Ольга Куно - Невеста по завещанию Страница 43

– Зачем ты пришел? – закричала я, срываясь на визг. – Что, решил поиграть в героя? Ноги поразмять?

Дамиан смотрел на меня в искреннем удивлении.

– Я же все равно тебе не нужна! Я никому не нужна! Всем нужна только моя кровь! – Какая-то часть меня в общем-то понимала, что я несу сейчас что-то не то и лучше бы промолчать, иначе потом проблем не оберешься, но, единожды сорвавшись, сдержать себя уже не получалось. Поэтому я продолжала, лишь распаляясь все больше, в то время как Дамиан, уже не выглядевший удивленным, поднимался на ноги. – Тебе было бы только лучше, если бы я умерла. Всем было бы лучше. И рано или поздно какой-нибудь очередной сумасшедший, жаждущий осчастливить человечество, все равно поймает меня и убьет. Уж лучше бы это произошло сейчас и все наконец закончилось бы!

– Понятно.

Я собиралась спросить, что ему вообще может быть понятно в этой жизни, но Дамиан, более не церемонясь, шагнул ко мне, обнял и прижал к себе. Я отчаянно пыталась высвободиться, кажется готовая в этот момент его покалечить, из глаз брызнули слезы. Он не реагировал никак, только продолжал держать. Наконец я перестала вырываться и просто зарыдала, уткнувшись лицом в его грудь.

Только теперь он немного ослабил хватку и принялся гладить меня одной рукой по спине.

– Ну что ты несешь? – спросил он, и мягкость тона компенсировала некоторую грубость фразы. – С чего ты взяла, что никому не нужна? Раз я пришел, значит, мне нужна, верно?

Я постепенно успокаивалась. Слезы высохли, и я пришла в себя в достаточной степени, чтобы мне стало стыдно за только что устроенную истерику. Теперь я не знала, как посмотреть Дамиану в глаза.

– Идем, тебе надо отдохнуть, – сказал он, видя, что мои рыдания окончательно стихли. – Здесь будет теплее.

Он подвел меня к пещере, пропустил внутрь и сам вошел, наклонив голову. Я могла стоять внутри в полный рост, он – нет.

Здесь и вправду оказалось совсем не холодно. Костер горел очень близко и обогревал пещерку, словно камин – маленькую комнату; холодный же ветер, напротив, сюда почти не проникал. Я развязала плащ. Дамиан опустился на колени (так ему не приходилось все время наклоняться) и расстелил свой плащ поверх жесткой, наполовину высохшей травы, проросшей там, где камень успел превратиться в песок. Потом взял мой плащ и постелил его поверх своего.

– Ложись и поспи.

Я послушалась. Села на плащ, а потом и легла, устраиваясь так, чтобы было как можно менее жестко. Убедившись, что я в порядке, Дамиан собрался выбираться наружу, но я почувствовала, что просто не могу его отпустить. И, на сей раз не раздумывая, обвила его шею руками.

Секунду, нет, долю секунды Дамиан, кажется, был в замешательстве. Потом, опираясь ладонями об устеленный плащом пол, он склонился надо мной, а я приподняла голову, ища его губы. Это было одновременно и похоже, и непохоже на поцелуи с Эдмондом. Непохоже – потому, что прикосновений Эдмонда я никогда не жаждала так, как прикосновений Дамиана. И сам Эдмонд никогда не хотел меня так, как хотел Дамиан, – а в последнем я теперь наконец-то не сомневалась. Счастливо рассмеявшись этой мысли, я опустила голову обратно на плащ и потянула Дамиана за собой.

– Ника, – он чуть отстранился от меня, приподнявшись на руках, – если мы сейчас не остановимся, я пошлю все к черту и больше не стану играть в эту идиотскую игру про фиктивный брак.

Я видела, как его грудь поднимается и опускается в такт учащенному дыханию.

– А тебя никто об этом и не просит, – прошептала я, снова притягивая его к себе.

– Наконец-то! – выдохнул Дамиан, с жаром целуя меня.

Я едва успела заметить, когда успели быть отброшены в сторону мое платье, его рубашка и брюки. Кажется, в считаные секунды я осталась в одном только нижнем белье. Я прижалась губами к груди Дамиана – а сколько же можно только смотреть на его тело со стороны? – позволяя его теплым рукам обхватить мою спину. Я почувствовала его горячее дыхание у себя на виске, а потом он поцеловал меня в ухо. Было щекотно, и я со смехом попыталась отстраниться. Его губы спустились ниже, переключившись на мою шею, затем на ключицу.

Пальцы Дамиана слегка дрожали, когда он принялся избавлять меня от нижнего белья – тоже, кстати сказать, весьма умело. Подсказки касательно того, что где и как расстегивается, ему точно не требовались. Когда моя многострадальная грудь, так активно обсуждавшаяся жрицами в пансионе, освободилась от корсета, я испытала чувство неловкости, но, к счастью, в пещере было не слишком светло.

