Демонический Любовник - Дион Форчун Страница 10

Вернувшись в свою комнату, Вероника упала в кровать и забылась мертвым сном, проснувшись лишь тогда, когда Миссис Эшлотт стала звенеть посудой, накрывая на стол в соседней комнате.

За завтраком Вероника обдумывала свое положение. Она осталась без гроша в кармане; потеряла расположение управляющей общежитием из-за своего странного поведения; Лукас имел над ней больше власти, чем раньше, больше, чем было возможно.

К слову, этот дружок, весело напевая в ванной под аккомпанемент бегущей воды, был абсолютно доволен жизнью; у него не было причин чувствовать себя как-то иначе.

Вероника, дождавшись его появления в десять часов, была проинформирована, что она выглядит так, как если бы не спала всю ночь, и что ей было бы полезно выйти прогуляться в Риджентс-парк и подышать свежим воздухом.

– На поводке, конечно, – добавил он с хитрой улыбкой. – Но если вы будете хорошо себя вести, а я думаю, что вы будете, то получите милый голубой бантик на свой ошейник, и кстати, что вы скажете о колокольчике? Не хотите получить еще и колокольчик, Мисс Мэйнеринг?

Вероника поспешно удалилась. Самым ужасным в Лукасе было то, что самые неприятные вещи он делал с милой улыбкой; это, и еще его глаза – в те моменты, когда зрачки его исчезали, сужаясь до мельчайшей точки. Жизненный опыт Вероники не был слишком богат. Злодеи были для нее злодеями и выглядели соответственно, но Лукас, хоть он и был смуглым, что было одной из обязательных примет злодейства, совсем не казался таковым. Да и вел он себя иначе, за исключением того мелодраматичного момента, когда поймал ее на лестнице – тогда он, конечно, вел себя в лучших традициях Суррей-сайда, но его дальнейшая бесстрастность почти полностью свела на нет все впечатления. Нет, Лукас ни в малейшей степени не был злым, он просто был равнодушным. А в этом кроется причина большинства самых жестоких поступков в мире.

ГЛАВА 6

Вернувшись с прогулки, Вероника обнаружила сообщение от Лукаса; ей следовало лечь и как следует выспаться, так как этим вечером она была ему нужна и нужна была непременно отдохнувшей. Второй части послания хватило, чтобы не суметь выполнить указания из первой. Она пошла в свою комнату, но уснуть не смогла; вместо этого она ворочалась с боку на бок в своей кровати, гадая, что же от нее сегодня потребуется.

Вероника была слишком юна и слишком наивна. С тех пор, как она закончила школу, и до момента, когда ее домашняя жизнь рухнула, она жила вместе с матерью в маленьком коттедже в графстве Суррей. Сад, церковь, редкие чаепития с женщинами, ведущими такой же образ жизни, как и они сами – все это вряд ли способствовало расширению ее кругозора; пока смерть ее матери не ворвалась в это царство безмятежности и постоянства, годы никак не касались Вероники и ничуть не меняли ее.

Она была чрезмерно милой; она была кроткой, потому как от нее никогда не требовалось ничего другого; и открытой, ведь не имея рядом никого другого, они с матерью создали свой собственный уютный мирок. Она была воспитана на христианских ценностях и исповедовала их настолько, насколько могут это делать женщины, живущие в глуши, но не была подготовлена к жизни и не знала, как живут люди за пределами их деревни. Она вышла в мир такой прелестной и неиспорченной, что ее можно было назвать заветной мечтой любого мужчины, но мир оказался к ней жесток. Она не могла постоять за себя в коммерческом колледже; девочки, которые познали трудности жизни и борьбу за существование как в местной школе, так и дома, умело вытесняли ее с лучших мест в классе и выгоняли с удобных шкафчиков в раздевалке; в хостеле же она страдала от проблем, которые доставляли ей соседи, но никогда не протестовала и не возмущалась, чтобы заявить о своих правах.

И теперь, попав в лапы Лукасу, она была настолько же беспомощной. Она не знала, что делать и как поступить; она не знала, всегда ли работодатели обращались так с подчиненными и не была уверена в том, что ее протест не будет осмеян и ее не сочтут чрезмерно изнеженной натурой, как это часто случалось прежде. Она искала помощи у управляющей общежитием, но к своему удивлению узнала, что это она сама каким-то мистическим образом спровоцировала подобное поведение Лукаса и ее собственный характер стал причиной такого обращения, которому она не смогла противостоять и не придумала ничего лучше, кроме как сбежать. Благодаря некоей умственной алхимии управляющей досталось все то доверие и покорность, которые раньше доставались матери; и хотя она была рада покорности, которая делала Веронику покладистым жильцом, сильно отличавшимся от ее недисциплинированных соседей, к доверию со стороны чужого ребенка она оказалась не готова. Да и с чего бы ей быть готовой? Ей тоже нужно было выживать, и у нее было достаточно своих проблем, чтобы еще и вешать на себя чужие.

После неудачи с управляющей у Вероники не осталось сил. Ей не пришло в голову обратиться к одноклассницам, ибо они никогда с ней не дружили и считали ее глупой; хотя, попроси она их помочь, они бы сплотились, словно мелкие разъяренные кошки, ради противостояния общему врагу в лице работодателя, а тем более работодателя-мужчины, который пытался использовать беспомощную женщину в своих целях; двери их бедных домов распахнулись бы ей навстречу и все родственные им мужчины в третьем и четвертом поколении встали бы на ее защиту лишь для того, чтобы получить возможность атаковать другого со столь выгодных позиций. Но Вероника об этом не знала. Ее не учили тому, что слова могут обозначать не то, что было сказано, а за дешевыми украшениями не обязательно скрываются смелость и великодушие. Самое беззащитное существо на свете, леди, оторванная от привычного общества, она противостояла этому миру в одиночку. Беспомощная, нищая, не понимающая, где искать помощи и к кому обратиться за советом – Лукасу не удалось бы найти лучшего человека для исполнения задуманного. Смелая, но не имеющая целей, сообразительная, но не имеющая жизненного опыта – конец ее истории был заранее предрешен; Вероника, теоретически бывшая идеальной английской девушкой, на практике находилась на грани гибели.

Этим она истязала себя наверху, в своей бело-голубой спальне – комнате, которая показалась такой уютной после бокса в хостеле и которая теперь была для нее