Мария Сакрытина - Слушаю и повинуюсь Страница 9

Амин же спрашивал себя, кто будет платить за верблюда, когда до города они все-таки дойдут…

Пустыня становилась терпимой, только когда садилось солнце, – и Амин уже понимал, почему кочевники поклоняются скорее месяцу-Вадд, чем Аллат. От жаркой богини солнца они ничего хорошего не видели.

Останавливались обычно в оазисах или у известных только бедуинам колодцев. От холодной воды сводило зубы, но Амин пил, захлебываясь, – как и верблюды. И все равно потом мечтал о фонтанах, теперь прекрасно понимая, почему и у людей, и у зверей при виде источника на бахрском рынке загорались глаза.

Валид слонялся рядом и канючил сладости. Периодически они мальчишке даже перепадали – от сердобольных торговцев, купившихся на жалостливую детскую мордашку.

– Скря-а-ага, – бурчал мальчишка, если получал от ворот поворот.

Амину он говорил то же самое. Но тратить на такую ерунду деньги юноша не желал, даже если приходилось выслушивать бесконечное нытье.

А ныть мальчишка умел. И еще совершенно не был приспособлен для путешествий.

– Какой же из тебя путешественник, – ворчал Амин, отшвыривая от визжащего мальчика скорпиона, – если ты даже такой мелочи боишься.

– Я не боюсь! – пищал Валид. И подпрыгивал от ужаса, если Амин шутливо подгонял скорпиона к нему. – Прекрати!

Скорпион бежал, Валид – тоже, но в другую сторону. Да так, что пятки сверкали. И мог пропасть до следующего утра, обнаружившись в компании какого-нибудь пьяного торговца или его слуг, которые до этого мальчишку угощали.

Вот только вечером неизменно находился рядом с Амином, изводя нытьем и капризами. Поэтому когда солнце село, а мальчик вместе с верблюдом вдруг куда-то слинял, Амин забеспокоился: либо очередная каверза, либо… ну не мог же несносный мальчишка потеряться по дороге! Это сложно – караван большой… если только совсем заснул и свалился с верблюда… но тогда тот бы все равно шел рядом…

Амин бесцеремонно бегал от костра к костру, беспокоя отдых уставших караванщиков, расспрашивая про мальчишку. Пока не услышал:

– Эй, ибни, твоего сорванца не Валидом зовут?

Высокий пожилой бедуин (с красно-белым платком-куфией, прикрывающим седые волосы и отчасти – морщинистое, обожженное солнцем лицо) щербато улыбнулся.

– Идем, отведу.

Конечно, мальчишка уже напросился кому-то в шатер «в гости». И только Амин хотел его увести, как возмутился не только «сорванец», но и хозяева – о гостеприимстве бедуинов ходили легенды. Рассказывали, что сам месяц-Вадд порой спускался к пустынникам – испить чашечку горького ароматного кофе. Оттого и была ночь так благосклонна к кочевникам – намного приветливей, чем сестра Вадда – яркая Аллат.

Бедуин, в чей шатер забрался Валид, путешествовал с тремя детьми, младший казался ровесником Валида. «Пусть их», – наливая Амину кофе, улыбался бедуин.

Амин со вздохом согласился и попытался поддержать разговор хозяина и пришедших к нему друзей. Но любая речь в конце концов сводилась к верблюдам, а в них юноша не понимал ничего.

– Что это у тебя?

Амин вздрогнул, поняв, что задремал во время очередного рассуждения о том, какая верблюдица лучше.

Один из гостей, до боли напоминающий хозяина шатра – видать, родственник, – указывал на выглядывающую из-за пояса юноши джамбию.

Амин нехотя достал кинжал.

Бедуины восхищенно затараторили, перейдя на свое наречие. Клинок пошел из рук в руки. Добрался до хозяина.

– Сталь древних! – восхищенно причмокнул пожилой бедуин. – Сокровище у тебя, ибни, береги его. Говорят, сталь древних – дом для джинна…

Детвора, крутившаяся неподалеку, тут же насторожилась. Зашуршала тихонько: «Расскажи, расскажи», – предвкушая интересную сказку.

Кочевник улыбнулся, отдал джамбию Амину и смилостивился.

– Ну хорошо. Слушайте…

Амин снова задремал, уплывая в уютном аромате кофе. Рядом примостился Валид, положив голову юноше на колени и тихонько посапывая во сне.

– …Так же мариды, – раздавалось сквозь дрему, – вторые по силе из джиннов. Больше всего они любят загадывать загадки и если смогут запрыгнуть на плечи, то свесят уродливые ножки. И так их не скинешь…

Восхищенно-завороженно ахали дети, наверняка не раз и не два слышавшие эти истории.

– …или любимое дитя Аллат – солнечная птица Анка, птица-совершенство, – Валид завозился, и Амин на мгновение вынырнул из дремы. – Нет для нее ничего важнее, чем потомство, за украденных детей жестоко мстит Анка…

Валид зевнул, напомнив забавного, еще не продравшего глаза котенка.

