Мария Александрова - Око за око Страница 19

Однако, несмотря на то что конюшни были одинаковыми, Ярославу повезло больше — в самый разгар работы в дверях конюшни появился Януш.

Евсеев поначалу его не заметил, и все это время мальчишка наблюдал за ним, а когда Ярослав наконец поднял голову, Януш, нисколько не боясь, что ему может перепасть за свою прошлую проделку, смело подошел к новому конюху.

— Я так и думал, — деловито обратился Януш к Евсееву, — что это будет твоя конюшня, а не рыжего.

— Почему? — искренне изумился Ярослав.

— А ты лошадей любишь? — не ответив Ярославу, вновь задал вопрос мальчишка.

Евсеев не привык, чтобы с ним так разговаривали, и уже начинал злиться, но, вспомнив про спор с Гришкой, решил подружиться с этим странным мальчонкой.

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Ярослав.

— Еще не знаю, но вот рыжий их точно не любит, — серьезно ответил Ян.

— Почему ты так решил? — поинтересовался Евсеев. — Ты ведь его видел всего один раз, как же ты можешь узнать, любит он их или нет.

— Ну да, один раз! — возмутился мальчонка. — Это тебе кажется, что один. А я, думаешь, где все это время был? Я за рыжим наблюдал.

— Ну и что ты увидел? — улыбнулся Ярослав.

— А то и увидел, что не любит он лошадей, — ответил Януш. — Он, конечно, все делает, но работу свою не любит.

— Да разве прежние конюхи любили свою работу?

— Нет, — замотал головой мальчишка.

— Тогда почему ты к Гришке придираешься? — все-таки не удержавшись, вступился Ярослав за друга. — Никто не любил, и он не любит, зато у Гришки хоть порядок будет.

— Если не любить лошадей, долго здесь не протянешь, — размышлял Януш. — Кого-то выгоняют, кто-то сам уходит, а Йоська вот спился. И рыжий тоже долго не выдержит, — объяснил мальчишка.

«Верно подмечено», — подумал Ярослав — Гришка и впрямь не собирается задерживаться на конюшне.

— Так тебе же лучше будет, если Гришка здесь не задержится, — опять допытывался до мальчишки Евсеев. — А я смотрю, он тебе не нравится.

— Мне-то он и вправду не нравится, но если рыжий уйдет, ты один не справишься, — задумчиво произнес Януш, и Евсеев без труда догадался, что мальчонка помешан на лошадях.

— А почему бы тебе не стать конюхом? — спросил Ярослав у мальчишки. — Мне кажется, у тебя бы получилось.

У Януша поначалу радостно заблестели глаза, но потом, тяжко вздохнув, ответил:

— Да меня не берут, говорят, что мал еще.

— А все-таки, — резко сменил тему Ярослав, — почему ты рад, что я работаю в этой конюшне?

— А ты сам не догадываешься?

— Может быть, но я не обязательно думаю так же, как и ты.

Януш растерялся, и, не зная, что же ответить Ярославу, спросил у него, показывая на лошадей:

— А хочешь знать, как их всех зовут?

— Конечно, — ответил Ярослав, и мальчишка стал знакомить его со своими любимицами.

Очень скоро Ярослав понял, почему Янушу эта конюшня нравилась больше. Неприметная, она находилась позади обычной конюшни нарочно, чтобы с первого взгляда никто и не подозревал, что у Адама есть другие кони. Ярослав, сперва обращавший внимание только на грязь, теперь наконец рассмотрел и самих коней и с удивлением обнаружил, что они просто красавцы.

— Одного я не пойму, — обратился Ярослав к Янушу, когда они осмотрели всю конюшню, — ежели Адам такой знаток лошадей, почему у него до сих пор толкового человека в конюхах не было? Ведь с такими лошадьми нельзя как попало.

— Пока мой отец у князя в конюхах был, Адам горя не знал. А вот как отец помер, так с тех пор и мучится князь — то одного конюха возьмет, то другого, то третьего, да все какие-то непутевые. Нет в Брагине людей, которые могли бы всему этому ума дать, потому я сразу понял, что вы приезжие.

— А мы, по-твоему, можем всему этому ума дать? — повторяя слова мальчишки, спросил Ярослав.

— Рыжий — нет, а ты сможешь, если захочешь. Я вижу, ты знаешь толк в лошадях.

— Я постараюсь, — помня о споре, пообещал Евсеев, хотя прекрасно понимал, что вряд ли оправдает надежды мальчишки. Ярослав действительно разбирался в лошадях, но у него не было особого желания всю свою жизнь посвятить им.

— Ладно, я пойду, — столь же неожиданно решил уйти Януш, как и появился. — Князь сегодня никуда не поедет, так что можешь передать рыжему, что коней сегодня можно не готовить.

