Мария Александрова - Око за око Страница 22

Помимо того, что она была красива, потрясающе красива, Евсеев сразу заметил, что Аннушка еще и умна. Пожалуй, впервые ему было так занятно разговаривать с девушкой, и, несмотря на все свое желание узнать Анну поближе, Ярослав в этот вечер так и не рискнул ее даже обнять. Каким-то внутренним чутьем Евсеев знал, что стоит ему сегодня только прикоснуться к девушке, и ноги ее не будет больше рядом с ним.

Вот поэтому с наступлением темноты Ярослав просто-напросто проводил Анюту до дверей.

— Зайдешь как-нибудь? — спросил Ярослав на прощанье.

— На конюшню?

— Если хочешь, можешь зайти к нам с Гришкой…

— Не нравится мне твой Гришка, — перебила его Анна.

— Ну тогда на конюшню. А если что, после работы я на сеновале.

Анна кивнула и тут же скрылась за дверью, а Ярослав, тяжко вздохнув, отправился на сеновал.

Глава 19

— Ярыш, ты чего такой хмурый? — через несколько дней после знакомства Анюты и Евсеева, встретив Ярослава, спросил у него Стовойский.

— Скучновато что-то, — солгал Ярослав, и лицо Яна странно просветлело от этих слов.

— А Григорий тоже скучает? — хитро спросил Стовойский.

— Да кто его знает… — неопределенно ответил Ярослав, давая понять, что Гришка не будет особенно радоваться этому предложению.

— Ну Бог с ним, с Гришкой, можно и без него сходить в «Золотую Бочку». Посидим, выпьем по кружечке… — Ян вопросительно посмотрел на Ярослава.

— Неплохо бы, — согласился Евсеев.

— Тогда до вечера?

— Угу.

Ярослав отнюдь не горел желанием напиваться в этот вечер, однако согласился. Похоже, что Гришка был прав: Стовойский относился к ним с особым вниманием, видимо, не желая терять ценных работников, и, судя по тому, что Ян зовет в «Золотую Бочку» второй раз, он действительно не любил пить один.

Ян в замке Вишневецкого был экономом, и Ярослав быстро сообразил, что добрым расположением Стовойского не стоит пренебрегать. Напротив, им можно попользоваться. Конечно, только пока. В общем-то, Евсеев потому и соврал про Гришку, что хотел наедине кое о чем попросить Яна…

Отправиться в корчму без Отрепьева не составило никакого труда — Григорий, перезнакомившийся за несколько дней со всей прислугой, укреплял свои дружественные связи, и порой даже не замечал, что рядом с ним нет Ярослава.

— Что, Гришка не пойдет? — первое, что спросил Стовойский, встретив вечером Евсеева, и, не дожидаясь ответа, тоном человека, привыкшего повелевать, сказал: — Идем.

В корчме все было по-прежнему, и хотя Ярослав здесь был всего один раз, он без труда узнал тех же самых людей, как и в прошлый раз скучавших за соседними столиками. Однако, несмотря на то что Стовойский был здесь частым гостем, эти самые люди воззрились на него с нескрываемым удивлением. Точнее, они круглыми глазами попеременно смотрели то на Яна, то на Ярослава, потом опять на Яна, как будто в том, что они появились вместе, было что-то невероятное.

Ян, кивнув почти всем на него смотревшим в знак приветствия, заказал им с Ярославом по кружечке, и только когда в неспешной беседе о том о сем они уже отпили больше половины, любопытные взгляды перестали им докучать.

— Ну что, Ярыш, доволен ты работой? — наконец задал прямой вопрос Стовойский.

Ярослав замялся — ему не хотелось быть неблагодарным, выражая недовольство, однако кто знает, может быть, Ян предложит ему что-то получше.

— Можно сказать, что да, — сказал Ярослав, и по его ответу так и нельзя было понять, доволен Евсеев или нет.

— Да, работенка не по тебе, ничего не скажешь, — задумчиво продолжил Ян, — но пока другой нет. Я могу тебе как-то помочь? — и при этом вопросе в глазах Яна вновь появились те неприятные искорки, которые испугали Евсеева при их первой встрече.

— Можешь, — на этот раз без тени сомнения в голосе произнес Ярослав. — Вот только дело это деликатное. Не хотел бы я, чтобы Гришка об этом знал.

— В чем же дело? Хлопотно с ним работать?

— Нет, напарник он что надо, да и человек неплохой, — запротестовал Ярослав. — Вот только жить мне с ним в тягость — храпит он по ночам, сил никаких нет, солгал Ярослав, — а скажи чего, обижается.

На лице Стовойского появилось изумленное выражение, и сердце Ярослава ушло в пятки. Казалось, все существо Яна так и говорило: «Гришка? Не может быть!» Однако эти слова так и не слетели с губ Стовойского, а вскоре от удивления не осталось и следа.