Тихая, незаметная женщина подлила в чашку юноши кофе, и Амин не удержался, потянулся. Аромат с резкой «перчинкой» чуть взбодрил.

– …Но нет никого прекрасней хумай, желанием именуемой. А так это потому, что желанна хумай каждому, и потому, что исполнит она любое желание…

– А как поймать ее? – спросил кто-то из детей.

Амин, улыбаясь, осторожно глотнул горячий напиток. Поймать хумай… Джинны жили рядом, богов видели все – как видели солнце и луну. Но хумай была так же призрачна, как и любая мечта. Бывший практичным Амин считал, что не имеет роскоши верить в нечто настолько эфемерное. Да даже и существуй такая птица, проблем с ней, наверное, не оберешься…

– Никому не дастся в руки птица-желание, – тоже улыбнулся бедуин, потрепав по волосам младшего сынишку. – Суть ее – свобода. Однажды месяц-Вадд, плененный красотой чудесной птицы, предложил ей стать его женой. Но хумай лишь рассмеялась в ответ – даже желания бога не всегда выполнимы. Не хочет быть связана хумай – ничем. Но рассказывают, – понизил голос караванщик, – что как-то раз прекрасный юноша-колдун смог найти хумай и даже забрать драгоценное перо из ее хвоста. И так он был хорош собой, и смел, и умен, что пленил птицу-желание. Хумай осталась с ним и пела только для него. И умер тот юноша счастливейшим человеком…

Амин закрыл глаза, вспоминая, как еще в детстве сам слушал эту историю. И отчаянно хотел тоже поймать неуловимую птицу, исполняющую желания. А потом вырос и история позабылась. Если джинны и боги были реальностью, то парящая где-то над миром прекрасная птица давно стала мифом… Детские мечты… Неужели когда-то он, как и эти дети, верил, что подрастет и поймает свою удачу? Взрослые добиваются исполнения мечты – и только дети верят в сказку о нежданно свалившемся чуде.

Валид снова завозился. Худенькая ручка потянулась, безошибочно цапнула плошку с подслащенным верблюжьим молоком.

– Ты жесткий, – капризно надул губы мальчишка. Сонно щурясь, пополз к остальным детям.

На ночь Валид тоже куда-то исчез. Амин лежал, глядя на необъятную дорогу-небосвод, на ярко сверкающие фонарики звезд. Кажется, протяни руку… Ан нет, звезду с неба достать так же сложно, как поймать хумай…

– Просыпайся! – шипели над ухом. – Да вставай же!

Амин вздрогнул. Полоска горизонта только-только посветлела. Кому не спится?.. Впрочем, можно и не спрашивать.

– Что б тебя ифрит забрал! – буркнул Амин, переворачиваясь на другой бок. И тут же получил ощутимый пинок в бок.

– Вставай!

На плече у мальчишки болталась вещевая сумка Амина.

– Эй! – вскинулся юноша, представив, что будет, если мальчик в ней еще и покопался. – Кто тебе разрешил ее бра…?

Валид, не дослушивая, схватил его за руку и потащил прочь от лагеря, ни на мгновение не останавливаясь.

Когда Амин опомнился, караван еле виднелся за барханами.

– Ты сдурел?! – воскликнул юноша, останавливаясь. – Что на тебя нашло? Возвращаемся!

Мальчишка оглянулся и вдруг выдохнул:

– Жить надоело? Чем дальше мы уйдем, тем лучше, – и приказал: – Шевелись!

– Одни в пустыне, без проводника? – фыркнул Амин. – Ну хватит, твоя шутка зашла слишком далеко. Возвра… – и замер, не успев договорить.

Заслоняя стремительно поднимающееся солнце, громадная тень скользила по розовому небу, разгоняя сизые клочки облаков.

Запрокинув голову, Амин всматривался – и не верил глазам.

Тень превращалась в огромную птицу.

Что-то пискнул Валид и дернул обалдевшего юношу за руку. Амин неловко упал – тень пронеслась над ними, направляясь к лагерю караванщиков.

– Что это?! – успел произнести юноша, прежде чем туча песка волной накрыла его и мальчишку.

На какое-то время померкло солнце, и воздух весь пропитался серо-желтой пылью. Земля ходила ходуном, барханы бежали, накатываясь друг на дружку, погребая под собой скорчившегося Амина и судорожно вцепившегося в него мальчика.

Потом вдруг все резко кончилось. Песок успокоился, ветер исчез, и солнце, уже достаточно поднявшееся, вновь засияло на пронзительно-голубом небосклоне.

Вынырнув из накрывшего их бархана, Амин выбрался на воздух и вытянул без остановки кашляющего мальчика. Хвала Манат, вместе с Валидом тут же нашлась и сумка, а там – фляга с водой.

Амин сплюнул забившийся в рот песок и осмотрелся. Пустыня ничуть не изменилась, только вдали по-прежнему отдельными островками шатров виднелся караван. Теперь, правда, странно тихий.