Наталья Косухина - ПТУ для гоблинов. Понтийский тактический университет Страница 32

– Они оскверняют храм, в состоянии алкогольного опьянения!

У меня аж дыхание перехватило от неожиданности.

– Вы, наверное, что-то путаете. Не могут же студенты университета… – начала я, не веря.

– Еще как могут! Они полчаса назад пьяные горланили на куполе храма песни непотребного содержания. А руководил хором невысокий одаренный в модной одежде.

Мы с ректором вновь переглянулись. У меня появилось нехорошее предположение. Я их убью!

Катарт повернулся к гостю и попросил:

– Оставьте нас ненадолго.

Тот, недовольно зыркнув на нас, все-таки вышел.

– Неужели правда? – понизив голос, спросила я.

– Это настолько невероятно, что, я думаю, да. А руководитель ансамбля, скорее всего, наш гость из столицы, хотя и сомневаюсь, что заводила именно он. Но вот что важно: надо обязательно вытащить их оттуда и тайно доставить в университет. К нам вот-вот должен прибыть проверяющий от императора перед финальными испытаниями, и он обязательно должен застать гоблинов в своих кроватях.

Мысленно застонав, я старалась что-то придумать, но ничего путного в голову не приходило.

– Мне будут нужны помощники, одна я их не дотащу.

– С вами отправится Идар. Он сегодня был наказан и не принимал участия в этом сумасшествии. Идите, подождете его у ворот.

Все время, пока мы добирались до поселка, префект не переставал ругаться и возмущаться безобразным поведением гоблинов, и Идар, который был не в курсе художеств своих одногруппников, уже через пять минут все понял.

Когда мы подъехали к храму, вокруг была тишина. Около калитки стояли двое стражников, которые явно не желали идти дальше. Около нее встал и префект.

– Ну что вы? – удивилась я. – Пойдемте, покажете, где гоблины.

– Нет уж, я и здесь постою. У них же крыша поехала. Все размалеванные, на лицах боевая раскраска.

– Как же вы узнали, что это мои подопечные?

– Да они про университет кричали.

Я стиснула зубы, чтобы не наорать на мужчину. Идар склонился ко мне и шепнул:

– Точно наши, пойдемте скорее. Пока их соберем… До рассвета бы успеть.

Вздохнув, я отправилась по темной дорожке, мимо склонившегося куста сирени, к крылечку запертого храма. И лишь приблизившись, поняла: замок-то сломан.

Ох, Реван, Реван, что ж ты натворил?!

В храме везде горели свечи, создавая таинственную, прямо-таки злодейскую атмосферу, и вокруг тишина. Медленно продвигаясь вперед и немного робея, я очень надеялась, что здесь не водятся приведения.

– А-а-а-а…

От такого вопля я аж подпрыгнула.

– Помогите!

Это голос Рунеро. Переглянувшись с Идаром, мы бросились в дальние комнаты храма, по длинному коридору, в самый конец к хозяйственным помещениям. И там нам предстала незабываемая картина.

– Отпустите меня немедленно! Вы не имеете права! – возмущался Рунеро, связанный и приставленный к стене. А вокруг него стояли гоблины и метали в него, вернее около него… топоры!

– Думал, мы не узнаем, под кого ты копаешь? Магистр – женщина не для тебя, она заслуживает большего, – сообщил одаренному Андар. – Ты же приехал сюда шпионить. Думал, сойдет с рук?

Идар вроде бы уже шагнул, но я удержала его, решив дослушать.

– Лучшего? И это, конечно, Реван? Да что она увидит с этим гоблином? Никакое положение не позволит смириться с ограничениями, которые накладывает брак с такими, как вы. Ненормальные! – выплюнул Рунеро.

– Какими бы ни были, все лучше слизняка, которым оказался ты, – прошипел Реван.

Дело явно шло к пьяной драке. Хотя, что это я? Скорее к избиению.

– Думаю, дебаты пора прервать, – заговорила я, выходя вперед.

Меня заметили и, судя по виноватым выражениям лиц, поняли, почему я здесь.

– Как нехорошо вломиться в храм, перепугать патрулирующую стражу, орать непотребные песни на крыше и перебаламутить весь поселок. В итоге мне приходится отправляться ночью за вами, словно вы маленькие дети.

– Это он все начал, – указал Реван на Рунеро.

– А вот и неправда, – промямлил тот. – Кто предложил сегодня пить?

– А кто все это время следил за мной и пытался подставить?

Переводя взгляд с одного на другого, я начала понимать, что просто не получится.

– А топорами кидать в гостя тоже он придумал? – поинтересовалась я, рассматривая утыканную стену.

– Если бы кидали в него, то точно не промахнулись бы, – гордо сообщил Надар.

– Какие молодцы, – с сарказмом протянула я. – А ну, признавайтесь: из чего пили?