— Что ж, — усмехнулся Ян, — помогу, чем смогу. Тем более, я обещал, что долго это не продлится.

Ярослав поднял взор на Стовойского и вдруг испытал странное чувство, будто только что раздавил огромную жабу — настолько омерзительным был взгляд Яна. В этот миг Евсеев не только пожалел о том, что попросил эконома об одолжении, но и о том, что вообще оказался на службе у Вишневецкого. Хотя Ярослав был далеко не из робкого десятка, на этот раз ему хотелось, ничего не выясняя, бежать, бежать куда глаза глядят, только бы подальше отсюда.

— Ты что, Ярыш? — вдруг забеспокоился Стовойский и тут же стал прежним.

— А в чем дело? — не понял его Ярослав.

— Ты чего такой бледный сделался? С тобой все в порядке?

— Конечно, — Ярослав попытался улыбнуться.

— Пошли-ка домой, пока ты тут не свалился, — предложил Ян. — А на вид ты вроде кажешься крепким малым…

Ярослав и представить себе не мог, что причина уйти найдется сама собой. По дороге Стовойский пару раз спросил Евсеева, как он себя чувствует, и, видя, что с Ярославом все в порядке, вернулся к прерванному разговору.

— В общем так. Гришка пусть себе там и остается, а тебе я выделю другую комнатенку. Не Бог весть что, но зато отдельная, — кашлянув, сказал Стовойский. — Она только сегодня освободилась, но если хочешь, ты можешь занять ее прямо сейчас.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Ярослав, — так я и сделаю. Вот только перед Гришкой неловко.

— Я же обещал вас со временем расселить, вот и выполнил свое обещание, что ж тут неловкого? За Гришку ты не переживай — уж кто-кто, а он тебе только спасибо скажет.

Однако когда Ярослав увидел свое новое жилье, ему все-таки стало неловко: комнатка не в пример Гришкиной была просторнее и уютнее и находилась она в другой — спокойной части замка. Ярославу теперь можно было тихо и незаметно прошмыгнуть в свою комнатку прямо с улицы — длинного темного коридора здесь не было. Однако вскоре Ярослав успокоился — в конце концов, никто не мешал Гришке сделать то же самое — попросить Стовойского об услуге.

Вообще-то, Гришка никогда в жизни не храпел, да и Ярославу на сеновале было неплохо, и старался он так совсем по другой причине. В очередной раз пригласив Анну на конюшню, Евсеев заметил ее откровенно разочарованный взгляд, и, несмотря на то, что Анна все-таки пришла, Ярыш понял, что ей надоели такие встречи.

Попросив Яна об одолжении, Ярослав был уверен, что на этот раз он старается не напрасно: после которой уже встречи с Зелинской он знал наверняка, что вовсе не безразличен Анне. И вот наконец у них есть возможность спокойно встретиться… Ожидания Ярослава действительно оправдались: всего лишь один раз пришлось ему уговаривать Анну зайти к нему вечерком, и с тех пор Зелинская приходила уже сама.

Только теперь красавица Анна, по которой убивалась половина замка, наконец стала понимать этих несчастных, постоянно за ней увивающихся. Никогда не принимая всерьез ни одного мужчину, она впервые влюбилась, влюбилась без памяти, с первого взгляда, и он ответил ей взаимностью. Во всяком случае, Анне так казалось.

Да разве она могла думать иначе, если сам Ярослав верил в то, что лучшей девушки, чем Анна, не найти на всем свете! Пожалуй, искушенная в делах любовных особа, и та не смогла бы устоять перед неиссякающим напором его красноречия, перед теми пламенными взорами, которые время от времени бросал Ярослав на Анну, перед ласковыми словами, которые он так нежно шептал ей на ушко…

Ярослав, просто чудом на этот раз отвертевшийся от настойчивых уговоров сперва Гришки, потом Яна, уже тысячу раз пожалел о том, что ему на голову свалилось это чудо. Сидел бы он сейчас себе в корчме, брагу попивал, над Гришкой издевался. Так нет же! «Теперь вот торчи тут один, как пень, и сон не идет…» — тяжко вздохнул Ярослав.

Уже давно стемнело, и час, когда они договаривались встретиться с Анной, давно прошел. Дела ее никак не могли задержать — слуги, за исключением, наверное, только Яна с Гришкой, которых к тому же и не было в замке, давно уже спали. Ничего случиться с Анной не могло, вот только…

Могло произойти только одно — Анна больше не хотела с ним встречаться.

А ночь была просто великолепной, словно нарочно созданной для любви — в тяжком ожидании не знавший, чем себя занять, Ярослав распахнул окно и так и не смог от него отойти. Огромные звезды на далеком небе казались в тысячу раз ярче, чем обычно, но даже их мерцающий свет не мог разрушить чарующей темноты этой ночи. Не шелохнулась ни одна травинка, ни одна веточка на макушках деревьев, только бесшумно опадал липовый цвет, расстилаясь по земле пушистым ковром…