая, пока прибудут грузчики с мебелью. Аппетит отсутствовал и, судя по состоянию, мне пора выпить жаропонижающее. Потом вдруг поняла, что дверной звонок так и не прозвучал, но из комнаты доносятся звуки, намекающие на то, что новую мебель уже устанавливают.

Тихонько проскользнув в коридор, я приоткрыла ведущую в комнату дверь и заглянула в щелочку. Постояла, таращась на парящую в воздухе мебель. Собралась уже было войти, но тут мой древний диван исчез прямо в воздухе, а на его месте появился другой. Потом аннигилировалось кресло-кровать, и возникли из ничего два кресла и журнальный столик.

У меня чуть глаза не выпали от этого зрелища. Заорать я не могла по понятным причинам, голос пропал из-за болезни. Поэтому стояла и смотрела… А тем временем старый потертый палас скатался в рулон и… испарился. А на его место плюхнулся новый ковер и сам раскатался, укрывая пол. После этого опустилась мебель, занимая свои места.

Я очень осторожно прикрыла дверь, прошла на кухню, достала градусник и принялась мерить температуру. А когда, вынув его, увидела, что ртутный столбик замер, лишь немного не доползя до сорока, выдохнула с облегчением. Никаких чудес, обычная горячка. А грузчиков я просто не заметила…

– Князев, а кто сейчас мебель устанавливал? – спросила я, когда мой жилец вошел в кухню.

– Грузчики, разумеется, – рассеянно ответил он и отобрал у меня градусник, который я все это время держала в руке. – Ого! Соколова, марш в постель. Я уже перестелил тебе лежбище на новом диване.

– Слушай, а окна когда поменяли? – продолжила я допрос.

– Соколова, ты совсем уже? Вчера и поменяли. Ты спала все время. Неужели не слышала?

– Князев, а мне сейчас показалось, что мебель в воздухе парила… – набравшись смелости, призналась я.

– У-у-у, как все запущено, – протянул он, глядя на меня с состраданием. – Ты еще скажи, что я волшебник и сотворил новую мебель щелчком пальцев.

– А я сошла с ума… – пробормотала я, вставая и отправляясь в комнату.

С опаской потыкала пальцем диван, а то вдруг он мне только мерещится. Поскребла ковер… Все настоящее. Значит, я грузчиков просто не увидела. Да. Я же в узенькую щелочку подглядывала…

Оценить удобства новых кресел я пока не могла, а вот диван мне понравился. Мягкий, широкий и длинный. И ковер пушистый и теплый…

Князев прожил у меня уже четверо суток и исправно поил лекарствами, кормил и делал уколы. Только вот лучше мне отчего-то не становилось. Наоборот, было ощущение, словно я скатываюсь в пропасть. Температура подскакивала внезапно, и ее не сразу удавалось сбить не только медикаментами, но даже обтиранием водкой. Да, было дело. Князев обтирал меня не единожды, ругаясь при этом на чем свет стоит… Порой я даже бредить начинала. Сказала ему в итоге, что надо в больницу. Похоже, так мне не выкарабкаться…