Я знала, что сейчас будет больно, и непроизвольно зажалась, готовясь пройти через это ощущение. Дамиан почувствовал мое напряжение, успокаивающе погладил по голове, нежно поцеловал в макушку, в лоб, в губы, но дольше задерживаться уже не мог.

Забавно. Столько разговоров про эту болезненность, столько ожиданий, столько напряжения. А больно не было почти совсем. Буквально самую малость, да и то лишь долю секунды. И те ощущения, которые последовали затем, заставили начисто забыть даже об этом мгновении.

В религиозной среде, где я была воспитана, к этому занятию принято относиться как к вынужденной мере – ибо на свет следует производить потомство, – но при этом как к процессу самому по себе грязному, исключительно плотскому и потому греховному. Мне же испытываемые сейчас ощущения вовсе не казались сугубо плотскими. Физическое удивительным способом переплеталось с духовным, и одно было никак не отделимо от другого. Я откинула голову назад и прикрыла глаза, полностью отдаваясь этим ощущениям, отвечая на движения Дамиана, отвечая на поцелуи, ловя его губы, когда они приближались к моему лицу.

И когда все закончилось, и Дамиан лег на спину рядом со мной, я перевернулась на бок и прижалась к нему всем телом, положив голову ему на плечо. Он крепко обнял меня, еще сильнее прижимая к себе.

– Прости, это было слишком быстро, – сказал он мне на ухо, отдышавшись.

Быстро? Я не знаю, может быть. Я не имею ни малейшего представления о том, как это должно проходить и сколько времени занимать. Но мне понравилось.

– Все хорошо, – ответила я, опуская голову и целуя его горячую кожу. – Мне ничего больше не нужно.

Он с легкой улыбкой качнул головой, прикоснувшись губами к кончикам моих волос.

– Нужно. Подожди немного, скоро узнаешь.

Я лениво пожала плечами и поерзала, устраиваясь поудобнее. На плащах все же было жестковато, а вот на Дамиане – мягко.

– Помнишь ту ночь, когда у нас гостила твоя матушка? – с усмешкой спросила я, играя пальцами с жесткими курчавыми волосинками у него на груди.

– Еще бы такое забыть! – рассмеялся он, откидывая голову назад.

– Ты о чем? – насторожилась я.

– О чем, – передразнил Дамиан. – Продемонстрировала мне себя во всей красе, в соблазнительной ночной рубашке и сиреневых чулках, а потом легла рядом со мной в постель с видом «Попробуй только тронь!».

– Вовсе у меня не было такого вида! – засопротивлялась я.

– Еще как был!

– Не было!

– А кто, стоило моей матери выйти за дверь, запаковался в мешок, потом в одеяло и поспешил повернуться ко мне спиной? Я думал, свихнусь, вынужденный торчать с тобой в одной комнате до утра.

– Ты же сам ко мне даже не прикоснулся! – предъявила собственную претензию я.

– К тебе, пожалуй, прикоснешься, – отозвался Дамиан, поглаживая мое обнаженное плечо. – Кто всю дорогу реагировал на каждое мое прикосновение так, будто ее ударяют плетью?

– Это когда было?! – возмутилась я.

– Зато неоднократно, – отрезал он. – И вообще, обещал же я ребенку фиктивный брак… На свою голову.

Мои плечи дрогнули от беззвучного смеха. А я-то успела напридумывать себе столько всего интересного.

– Если хочешь знать, я безумно хотела тогда повернуться к тебе и обнять, – призналась я, проводя пальцем по его щеке.

Дамиан аж приподнялся на локтях.

– Так что ж ты этого не сделала?!

– Неужели непонятно? – удивилась я. – Я же все-таки женщина. Я не могла сама полезть к тебе с ласками, это было бы непристойно!

Дамиан закатил глаза и со стоном снова опрокинулся на плащ.

– Ника, – произнес он затем, четко выговаривая слова, – запомни раз и навсегда. Ни одному мужчине не нужно, чтобы в постели его женщина вела себя прилично или пристойно. Эти понятия придуманы не для алькова. Ладно, я не считаю этих твоих друзей, которые пользуются мокрыми простынями. Пристойность в постели не нужна ни одному НОРМАЛЬНОМУ мужчине.

– Как скажешь, дорогой, – кивнула я с лукавой улыбкой. – Буду иметь это в виду с другими мужчинами.

– Поговори у меня, – пригрозил Дамиан. – И, кстати, посоветуй этому своему несостоявшемуся любовнику поскорее убраться с моей территории. Не то я могу не удержать себя в руках и ненароком его покалечить.

– Он и так отлично об этом знает, – рассмеялась я. – Видел бы ты себя тогда со стороны!

– Что, было так заметно? – спросил он, взглянув на меня исподлобья.