Оксана Елисеева - Ланселот, мой рыцарь Страница 27

– Вот теперь вы говорите правду, – совсем по-мальчишески улыбнулся Ланселот. – Слишком много воинов хотят сразиться со мной, чтобы показать свою доблесть. Но я не сражаюсь с ними. Я считаю: хочешь показать свою доблесть – защищай свою страну.

– От скромности вы не умрете, – покачала головой Хелен и продолжила: – Также в легендах говорится о великанах, которых вы побеждали. Это тоже было?

– Не выдумывайте! – Ланселот приподнялся на одном локте. – Великанов не бывает. Это вы уже сами сочинили.

– Вовсе нет. Может, вспомните еще одно чудесное совпадение? Я ведь в Деву Озера тоже не верила.

Ланселот задумался, затем медленно начал говорить:

– Не знаю, великаны или нет, но давно, лет десять назад, я тогда был еще совсем юн, как сейчас Галахад, мы защищали одну крепость, почти на самой границе с саксами. К тому времени они уже захватили Кент и прорывались вперед. Саксы встали под нашими стенами и выслали три осадные башни. Нас, защитников крепости, было совсем мало, и, если бы они добрались до нас, нам пришел бы конец. Артур шел к нам на помощь, но не успевал.

Хелен слушала, обхватив колени руками. Она никогда не думала, что хоть что-то в этих легендах было правдой, кроме того, что действительно шла длительная борьба бриттов против саксов и ее возглавлял благородный и сильный человек, впоследствии получивший имя короля Артура. А сейчас история оживает перед ней.

– Меня послали в подземный ход, поскольку я был самый худой из всех.

Хелен посмотрела на него, спокойно разлегшегося на траве. Он и сейчас не толстый. Но, конечно, и не худой. Широкие плечи, стройный длинный торс, узкая талия, длинные, сильные ноги. Она вдруг вспомнила, как прижималось к ней это великолепное тело, и поспешно отвела глаза.

– Мне удалось вылезти перед самыми башнями и поджечь их. Не знаю, как я добрался до третьей башни, ведь она была самая дальняя, и когда я бежал к ней, то чувствовал, как стрелы свистят у меня над головой. Одна все же догнала меня. Хотите посмотреть шрам? – вдруг спросил он с хитрой улыбкой.

Перед мысленным взором Хелен автоматически предстало его сильное, мускулистое тело, наверняка оно и должно быть таким! Осознав, о чем ей только что подумалось, она залилась краской, что явилось для Ланселота очевидным доказательством направления ее мыслей. Он понимающе усмехнулся и вновь растянулся на траве. Опомнившаяся Хелен попыталась было вскрикнуть:

– Да как вы смеете… – но рыцарь прервал ее счастливым смехом, и Хелен, не выдержав такого позора, кинулась на него с кулаками.

Ланселот с готовностью схватил ее за руки и притянул к себе, отчего она упала прямо на него. Голова у нее закружилась от такой близости, и память услужливо подсказала, что произошло в прошлый раз, когда он так же держал ее в объятиях. Но сейчас они не стояли, а лежали…

Ланселот в один миг перевернул ее и оказался сверху. Хелен завороженно смотрела в его глаза, а его губы вновь приближались к ней. Она уже не могла выдержать эту сладкую пытку. Ее губы сами раскрылись навстречу ему, и тело выгнулось в немой просьбе. Ланселот не заставил себя ждать. Его губы накрыли ее рот, а руки – ее тело. Теперь уже нельзя было остановить это, и оба они накинулись друг на друга, целуясь так исступленно, словно от этого зависела их жизнь.

Но вдруг вдалеке отчетливо послышался стук конских копыт. Хелен едва успела поправить платье, а Ланселот – рубашку, когда всадник показался из-за деревьев на дороге. Это был Гавейн. Он издалека крикнул, словно предупреждая их, и Хелен подумала, что он знает, что здесь могло произойти, и не хочет их смущать. Наверное, именно поэтому он и вернулся в замок, сославшись на гонца. Она не успела рассердиться на Гавейна и Ланселота, что они подстроили ей такую ловушку, как рыцарь уже подъехал к ним.

– После вашего отъезда приехал еще один гонец – от Артура, – сказал Гавейн, вручая свернутое в трубочку письмо Ланселоту, и Хелен поняла, что это объяснение предназначалось ей. Она сразу перестала сердиться.

– Артур призывает нас с Гавейном к себе, и я собираюсь выехать завтра же. Если хотите, можете поехать с нами, леди Хелен, – сообщил Ланселот, сворачивая пергамент и отдавая обратно Гавейну.

– Конечно, – кивнула она, совершенно забыв о том, что только вчера артачилась и не хотела уезжать из замка. Увидеть Камелот своими глазами – что может быть важнее для историка?

Они въехали в Камелот ранним утром, и Хелен во все глаза глядела на невиданное зрелище. Вовсе не белоснежный каменный город, который так любили описывать средневековые романисты во главе с Мэлори, Камелот был, конечно, больше из дерева, нежели из мрамора, но все равно производил грандиозное впечатление. Увидев ее изумление при виде открывшегося вида, Ланселот довольно улыбнулся.