Мне показали на стоящую неподалеку бочку. Заглянув в нее, я поняла, что она практически пустая. Я ошарашенно посмотрела на бравых гоблинов:

– И как вы еще на ногах держитесь?

Те гордо выпятили грудь, как один, и даже Рунеро приосанился, хотя из-за топоров мне, может, плохо было видно.

– Все же проще убить, нежели прокормить… – пробормотала я себе под нос и зачерпнула в первую попавшуюся посудину этого пойла. – Ага, значит, первые добавили сюда траву истины, а второй – листьев дурман-травы, вот вас всех и развезло. Нехорошо, нехорошо…

– Он хотел опоить нас дурман-травой? – угрожающе начал Андар, поглаживая свой топор.

– А ну, положи! – строго приказала я, указывая пальцем на лавку.

Посопев, гоблин выполнил команду с видом, будто я последнее отобрала.

– Значит, так, хорошие мои, сейчас я наведу вам зелья, чтобы вы протрезвели, и мы отправимся в университет, – порадовала я, высыпая заранее захваченный с собою порошок во фляжку с водой.

И, помешав, заставила всех выпить по три глотка. Рунеро достался один – хватит с него. Не успела я поставить чашку обратно, как все попадали на пол, как убитые.

– Магистр, вы же сказали, они протрезвеют, – воскликнул Идар.

– Конечно, протрезвеют! Завтра. А сейчас их нужно сложить на повозку и потихонечку доставить в университет.

– По-другому, кроме как потихонечку, и не получится, – вздохнул мой помощник и оказался прав.

Префекта и стражу я спровадила, наврав им с три короба, что при ближайшем рассмотрении это оказались не мои студиозы, а непонятного происхождения наглые гоблины, которые не смогли поступить в университет. Пообещала принять меры, после чего мы раскланялись.

Чудо, что администрация поселка не стала копаться в истории, впрочем портить отношения с ПТУ им не с руки.

Телега медленно катилась по дороге в сторону университета, и на ней в свете луны вырисовывалась кучка сложенных тел. Лошадь едва двигалась, но упорно тащила сей тяжкий груз.

А вот около замка нас ждал неприятный сюрприз: перед рассветом туда все же прибыла делегация, и втащить учащихся через парадный вход не было никакой возможности. Мы поскрипели на телеге к черному.

Главная задача теперь заключалась не в том, чтобы доставить, а в том, чтобы незаметно пронести.

От ректора нас уже ждали несколько проверенных гоблинов, которые, разобрав груз с телеги, черным ходом потащили парней в комнаты. Идар доставил Ревана и, торжественно свалив того на кровать, замялся.

– Магистр, нужно ли его раздеть?

– Вот еще, – фыркнула я. – Так проспится. К утру сон должен стать чутким, и звон его разбудит. Можешь идти.

Помявшись у двери, Идар повернулся ко мне.

– Магистр, можно вопрос?

Я лишь кивнула.

– Зачем вы тогда ходили к… Белле?

Я видела, что гоблину очень неудобно спрашивать, но, наверное, по-другому он не мог.

– Поговорить и попить чаю, – не стала я облегчать влюбленному задачу.

– И она ничего не говорила вам о нас? – буквально выдавил он из себя.

– Не знаю, вправе ли я рассказать… Но она планирует найти себе другого… кавалера.

Идар так сжал челюсти и кулаки, что я уже подумала о худшем – только погрома в состоянии ярости нам сегодня и не хватало, – но он сдержался, лишь кивнул и вышел. Я же понадеялась, что не навредила, сказав правду.

Присев рядом с лежащим старшим группы, я с удивлением увидела открытые глаза.

– Не спишь?

Тот улыбнулся. Видно было, что хмель еще не выветрился из этой бедовой головы.

– Я очень хорошо знаю своего преподавателя и не стал пить.

Сев, Донат пристально меня разглядывал.

– Что? – спросила я, стараясь не улыбаться, глядя на растрепанную шевелюру.

– Бывает время, когда я подумываю все бросить и разрушить преграду правил.

– Не вздумай! – вскочила я, хмурясь.

– Но потом понимаю, что положение – это то немногое, что я могу предложить.

Схватив подушку, я ударила по голове дурного гоблина.

– Реван, вы дурак!

Тот неожиданно схватил меня в охапку и прижал к себе, крепко сжимая, до боли.

– Запястье, – лишь просипела я, стукнув хвостом по руке.

Отстранившись от гоблина, я посмотрела на красноту татуировки на руке, которая начала спадать, вновь обретая светящийся желтый цвет.

– Надо быть осторожнее. Нельзя, чтобы она полностью покраснела, тогда пути назад не будет.

На меня смотрели грустные глаза несчастного мужчины. Что может задеть сильнее, чем печаль того, кого ты любишь?