Ольга Грибова - Скорбный день. Часть 1 (СИ) Страница 2

  − Без жертв, − Алекс шагнул было к кожаному креслу, присесть, но передумал. Поджатые губы отца предупреждали: ни к чему искушать судьбу, портя дорогую мебель.

 − Она призвала Тьму?

 − Увы, − Алекс развел руками.

   Короткого слова хватило, чтобы Самаэль взорвался. Он резко поднялся, уперев руки в стол. Белая рубашка распахнулась на груди, открыв мерцающую татуировку. Лицо демона и без того обезображенное гневом, подсвеченное фиолетовым от татуировки, внушало ужас. Не последнюю роль в устрашении играли острые как у пираньи зубы.

  − Все, что ей надо было сделать – призвать Тьму. Неужели это сложно? Если девчонка не может такой малости, как она сломается печати?

   Алекс пожал плечами. Отвечать не имело смысла. В бешенстве отец слышал только себя. Вернее будет переждать в сторонке вторую за вечер выпавшую на долю Алекса грозу.

   Самаэль бушевал минут пять, после чего его пыл иссяк. Он вернулся в кресло и прикрыл глаза.

 − У нас нет времени.

 Отец говорил тихо, и Алекс приблизился вплотную к столу, чтобы его расслышать.

  − Если кто-то из братьев доберется до книги или Евы, то за весь наш план и ломаного гроша не дадут.

  − Ты подозреваешь Асмодея? − уточнил Алекс.

  Самаэль потер переносицу:

 − Я подозреваю всех. Кто откажется занять место Красного Дракона?

 − Никто, − видя, что отец сменил гнев на милость, Алекс осмелился сесть в кресло, кожа которого жалобно заскрипела от влаги, но Самаэль не обратил на это внимания.

  − Огромная сила сосредоточена в книге, а я не властен взять ее в руки, − рассуждал Самаэль. − Успокаивает одно: братья в схожей ситуации. Но в тот момент, когда падет седьмая печать и книга будет открыта… о, в тот момент решится судьба нескольких миров. Тот, кто первым завладеет сердцем Красного Дракона, будет править до скончания веков.

  − И этим кем-то будешь ты, − Алекс улыбнулся, вообразив собственное положение при правлении отца. Лет в пять он впервые задумался о будущем. В мечтах он если не являлся хозяином мира, то занимал второе после него место. А там кто знает. При всем желании он не мог назвать правителя живущего вечно.

  − Завтра вечером мы соберемся за общим столом, − Самаэль задумчиво смотрел в окно.   − Всадники и предводительница предстанут перед курфюрстами, и они решат, готовы ли вы к началу пути, − при следующий словах он повернулся к сыну: − будь добр, сделай так, чтобы мои братья сочли предводительницу готовой.

     Алекс ненавидел Дом. Фигуры измученных работой атлантов, поддерживающих арки коридора, вызывали у него неприязнь. Скрип половиц царапал слух, а сводчатый потолок, несмотря на высоту, давил на плечи.

   Детство Алекса прошло в этих стенах. В те дни он не знал, доживет ли до утра, и виной тому был Дом. Кто, как не он, ежесекундно испытывал его на прочность? Кто подвергал его изощренным пыткам, выясняя достоин ли он отведенной ему роли? Но помимо личной обиды имелась у Алекса еще одна причина для вражды. Вся беда в том, что Дом был Его частью.

    Алекс еще мальчишкой на зубок выучил легенду о падении Красного Дракона. Лишенный мощи, заточенный ангелами в аду Красный Дракон бросил остатки сил на создание убежища, где бы он и шестеро его сыновей укрылись от всевидящего ока господня. Так появился Дом − плоть от плоти и кровь от крови Дракона. И если сыновья со временем отвернулись от отца, то Дом по сей день хранил верность создателю. Иногда Алексу казалось, что стены впитывают звуки и передают информацию хозяину. Ведь что есть Дом как не продолжение Красного Дракона, неотъемлемая часть его самого?

     Даже в собственной спальне Алекс не мог до конца расслабиться. Чувство, что за ним следят, не отпускало. Он осмотрел комнату. Все было на своих местах: двухспальная кровать была аккуратно застелена, бумаги на столе лежали ровной стопкой, придавленные пресс-папье. На стене висело холодное оружие. Вид опасных клинков, смертоносных сай, тяжеловесных мечей и тонких рапир действовал на Алекса как релаксант. Приятно было представлять, как острое лезвие вспарывает кожу, как кровь течет на рукоять, пока жизнь медленно, капля за каплей, покидает тело. Алекс любил не холодное оружие само по себе, как, например, Виктория, ему нравилась смерть, которую оно несло.