– Впечатляет, не так ли?

Хелен кивнула. Она сожалела, что с собой у нее не было фотоаппарата. Вряд ли кто-нибудь поверит ей, когда она начнет рассказывать, каким был настоящий Камелот.

Легендарный город был обнесен двумя стенами: каменной и деревянной. Ланселот объяснил, что со стороны реки стена только деревянная, но Артур собирается ее достроить. Перед стеной был ров, заполненный водой. На воротах и на стенах через равные промежутки были установлены многочисленные флаги, и Хелен в восхищении уставилась на них.

– Как будто какой-то праздник! – воскликнула она, а Гавейн, ехавший всю дорогу рядом, только ухмыльнулся. Она заметила это, и ему пришлось объяснить:

– Конечно, праздник. Ведь мы вернулись. До похода к вам мы ездили освобождать еще три замка.

Вскоре на стены высыпало огромное количество людей, которые махали и кричали им. Ланселот приказал развернуть флаги, чтобы стража видела, кто едет, и подъемный мост медленно опустился. Народ вышел на дорогу, чтобы приветствовать воинов.

– Ланселот! Великий Ланселот! – кричала толпа и совала цветы ему в руки, а женщины и девушки посылали ему воздушные поцелуи. Впрочем, некоторые поцелуи были вовсе не воздушными, но Ланселот совершенно этому не противился. Он принимал поцелуи, букеты и радостно улыбался и махал рукой.

Хелен удивилась тому, как встречают Ланселота. Все это торжество слегка напоминало древнеримские триумфальные вступления полководцев-победителей, не хватало лишь золотого лаврового венка и процессии сзади с захваченной добычей. Безусловно, Ланселот – великий рыцарь, но здесь все выглядело так, словно народ встречает своего короля с великой победой.

– Они так его любят? – Хелен удалось протиснуться к Гавейну. – Или здесь всех так встречают?

Гавейн улыбнулся.

– Он олицетворяет для них мир. Они знают, кто сражается на границах и кто сдерживает саксов.

– Но ведь он не один. Вы тоже сражаетесь вместе с ним. И вообще, я думала, что Британия обязана мирной жизнью Артуру.

– Артур – мудрый правитель. Его законы справедливы. Но они действуют лишь в мирной жизни, а мир обеспечивает Ланселот со своими войсками. Пока он не пришел к командованию, Британии приходилось довольно туго. Он великий военачальник, так же, как Артур – великий правитель.

Хелен задумалась над словами Гавейна. Значит, Артур объединил британские земли, но без помощи Ланселота все его королевство развалилось бы? В принципе, похоже на правду. Мудрый правитель приводит соседей в союз, объединяя их силы, но ему нужен талантливый полководец, чтобы этими силами правильно распорядиться. Вот почему в легенде об Артуре Ланселота называют первым рыцарем! Он действительно первый, то есть самый главный, воин.

– Без Ланселота весь союз, над созданием которого так упорно трудились и отец Артура, и он сам, и мы все, давно бы развалился. За ним воины готовы идти хоть в огонь, хоть в воду, и вожди остальных земель безоговорочно доверяют ему своих людей, когда бы он ни попросил и куда бы ни послал. Еще ни разу Ланселот не подвел тех, кто ждал от него помощи.

Хелен с невольным уважением посмотрела на ехавшего впереди и продолжавшего принимать почести Ланселота. Рыцарь, побеждавший драконов и великанов, был великим полководцем?

Они довольно долго ехали по городу в сопровождении ликующей толпы, пока не показался дворец Артура. Сам замок был окружен стеной так же, как и весь город. И перед въездом их тоже окликнула стража на воротах, хотя они прекрасно видели, кто едет, так же, как и стража на внешней стене. Конечно, в военное время подобная предосторожность была необходима.

Въехав во двор, они остановились у длинной парадной лестницы и спешились. Ланселот подал руку Хелен, и они вошли в замок первыми, за ними следовали Гавейн, Тристан и Персиваль, а затем отряд из двадцати рыцарей. Галахад с остальными воинами остался дома на случай внезапного нападения саксов.

Хелен жадно разглядывала внутреннее убранство. Гладкие каменные стены, украшенные бронзовыми подсвечниками, колонны, гербы, флаги, маленькие столики с древнегреческими вазами и цветами, гобелены на стенах залов, через которые они проходили, мелькали перед ее взором, как в калейдоскопе. Она вертела головой во все стороны – так ей хотелось все это получше разглядеть. Ланселот остановился, лишь достигнув особенно большого зала, и у Хелен наконец появилась возможность рассмотреть убранство хоть одной комнаты. Но теперь ее внимание больше, чем предметы интерьера, привлекла пестрая толпа придворных дам и рыцарей, которые почтительно склонили головы перед Ланселотом. До Хелен донеслись восторженные вздохи и шепот дам, глазевших на Ланселота, как на чудо. И тут Хелен услышала: