Наталия Неткачева - Ангелы плачут в июне (СИ) Страница 20

- И ты ему поверила?!

- Стоп! Это не твоя реплика! Ты должен был спросить: и он тебе поверил?!

Войнич традиционно закатил глаза:

- Именно это я и имел в виду!

Я позвонила Алине на мобильный, и мы встретились в беседке у фонтана, неподалёку от санатория. С Галей сейчас был её муж и моему появлению он бы точно не обрадовался.

Выглядела молодая женщина ужасно: бледное лицо, тёмные круги под глазами и почти полное отсутствие косметики. В толпе я бы её сейчас, пожалуй, не узнала. Маска отчаяния универсальна и для дурнушек, и для красавиц.

- С ней происходит что-то ужасное! - жаловалась Алина. - Она не разговаривает и даже как будто не слышит нас, а потом вдруг начинает плакать и метаться! И так уже почти два часа!

- Она что-нибудь говорит?

- Нет, - всхлипнула Шолохова. - Только меня зовёт и, похоже, совсем не понимает что я здесь, рядом! Что с ней?

Я успокаивающе погладила безутешную мать по плечу. Девочка находилась на распутье между будущим и прошлым, она уже не воспринимала текущую реальность как Галя.

- Алина, постарайся успокоиться. Наберись терпения, надежда есть, и это главное. Галя точно больше ничего не говорила в течение последних четырёх часов? Подумай хорошо, это может быть важно!

Она отрицательно покачала головой, потом замерла, словно что-то вспомнив:

- Очнувшись, она тоже бредила: спросила, где её гитара и всё.

Вот с этого места поподробнее.

- А где её гитара?

Алина раздражённо пожала плечами:

- Говорю же, это был бред! У Гали никогда не было гитары. У Ларисы была, ох!

Женщина испуганно зажала рот ладонью и в полной растерянности посмотрела на меня:

- Да что же это?!

Этот вопрос я предпочла оставить открытым, толкового ответа на него всё равно не было. Лариса пытается передать послание, но какое?

- Пока не знаю. А что случилось с гитарой Ларисы?

- Понятия не имею… Кажется, Лариса взяла её с собой к Муромовым. Наверное, у них осталась…

Глава 23

- Может, объяснишь, зачем мы едем в Тумановку, если все Муромовы живут в Москве? - флегматично поинтересовался Войнич, проезжая мимо указателя “Тумановка - 15 километров”.

Пыльная, нетронутая асфальтом дорога, петляя, скрывалась в сосновом леске и казалась слишком узкой для огромного джипа.

- Объясняю - она ближе, к тому же Василиса Зайцева в данный момент меня интересует гораздо больше Муромовых. Именно её имя видела Лариса перед смертью.

- На халате, который мог взять кто угодно, - прежним тоном возразил кратко введённый в курс дела недоуволенный ассистент. - А может он не медицинский? Халаты ведь носят ещё многие: повара, продавцы, ветеринары.

- У этого на кармане над бейджем была вышита медицинская эмблема.

- Но тебе же сказали, что женщина с таким именем в больнице никогда не работала, да и в селе не проживала.

- Но халат ведь был! Лариса его видела.

- Ты говорила, она умерла в подвале, а не в больнице. Откуда там халат?

Продолжал спорить Войнич. Вот ведь дотошный!

- Вопрос на миллион, вот поэтому мы и едем в Тумановку - осмотримся на месте.

- А ты уверена, что девочка погибла там? Её могли увезти куда угодно!

- Уверена. В трансе течение времени ощущается иначе, но ориентиры имеются. С места похищения до рокового подвала Ларису везли не более двадцати минут. Это примерно 5-6 километров.

- Так близко? Хочешь сказать, её убили где-то на соседней улице? - не поверил Алан.

- На одной из соседних улиц, - уточнила я. - Село небольшое, расположено компактно. Все соседи, все друг друга знают…

- Её убил кто-то знакомый?! - его голос больше не звучал отрешённо. Чемпион даже соизволил повернуться в мою сторону и одарить недоверчивым немного растерянным взглядом. - Как это?..

Меня даже растрогало это его минутное замешательство и непривычно растерянный вид. Не такой уж он циничный и железобетонно непробиваемый, каким хочет казаться…

- А вот так! - я предпочла смотреть в окно, там за редеющими деревьями уже начинали появляться аккуратные маленькие домики. - Не все в этом мире друг другу братья и сёстры. Есть ещё - завистливые соседи, обиженные родственники, вечно недовольное начальство и просто клинические психи, вроде моего отца.

- Но это мог быть кто-то из приезжих. Почему сразу знакомый! - Войнич упрямо не хотел верить в очевидное.

Придётся выступить в роли мисс Марпл и цинично развеять его надежды и сомнения.

- Сам подумай, её похитили не ночью в глухом лесу, а в первой половине дня на улице. В машину она села сама.

- Ты это видела?

- Отчасти. Ей в глаза слепило солнце, а водитель не выглядывал из салона. Скорее всего, он позвал её, Лариса узнала голос и безбоязненно села к нему.

- И чей же это был голос?

- Не знаю, её мысли мне не доступны.

- А марка машины, цвет? - настаивал Алан.

Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на нечётком размытом ускользающем воспоминании:

- Увы, солнце слепит и всё искажает. Это может быть тёмно-коричневый, красный или бордовый, а марка… Я вижу только распахнутую дверцу… нет, не могу определить…

- Но тот, кто был в машине, он её узнал или всё-таки принял за подругу?

- Не думаю. Лариса этого человека точно знала, значит, похитить собирались именно её.

Врачебная амбулатория Тумановки располагалась почти в центре села в большом, старом, давно требующем капитального ремонта здании. Войнич остановился в нескольких метрах от входа и из машины выходить не собирался, свалив всю грязную работу на меня. Ну и зачем, скажите на милость, мне такой ассистент? Проще таксиста нанять, он хотя бы ворчать не будет.

В больнице было пусто, только пожилая, на удивление высокая, крепко сбитая санитарка в кипельно белом халате старательно натирала полы. Я поздоровалась и объяснила, что ищу врача или медсестру, которые работали здесь более пятнадцати лет назад. Женщина, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении не такой уж пожилой, румяной, круглощёкой и голубоглазой посоветовала пообщаться с заведующей амбулаторией - Анной Григорьевной, её трудовой стаж насчитывал 21 год.

Умудрённую стажем и опытом Анну Григорьевну я нашла возле её кабинета. Она отчитывала худенькую тщедушную старушку в платье ядовито-зелёного цвета, украшенном непропорционально крупными и почему-то синими ромашками:

- Пелагея Михайловна, что же вы дома сидели с таким коньюктивитом! Так ведь и глаз можно потерять, его лечить нужно!

- Так я и лечила, - тоненьким неожиданно звонким голосом оправдывалась старушка. - Кукиш крутила.

- Какой ещё кукиш?! - простонала Анна Григорьевна. - Пелагея Григорьевна, ну не в каменном ведь веке живём!

- А чего такого, раньше всегда помогало! Покажешь ячменю кукиш, скажешь “Ячмень, ячмень, на тебе кукиш, чего хочешь купишь” - на утро и следа не остаётся.

- У вас не ячмень! Почему вы не пользовались каплями, которые я дала? Вы же обещали!

- Как же не пользовалась? - возмутилась Пелагея Григорьевна. - Да я два флакона выпила, а толку никакого! Только пронесло, как от зелёных абрикосов! До сих пор живот болит!

Врач воздела руки к потолку:

- Да их не пить, а в глаза закапывать надо! Я же вам всё на листочке написала!

- И как я с такими глазами твои листочки должна читать?! - возмущение бабульки переросло в праведный гнев. - Объяснять лучше надо!

- Хорошо, - с тяжёлым вздохом завершила дискуссию заведующая. - Идёмте в процедурный, Марина покажет вам, как закапывать капли и заложит тетрациклиновую мазь. А потом зайдёте ко мне - разберёмся с болями в желудочно-кишечном тракте.

- В каком теракте?! - не поняла Пелагея Григорьевна.

- В животе! - терпеливо объяснила женщина.

Она проводила продолжающую ворчать старушку в соседний кабинет, а вернувшись, заметила меня и поинтересовалась целью визита.

Сочинять истории я не мастерица, поэтому представившись, просто сказала, что ищу Василису Зайцеву, которая работала здесь в конце девяностых годов. Анна Григорьевна, не задумываясь, отрицательно покачала головой:

- Нет, такая здесь не работала. Я пришла сюда в 1992 году, с тех пор коллектив менялся лишь однажды: двое ушли на пенсию, двое пришли. Никакой Василисы у нас никогда не было, вас ввели в заблуждении.

- Как же так, - мне даже не пришлось изображать сожаление, разочарование было искренним. - Может, она совсем недолго работала! Ну, вспомните, у неё ещё бейдж с именем вот здесь, на халате был.

- Бейдж в конце девяностых?! - усмехнулась заведующая. - Да они у нас вот только лет шесть назад появились. Извините, ничем не могу помочь.

Я попрощалась и вышла, гадая, что предпринять дальше. Следствие, как говорится, зашло в тупик. На улице меня окликнула встреченная ранее уборщица.

- Девушка, извините, я тут случайно услышала ваш разговор. Вы Василису Зайцеву ищите?