Елена Яворская - Госпожа Страница 4

– Что случилось? – Учитель всегда верно угадывал, когда…

– Просите. Я не хочу говорить… сейчас – не хочу.

– Не говори. Я и так знаю. Знаю о тебе пусть не все, но многое. Мне достаточно.

Демон положил свою крупную лобастую голову Эрну на колени.

Учитель понимает. Демон сочувствует. Как хотелось бы Эрну навсегда остаться здесь, с ними.

Будто бы угадав его мысли, Учитель вдруг сказал:

– Если надумаешь уйти оттуда, не забудь поставить меня в известность.

– Я не уйду, – сказал Эрн.

И, помолчав, упрямо повторил:

– Я никогда не уйду, точно.

– Ну и дурак.

Они снова надолго замолчали.

– Учитель, я пойду в кабинет.

– Ступай. А я, пожалуй, вздремну, раз уж разговора у нас сегодня не получилось. Соберешься уходить – не буди.

– Простите, Учитель, я сегодня действительно…

– Терпеть не могу, когда оправдываются!

– Простите, Учитель, – упрямо повторил Эрн.

4

Молодая госпожа де Эльтран возвратилась в Северное имение после полугодового путешествия по стране в сопровождении учителя – еще одного, нанятого только недавно. Смешной, похожий на сказочного гнома старичок знал много интересного и поучительного, а когда никто не слышал, рассказывал такие забавные истории, что Вирита смеялась до слез. И у него хватало ума и такта не досаждать госпоже, когда ей не хотелось ни говорить, ни слушать. Случалось с ней такое в последнее время. Учитель говорил – так все взрослеют.

И вправду: Северное имение провожало девушку-подростка, а встретило взрослую: в поездке Вирите исполнилось шестнадцать лет.

Она возвратилась, как возвращалась всегда, – с радостью. И вдруг отчаянно заскучала. Теперь ее почему-то не прельщали привычный уют, неизменный ход жизни, и господин де Эльтран, стремясь угодить дочери, объявил, что лето они проведут в столице. Вирита с воодушевлением принялась готовить новые наряды для приемов и балов. По мере приближения дня отъезда у нее появлялись все новые и новые дела, а утренние прогулки по имению становились все короче и короче. Настроение Вириты напоминало капризы весенней погоды: только что было безоблачным, как вдруг сгустились тучи и разразилась гроза. Однажды молодая госпожа забылась настолько, что отхлестала по щекам свою служанку Идму, когда та, споткнувшись о порог, пролила шоколад на ковер. Мелочь, недостойная внимания Высшей, а Вирита – уму непостижимо! – в гневе ударила рабыню ладонью, даже без перчатки… постыдная несдержанность!

– Простите, госпожа, – испуганно прошептала Идма. – Я нынче сама не своя… Госпожа, я хотела просить вас…

– Говори, – Вирита заранее решила, что проявит милость.

– Добрая госпожа, позвольте мне создать пару с вашим рабом… – густо покраснев, торопливо проговорила Идма.

– С кем именно? – Вирита досадливо поморщилась: многозначительные недомолвки в устах служанки – нелепость!

Идма побледнела. Ах, какая чувствительность!

– С Эрном…

Вирита приподняла брови, изображая удивление.

– Но ведь мы уезжаем на все лето, а Эрн остается в имении.

– А если после… после возвращения – можно?

– Я не возражаю. Вы оба хорошие слуги, и Эрн… – и запнулась. Ей подумалось: как же это она не заметила, что у них сладилось? Конечно, это всего лишь слуги, но оба постоянно на глазах. И она не преминула уточнить: – Кстати, ты с ним-то говорила?

– Нет… – пискнула Идма.

– Хорошо, – Вирита вздохнула, раздосадованная недогадливостью служанки, – сама дам ему распоряжение на этот счет.

– Благодарю вас, госпожа… Благодарю… – Идма упала на колени и поцеловала край платья Вириты.

– Довольно. Ступай, – Вирита легонько оттолкнула нахальную девчонку ногой. – Проследи, чтобы мой багаж был упакован как следует.

Вопреки обыкновению, сегодня молодая госпожа де Эльтран решила добавить к краткой утренней прогулке более продолжительную вечернюю.

– Эрн!.. Где ты, Эрн! Оседлай мне коня. Поторопись!

Долго ехала шагом. Собаки бежали впереди. Эрн следовал в почтительном отдалении.

Вдруг обернулась:

– Догоняй! – и пустила коня в галоп.

Удивительно – догнал. Лошадка раба догнала бесценного коня госпожи… неужели Ветер, ее славный друг, стареет? Вирите стало грустно.

– Эрн, завтра мы уезжаем.

– Я знаю, госпожа.

– На все лето.

– Я знаю, госпожа. У вас есть для меня приказы?

– Да. Но не на время нашего отсутствия – ты сам прекрасно знаешь, что тебе следует делать, пока я буду в отъезде. Когда мы приедем… – Вирита неожиданно смутилась и строго одернула себя. – Когда мы приедем, тебе надлежит создать пару с Идмой. Сегодня она просила меня об этом.

Слуга не шелохнулся, не ответил ни слова, хотя ему полагалось поблагодарить – не о каждом рабе госпожа проявляет такую заботу!

– Эрн! – сердито окликнула девушка. – Ты слышишь меня, Эрн?

– Да, госпожа.

Да, ему следовало бы поблагодарить ее – как-никак, он только что получил свидетельство особого расположения! но продолжает отмалчиваться!

Вирита прогнала неуместную, почему-то слишком взволновавшую ее мысль – какое дело ей до благодарности раба?

Не дожидаясь, пока Эрн поможет ей спешиться, молодая госпожа де Эльтран сошла с коня. И тут у самых ее ног вспорхнула из травы ярко-синяя бабочка. Вирита ахнула – и рассмеялась.

– Какая красивая! – Вирита восхищенно следила за маленьким ярким пятнышком, покуда оно не слилось с небесной лазурью.

Эрн тоже не отрываясь смотрел на бабочку, но его взгляд был непроницаемо спокойным.

– Учитель, скажите, а животные могут… могут любить? Или одни только инстинкты – и все?

– Не знаю, Эрн, – собеседник, как всегда, ничему не удивился и не задал лишних вопросов. – Когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, мой учитель уверял, что дело обстоит именно так и никак иначе. Мне не хотелось ему верить – и я не верил. Не верю и сейчас. Наш старина Демон – он и умер, как человек, до последней минуты меня не отпускал, чуть отойду – стонет, а в глазах слезы: «Как ты тут останешься без меня?»

К ногам Эрна ластился пушистый черный щенок – сколько нужно времени, чтобы из этого милого карапуза, любящего весь мир, вырос новый Демон, отважный и верный?

Время…

– Учитель, завтра госпожа уезжает в столицу…

– Замечательно, сможешь чаще появляться у меня.

– …а когда она вернется, я должен буду создать пару с ее служанкой Идмой, – проговорил Эрн, не поднимая глаз. – Так приказала госпожа.

– И ты, разумеется, в восторге? – широко, но притворно улыбнулся мужчина.

– Разумеется! – ожесточенно выкрикнул Эрн, отбрасывая книгу и вскакивая на ноги. – Заботливые господа предлагают мне в жены послушную рабыню, не иначе как в надежде на покорное и трудолюбивое потомство! Не так ли разводят породистых лошадей и собак? Моя история не так уж печальна: Идма сама попросила у госпожи разрешения создать со мной пару…

– Тогда чем же ты недоволен? – Учитель насмешливо улыбнулся. – Ты хочешь знать, чем ты отличаешься от породистого животного? Внешне ты ближе к человеку. И даже наделен речью. Есть и другое отличие – собака, обезумев от побоев, бросается на хозяина. Ты же в ответ на оскорбление, в ответ на удар склоняешься еще ниже. Госпожа велит тебе создать пару с ее служанкой. Не задумывайся – создавай. Госпожа будет рада твоему потомству – ничуть не меньше, чем ты радуешься этому вот щенку…

– Вы действительно так думаете, Учитель? Не молчите, отвечайте! – вдруг потребовал Эрн и, сам того не замечая, прямо посмотрел ему в лицо.

– Вот ты как заговорил! – тон Учителя был холодным… обжигающе холодным и ранящим, как острый край льдинки. – Да только не к месту и не ко времени. Припомни, друг мой, как ты вел себя в момент получения радостного известия о предстоящем браке… или как правильнее назвать то, что тебе предстоит?

Эрн молчал. Смотрел себе под ноги и молчал.

– Это и есть ответ. Я буду думать о тебе, основываясь на твоих поступках. Надеюсь, у тебя нет оснований сомневаться в моей беспристрастности?

Раб не поднял глаз.

– Разве у тебя есть повод для грусти? – сквозь обычную иронию Учителя пробилась нотка сочувствия.

И ученик, не сдержавшись, спросил:

– Что мне делать?

Учитель не промедлил с ответом.

– Прежде всего – не трусить. Не трусить, когда будешь принимать решение. А решение ты будешь принимать сам. Но как бы ты ни поступил, дорога сюда тебе всегда открыта.

– Я знаю, Учитель.

5

Столица встретила молодую госпожу де Эльтран проливным дождем. Вирита всегда любила дождь, но теперь он был досадной помехой. Два дня ни отец, ни она никуда не выезжали. Коротая время у окна своей спальни, Вирита при скудном свете ненастного дня читала книги. Книги о любви – самой прекрасной, какую только можно вообразить. Книги о любви нынче вошли в моду, и Вирита, прочитывая том за томом, по два раза на дню посылала Идму в ближайшую книжную лавочку. Господин де Эльтран, полистав томик-другой, снисходительно осведомился: неужели дочь верит в этот романтический бред? Вирита пылко возразила: настоящая любовь случается и в жизни, но так редко, что в нее перестали верить.