Анна Гаврилова - Астра. Шустрое счастье, или Охота на маленького дракона Страница 44

– Простите, но мне нужно раздеться, – буркнула на ходу.

И, игнорируя ошарашенные лица Юдиссы и Вейна, протиснулась-таки в хозяйственное помещение.

Тот факт, что веду себя не слишком вежливо, – задевал. Но поступить иначе не могла – времени на расшаркивание не было. Зато предстоящее публичное признание в анимализме не волновало совершенно. Мне было плевать! Плевать на всё, кроме одного – этот бессовестный мужчина в опасности. В смертельной!

– Астрид, – послышался обеспокоенный голос Юдиссы. Войти на собственную кухню подруга не решилась и звала через дверь. – Астрид, пожалуйста, успокойся.

Но я успокаиваться не собиралась. Да и не могла!

Стремительно огляделась и, обнаружив, что ни госпожи Эйрен, ни лопоухого Энира в помещении нет, сдёрнула шарф и принялась расстёгивать пуговицы платья. Понимала, что запрет на подглядывание за одарёнными во время трансформации могут нарушить, но… На это тоже было плевать.

Пусть видят! Пусть видят, мне не жалко! В данный момент у меня лишь один интерес и единственная цель – спасти гадкого герцога.

А потом убить его и зверски надругаться над трупом!

Стою. Стою на четырёх лапках и пытаюсь отдышаться от боли перевоплощения, а заодно хоть чуть-чуть привыкнуть к миллиарду звуков и запахов, которые на меня обрушились.

Тут, на кухне, букет ароматов удивительный, но мне глубоко безразличны все эти соления, копчёности и томящееся на плите рагу. И даже ванильный крем, миска с которым стоит на подоконнике, не интересен.

Через дверь доносится голос Юдиссы:

– Астрид… Астрид милая, прекрати. Не знаю, что ты задумала, но помочь герцогу Кернскому точно не сумеешь. Он сделал свой выбор, и…

– Ву! – не выдержав, огрызаюсь я.

Подругу видеть не могу, но точно знаю – она вздрагивает и вновь бледнеет. А господин Вейн, с вероятностью двести процентов, ошарашенно округляет глаза и оглядывается в поисках чего-нибудь тяжелого. Чего-то, что можно использовать как оружие.

Я ощущаю укол совести – ведь Юдисса беременна и нервотрёпки с испугами ей противопоказаны. Но, с другой стороны, выбора у меня всё равно нет.

Тряхнув шипастой головой, делаю шажок к двери и говорю уже не грозно, а вполне миролюбиво:

– Ву-у-у! – Что в данном случае означает: «Откройте. Пожалуйста».

Но ни Юдисса, ни её свёкор понимать маленького дракона не спешат. Более того – драконья сущность улавливает страх. При этом наравне со страхом ощущается любопытство, которое исходит от засевших в ресторанном зале гостей…

Спустя миг к многоголосью эмоций добавляется ещё одна – сильнейшее беспокойство. Одновременно с этим тонкий звериный слух различает хлопок входной двери и быстрые шаги.

Следом звучит голос мамы:

– Где она? Где Астрид? Она здесь?

– Здесь, – выдержав короткую паузу, отвечает Вейн.

Вероятно, после этого хозяин постоялого двора указывает на дверь кухни и пытается объяснить жестами, что они не понимают, что там творится. Что оттуда дважды доносился странный нечеловеческий звук, и вообще я была бесконечно зла, когда уединилась.

Возможно, он даже пытается высказать маме претензию за моё некрасивое поведение и вообще нажаловаться, но…

Но как бы там ни было, нас прерывают.

Визг! И не просто громкий, а прямо-таки оглушительный!

Пусть я уже знаю, кто именно стоит в проёме, ведущем в жилую часть, но всё равно подпрыгиваю и оборачиваюсь. И невольно закатываю глаза!

Ну кого? Нет, ну кого здесь пугаться? Дракона? Да я же ростом с собаку и без крайних причин никогда не нападаю! Вот вы, госпожа Эйрен, повод для агрессии давали? А чего в таком случае орёте? Да ещё так, словно вас на куски рвут?

Но свекровь Юдиссы мой безмолвный вопрос игнорирует и, переведя дух, начинает голосить вновь. Неудивительно, что в следующий миг дверь в кухню распахивается, и драконья сущность улавливает ощущение дружного шока.

Правда, сокрушаться или стесняться я не берусь. Наоборот радуюсь, ведь открытая дверь – именно то, что нужно!

С грацией, достойной самой талантливой танцовщицы, делаю два оборота вокруг своей оси, давая зрителям возможность оценить, какая я красивая, и юркой змейкой просачиваюсь мимо застывшей на пороге троицы.

Мама и Юдисса вздрагивают и охают, а господин Вейн, между широко расставленных ног которого я проскальзываю, роняет бранное слово.