И Ярослав вновь остался один.

До вечера не покладая рук трудились Ярослав с Гришкой, пытаясь привести в порядок конюшню, и прерывались только на обед. Только к вечеру, выползая каждый со своего «поля боя», Ярыш с Гришкой наконец смогли вздохнуть свободно. За этот день усиленной работы им все-таки удалось совершить нечто невероятное, и если можно так сказать про конюшни, то они просто блестели.

Завтра предстояло не менее тяжелое дело — Ярослав с Гришкой решили, что нужно как следует отмыть коней, и если им позволят, то проще всего будет их искупать в ближайшей реке. Дело это хлопотное в любом случае, неважно, позволят им отправиться к реке или не позволят, и как только Ярослав и Гришка его выполнят, у них в работе наступит передышка — главное будет поддерживать конюшни в таком же порядке.

Не желая оставлять недоделки на завтра, друзья закончили работу поздно, потому Ян, не увидевший друзей за ужином, решил отправиться прямо в конюшню.

— Ба-а-а, — удивлялся Ян — сколько он себя помнил, ни разу конюшня не была такой чистой, — вот это да! Ну вы молодцы, ребятки! То-то мне повезло с вами! — И, придя в себя, сказал: — Все, идемте, на сегодня хватит, пора ужинать.

Друзья поужинали вместе с Яном, который, как понял Ярослав, был экономом. С Яном все слуги держались почтительно, зато на Ярослава с Гришкой кое-кто время от времени бросал странные взгляды, значения которых Ярослав так и не мог понять.

После ужина Ян пригласил Гришку с Ярославом сходить с ним в «Золотую бочку» — бывший среди всех слуг за главного, он знал наверняка, что в этот час Адам и не вспомнит о конюхах. Однако Гришка и Ярослав, еле державшиеся на ногах, отказались — у них не было ни сил, ни желания куда-то идти. Впрочем, Стовойский не обиделся, усмехнувшись, он сказал друзьям:

— Ничего, дальше будет проще, глядишь, сами меня еще позовете.

— Обязательно, только не сегодня и не завтра, — согласился Гришка на всякий случай, а у самого было только одно желание — лишь бы его никто сейчас не трогал.

Кое-как добравшись до своей комнатушки, едва державшийся на ногах Ярослав прилег и мгновенно попал в цепкие объятья сна. То ли не в меру потрудился Евсеев, то ли просто был такой день, только всю ночь ему снились странные сны.

Все началось с того, что сперва ему привиделась огромная лошадиная морда. Обнажив передние зубы, она внимательно всматривалась в лицо Ярослава, и у него возникло ощущение, будто эта морда хочет ему что-то сказать.

Позже, когда уже казалось, что нет никаких сил вглядываться в эти огромные глаза, у морды неожиданно появилось все остальное, и она превратилась в прекрасную белую лошадь. Встряхивая длинной расчесанной гривой и нетерпеливо постукивая копытом, она то и дело оборачивалась, словно чуяла где-то рядом хозяина.

Мгновение спустя Ярослав понял, кого ожидала красавица: словно из густого тумана к ней приближался высокий статный человек, одетый во все черное, и внезапно Евсеев понял, что видит со стороны самого себя.

Это обстоятельство нисколько не разочаровало Ярослава, напротив, было до странного любопытно что-то делать и одновременно видеть, как ты это делаешь. Евсеев подошел к лошади, в мгновение ока запрыгнул на ее спину и помчался во весь опор.

Встречный ветер нещадно трепал его черные курчавые волосы, а развевающаяся лошадиная грива временами закрывала Евсееву белый свет, так быстро он несся. Мимо пролетали луга, леса, реки, но кругом, насколько проникал взгляд, ничто не давало знать о присутствии человека, будто на этой огромной суровой земле Ярослав со своей лошадью были единственными живыми существами.

Вскоре от этой бешеной скачки, почти переходящей в полет, Ярославу стало казаться, что он вместе со своей прекрасной белой лошадью составляет единое целое, и, несмотря на все усилия, он так и не мог ни с чем сравнить это неповторимое чувство.

Неизвестно, сколько бы еще продлился этот незабываемый полет Ярослава, если бы нечаянно он не обронил взгляд на свою руку, и тут же все очарование момента как рукой сняло. На безымянном пальце Ярослава красовался тот самый перстенек, который уже не в первый раз удивлял и пугал Евсеева. Ярким багряным огнем то загорался, то потухал камушек, словно задавая ритм этому необычному полету…

И в тот же миг все перевернулось в глазах Ярослава: вновь появилась оскаленная лошадиная морда. Все это закрутилось, завертелось, замелькало в каком-то невообразимом вихре, и когда Ярыш в ужасе проснулся, ему всюду мерещились хвосты и копыта, только что рогов не хватало.