Ольга Куно - Невеста по завещанию Страница 48

– Тебя пытали? – полушепотом спросила я.

– Все, хватит. – Он ударил кулаком по столу. Потом плеснул в кубок вина и выпил залпом. – Остальное тебе знать необязательно.

– Дамиан, пожалуйста.

У меня в глазах стояли слезы, и, наверное, мне действительно было бы легче не слушать продолжение. Но я хотела знать все. И, кроме того, мне казалось, что для него не менее важно рассказать все до конца. Поэтому я подошла к нему, обняла и, прижавшись щекой к его груди, попросила:

– Продолжай.

Я слышала, как колотится где-то там, в глубине, его сердце. Гораздо быстрее, чем положено. Дамиан ответил на мое объятие.

– Как, по-твоему, поступают с теми, кто обвиняется в государственной измене и не признает свою вину? – Он выпустил меня из объятий, окинул взглядом комнату и все-таки опустился на стул. Я встала у него за спиной и положила руки на плечи. – Подвешивают на дыбе и ждут, пока он сам подпишет себе смертный приговор. И только вопросы продолжают задавать. Одни и те же. Равнодушно и монотонно.

Он резко тряхнул головой. Вместо того чтобы отвести руки, я сильнее сжала пальцы у него на плечах.

– Долго… это продолжалось? – тихо спросила я.

Дамиан сдержанно улыбнулся.

– Недолго. Два раза, где-то по полчаса. Так мне потом сказали. Мне-то казалось, что это длится бесконечно и боль не пройдет никогда. На самом деле такие допросы не длятся обычно дольше часа.

Он с шумом выдохнул воздух.

– Ты сознался?

Мне казалось само собой разумеющимся, что ответ будет положительным.

Снова улыбка.

– Если бы я сознался, меня бы сейчас здесь не было. Независимо ни от чего. После таких признаний долго не живут.

– А твои друзья? Те, с кем ты ходил в разведку? Они ничего не могли сделать?

Дамиан откинул голову назад, взглянул на меня снизу вверх.

– А ты умеешь задавать правильные вопросы. Они приходили ко мне. В тюрьму. Вдвоем. Разговор не клеился. Они говорили холодно и отчужденно. Сначала я думал, это от атмосферы, от того, что мы стоим по разные стороны решетки. А потом понял, что они мне не верят. Один из них, Джастин, хотя бы пытался сделать вид, будто в наших отношениях все, как обычно, пусть и не слишком успешно. Он вообще всегда был очень корректен в общении. А вот второй, Нортон… Держался-держался и наконец со злостью спросил, зачем я это сделал. Я даже не сразу понял. Что «это»? Ах да. Продал государственную тайну. Тогда я не смог сдержать себя. Заорал, чтобы они убирались. А когда они ушли, плакал как ребенок. На дыбе не плакал. А тут…

Дамиан зажмурился, скривившись, как от боли. Я поцеловала его в макушку и, обойдя стул сбоку, крепко обняла. Он усадил меня к себе на колени.

– Остановился только тогда, когда понял, что стражник смотрит на меня и ухмыляется. Это возымело правильный эффект. Я понял, что заслужил хороший удар в челюсть. Мужчиной надо оставаться до конца, тем более что до конца было недолго. Просто так спустить этого стражнику я не мог. Когда он принес еду, дождался удобного момента и хорошенько приложил его головой о решетку. После этого меня заковали в кандалы. Мне в общем-то было уже все равно. К тому моменту я получил письмо.

– Какое письмо?

– О расторжении помолвки. Я был помолвлен до этой истории. Свадьба должна была состояться через два месяца. Когда невеста узнала, в чем обвиняется жених, поспешила помолвку разорвать.

– Вот так, пока ты был в тюрьме, когда твоя жизнь висела на волоске, взяла и разорвала помолвку? – переспросила я, не до конца веря в возможность подобного шага.

– Вот так.

Дамиан равнодушно повел плечом.

– Тварь, – не сдержалась я и добавила еще пару крепких словечек, которые неоднократно произносились в моем присутствии.

– Да нет. – На мою распущенность Дамиан никак не отреагировал, только на содержание сказанного. – Посуди сама, что такое быть невестой изменника? Это довольно опасный статус. Чревато крупными неприятностями. Так что она, в сущности, правильно поступила.

– Правильно?!

– Вполне. Логично.

Он снова равнодушно пожал плечами.

К демонам такую логику.

– Ты не думай, потом, когда все закончилось, она приходила ко мне, просила прощения. Объясняла, каялась… Просила все забыть и начать заново. Но я уже сам послал ее к демонам.

– Естественно! – фыркнула я.

Дамиан рассмеялся.