Кто-то из малочисленных посетителей ресторанного зала тоже роняет, но уже не слово, а что-то из посуды. И в наступившей тишине звучит громкий, отчётливый «бряк»!

А вот уже за ним…

– Астрид, девочка! – зовёт мама.

– Астрид, стой! – подхватывает Юдисса.

Но я стоять не могу. Ждать, когда кто-нибудь и следующую, входную дверь откроет – тоже не в силах. Поэтому припадаю на передние лапы, взываю к драконьему огню, и…

– Нет! – едва из моих ноздрей вырывается порция дыма, кричит Вейн.

Чудом, но всё-таки успеваю сдержаться. Вместо того, чтобы плюнуть в тяжелую створку сгустком концентрированного пламени, которое, при желании, и камни плавит, поворачиваю голову и гляжу на хозяина гостиницы.

– Нет, – оправившись от шока, повторяет он.

И тут же, позабыв о всяком страхе, мчится к двери, чтобы выпустить разгневанного дракона на волю.

Едва преграда исчезает, я стрелой срываюсь с места, чтобы пробежать последние несколько шагов и прямо с крыльца прыгнуть в небо.

А дальше… лечу.

Удар крыльями, ещё удар – предельно злой дракон набирает высоту, чтобы тут же развернуться и устремиться к городским воротам. Острый слух ловит несколько испуганных вскриков, ну а когда достигаю ворот и перемахиваю через стену, снизу доносится лязг металла и махровая брань – это заметившая неведомую зверушку стража переполошилась.

Но мне по-прежнему плевать! Я закладываю вираж, высматривая тропу, расположение которой за прошедшие годы немного подзабыла. Нахожу. Нахожу и устремляюсь прочь от города! Ко входу в подземный Лабиринт.

Лечу! Лечу, ни капли не сомневаясь в том, что на широкой площадке, ограждённой высокими валунами, собралась не просто группа зевак – толпа! Уже чую, как жители самого закрытого города в империи отреагируют на моё появление, но кто сказал, что меня должна заботить сохранность их нервов?

И вообще – единственное, что сейчас интересует, единственное, о чём мечтаю, – успеть перехватить Дантоса. А вот потом…

Впрочем, ладно. Месть лучше планировать после поимки. Поэтому… лечу!

Отчаянно машу крыльями, взрезаю носом тугой воздух и, несмотря на то, что прекрасно понимаю – дыхание лучше поберечь, тихо порыкиваю. Драконья сущность ярится и бесится, обещая Дантосу такую выволочку, что до конца жизни не забудет.

Клянусь, он у меня попляшет! Навсегда запомнит, насколько опасно врать маленьким и красивым!

Тропа, которой следую, становится шире, но извилистей. Уводит дальше, петляет между валунов. С дороги её заметить невозможно, так что, окажись поблизости чужак, о второй страшной тайне нашего народа не догадается.

Впрочем, даже забреди он в Лабиринт, тайну нашу никому не выболтает – ведь постороннему в Лабиринте не выжить. Ведь посторонний точно не сообразит, насколько опасно приближаться к великолепному озеру, к которому, кроме прочего, все большие коридоры ведут…

Лечу! Ещё не вижу, но уже чую скопление… ну можно сказать людей. И тут же закладываю вираж, начинаю снижаться.

Вопреки ожиданиям, на площадке перед входом в Лабиринт не так уж людно. Но сам факт того, что кто-то пришел поглядеть на смерть герцога Кернского, выводит мою ярость на новый уровень!

А в следующий миг карликового дракона замечают…

В другой раз, при других обстоятельствах, это могло бы показаться забавным. Такое слаженное, такое бурное удивление; не менее слаженный ступор; пронзительный одиночный визг какой-то женщины. А потом массовая попытка укрыться от опасности. Спрятаться, забежав за камни. Удрать!

Но здесь и сейчас смеяться не хотелось. И три имитации воздушной атаки, которые предпринял маленький дракон, были всерьёз.

Я действительно могла напасть. Более того – мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь не успел увернуться! Чтобы кто-нибудь остался и дал крылатому хищнику повод.

Но сородичи оказались, увы, проворней, и площадка перед входом в Лабиринт быстро опустела. И только старейшины, которые у арки торчали, сбежать не пробовали. Ну и маг Вернон, разумеется.

С последним было всё ясно, а вот старейшин захотелось зауважать. Правда, лишь до тех пор, пока не поняла – они не от храбрости тут остались, просто растерялись безмерно…

Зато я теряться не собиралась. Заложила новый вираж, чтобы через несколько мгновений удариться лапами о влажную каменную плиту и сразу, не тратя времени, пойти в наступление. К той самой арке. К старейшинам!

Не рычала – я была слишком зла, чтобы зарычать!

И крыльев в угрожающем жесте не расправляла – разумно берегла силы.