     Деревянная рукоять кинжала, висящего на уровне груди, выгибалась дугой, чтобы удобнее лечь в ладонь. Лезвие извивалось подобно ползущей змее. Серебряное острие покрывали символы.

     Алекс снял кинжал со стены. В руке он стал продолжением его указательного пальца. Алекс залюбовался бликами на лезвие. В местах, откуда кинжал был родом, его называли крис и почитали сродни божеству. Алекс немало потрудился, добывая его. Зато теперь он знал: в легенде о крисе больше правды, чем выдумки. Не врут те, кто говорит, что кинжалу в силах отнять практически любую жизнь.

    В дверь постучали. Алекс спрятал руку с кинжалом за спину и пригласил гостя войти. Дверь не шелохнулась. Гость через щель у порога просочился в спальню в виде черного тумана, постепенно обретя очертания схожие с человеческими.

  − Вот это новость - отец выбрал в гонцы бессловесную тень, − Алекс изучил визитера. – Безопасность курфюрста превыше всего. Давай, что принес.

    Туман, колеблясь и извиваясь, вытянул вперед отросток. На его конце лежало запечатанное письмо. Алекс убрал послание в карман, посмотрел на демона-тень и сказал, растягивая слова:

   − Что мне с тобой делать?

   Большим пальцем руки Алекс погладил рукоять спрятанного за спиной кинжала и улыбнулся. В следующую секунду он проткнул демона-тень насквозь. И хотя демон не обладал физическим телом, встреча с крисом стала для него роковой. Он шипел, как капля воды на раскаленной сковороде, меняя форму ежесекундно. Бедняга пытался сохранить целостность, но, потерпев неудачу, растворился в воздухе, оставив выжженный круг на шерстяном ковре.

    Алекс оттер крис от черной жижи, после чего исследовал отметку на ковре.

  − Вот ведь зараза, придется выбросить.

   Он вернул кинжал на стену и развернул записку Самаэля. В ней было всего одно слово: Велиал. Конспирация – не подкопаешься. Алекс в который раз подивился масштабам отцовской паранойи. Скомкав бумагу, он поджег ее от пламени свечи и бросил догорать в пепельницу.

  Всадники, включая предводительницу, сидели в библиотеке, где им назначил встречу Велиал. До собрания курфюрстов оставалось около десяти часов, Велиал опаздывал, и все  заметно нервничали.

   − Не представляю, что он нам предложит, − пробормотала Вика. – Пока Ева не научится контролировать Тьму, никакое заклинание нас не спасет. Курфюрсты мгновенно распознают магию.

 − Ты забываешь, что Велиал – великий обманщик. Если кто и в состоянии решить нашу проблему, то это он, − возразил Макс.

   Алекс посмотрел на девушку, чьи успехи и неудачи обсуждали всадники. Ева понуро сидела в кресле, склонив голову к полу. На долю секунды его раздражение сменилось жалостью, но она улетучилась, едва он вспомнил, чем им грозит провал на собрании.

    Макс устроился в соседнем с Евой кресле, но, в отличие от нее, выглядел воодушевленным, искренне веря в успех их компании. Чего нельзя было сказать о Вике, которая в последнее время вела себя странно. Вика стала сдержанной, даже замкнутой, что было несвойственно вспыльчивой Войне.

    − Может ты и прав, − чересчур быстро согласилась с мнением собеседника Вика. – В любом случае, с Велиалом у нас больше шансов на успех, чем без него.

   − Ты сегодня что-то не в форме, − в разговор вмешался Виталик, обычно отмалчивающийся. – Раньше ты бы вцепилась Максу в волосы, лишь бы  доказать свою точку зрения.

    Вика отвернулась, игнорируя толстяка. Алекс расстроился, наблюдая ее реакцию. Если Виталик, которого интересовали разве что чипсы и пицца, заметил нестыковки в Викином поведении, значит, дела обстоят хуже некуда. Выяснить бы, что за укротитель объездил эту дикую лошадку.

     Скрипнула дверь, в библиотеку вошел молодой мужчина в сером костюме и очках с золотой оправой. Его улыбка излучала волны благожелательности. Такому милому парню с ходу хотелось доверить сокровенные тайны. Его невозможно было заподозрить во лжи или враждебности.

   − Велиал, − Алекс поклонился, приветствуя демона, и его примеру последовали другие.

   − Дети мои, − демон развел руки, точно намеревался скопом обнять всадников. Подобное обращение звучало необычно из уст того, кто выглядел их ровесником. Но Алекс знал: настоящий возраст Велиала не поддается исчислению.

  − Мы рассчитываем на твою помощь, − сразу перешел к делу Макс. – Хотя и не знаем, как ты можешь исправить ситуацию.

 − Проблема, как я понимаю, в нашей золотой малышке, − демон шагнул к Еве.