– Естественно? Вот так просто? Я потом все локти себе искусал, а она говорит «естественно»… Но назад все равно ее не принял.

– А разве можно принять назад того, кто предал? – удивилась я. Будем честны сами с собой: мне крупно повезло, что тогда он не женился на этой девушке, но я старалась концентрироваться не на этом. – Даже если она чего-то боялась. Она же знала, что ты получишь это письмо, сидя в камере, то есть тогда, когда тебе больше всего на свете была нужна поддержка. Ты же мог сломаться после такого письма. Это стоило бы тебе жизни. Ты получил его до последнего допроса?

– Да. Ты проницательна, – грустно усмехнулся он. – Ко второму допросу мне не осталось ради чего бороться. Даже не знаю, почему я не признал свою вину. Наверное, просто сказалось врожденное упрямство. Впрочем, я был близок к тому, чтобы сказать все то, что они хотели услышать. Если бы они поняли, насколько я близок к этому, то непременно меня бы дожали.

– А твоя мать? Неужели она тоже от тебя отвернулась?

Да, понимаю, характер у Камиллы не сахарный, но ведь это же все-таки сын!

– Ну почему же, – вздохнул он. – Не отвернулась. Она как раз всеми силами пыталась помочь. Попробовала дать большую взятку, чтобы устроить мне побег. Наверное, она поступила совершенно правильно, как и должна любящая мать. Хотела спасти сына любым способом. Но мне-то тогда было нужно совсем другое. Во всяком случае, так мне казалось. Мне было нужно доказать всему миру, что я не делал того, в чем меня обвиняют. И в этом мне совершенно неожиданно помог твой отец.

– Мой отец?

– Я говорил тебе, что пересекался с ним в Ансилоне во время его кратковременного визита. Так уж случилось, что в его распоряжении оказалось доказательство моей невиновности. Можно сказать, алиби. Так вот, узнав обо всем, он специально вернулся в Ансилону, чтобы выступить в качестве свидетеля. Его показания оказались решающими. Меня оправдали. Прости.

Дамиан знаком показал, что хочет подняться. Я встала с его колен, он подошел к столу и снова плеснул себе вина.

– На этом все закончилось? – спросила я. – Тебя отпустили?

– Меня отпустили, – кивнул он, отхлебнув из кубка. – А закончилось… В некотором роде. Я был оправдан, но о продолжении военной службы речи идти не могло. В свете моя репутация тоже была погублена. И я возвратился сюда. В общем, объективно говоря, я довольно легко отделался. Меня не убили, не успели искалечить и даже не лишили титула.

Дамиан с громким стуком поставил кубок на стол. Я подошла и тоже отхлебнула вина. Легко отделался, конечно. Всего лишь потерял друзей, невесту, доброе имя, веру в людей и дело, которому собирался посвятить большую часть своей жизни. Не успели искалечить… Спорный вопрос. Да нет, не спорный. Конечно же успели. Физически, может, и обошлось, хотя… Эти периодические драки, люди, которых он ставит на место, доказывая с мечом в руках свое право на свободную жизнь. Те двое, которые совсем недавно чуть было не оставили его инвалидом. Все это отголоски той же истории.

Объективно говоря… К демонам такую объективность.

– А тот, кто был настоящим предателем? Его так и не нашли?

Дамиан покачал головой.

– Я хотел разобраться, но, находясь в тюрьме, это было нереально, а потом мне было приказано незамедлительно покинуть Ансилону. Мой… новый статус не позволял провести тщательное расследование. Да и к тому моменту мне уже, признаться, было почти все равно. Мой пыл в ансилонских застенках основательно остудили.

Он снова остановился возле стола и провел ладонью сквозь пламя свечи. Растревоженный огонек заколыхался, а потом вновь вернулся на свое законное место. Дамиан поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.

– Ты мне веришь? – спросил он вдруг.

Казалось бы, какое это, в сущности, имеет значение? Верит или не верит семнадцатилетняя девчонка, ничего не знающая о жизни, в его версию событий, произошедших четыре года назад? Но взгляд Дамиана был внимательным и напряженным, будто от моего ответа зависело нечто действительно важное. Он не просил подачек, не умолял ответить определенным образом, просто ждал – так, как ждут приговора из уст судьи.

– Да, – не колеблясь, ответила я.

– Почему? – изогнул брови Дамиан. – Я мог все это придумать. У меня было достаточно времени, чтобы сочинить красивую версию. Может, я действительно решил тогда разбогатеть благодаря имевшейся у меня информации. А потом сумел выкрутиться, дав большие взятки правильным людям.

Да, помнится, именно на что-то подобное намекал Эдмонд. И, наверное, есть еще люди, которые считают так же.