Юрий Волузнев - Черное зеркало Страница 24

— Пошел ты в жопу со своим юмором! — окрысился Гоша. — Короче. Все, что осталось после Ларисы, принадлежит мне. И заруби себе это на носу. Или там, где тебе удобнее. Если для тебя так будет понятнее, то можешь считать, что я эти вещи своей сестре на хранение доверил. Усек? Так что не особенно там губу раскатывай. Опись заверенная у меня имеется, а свидетели найдутся. Если что пропадет — шкуру спущу.

— Ты что, Гоша, никак мне угрожать вздумал? — зло удивился Игорь. — Крутой, что ли? Ах ты козел!.. А не пошел бы ты!..

— А ты, родственник, мне не хами, — не ответил на брань Гоша. И спокойно продолжил: — Ты у меня — вот где!..

— Слушай, пидар! Это ты потому сейчас такой смелый, что я тебе через телефон морду начистить не могу?..

Игорь вдруг заподозрил, что его бывший шурин специально провоцирует его на какие-нибудь непроизвольные откровения или признания, случайно вырвавшиеся в приступе раздражения. И наверняка на том конце провода крутится магнитофон, подробно фиксирующий каждое его слово и интонацию голоса в ответ на Гошины разглагольствования и угрозы.

— Слишком дорого тебе обойдется мне морду начистить, — усмехнулся тот. — Тебе, кстати, привет и низкий поклон…

— Это от кого же, если не секрет?

— Нет, милый, не секрет… От нашего общего друга. От Шалого. Помнишь такого?

Само собой разумеется, Игорь мгновенно вспомнил и свое паническое бегство от милицейского патруля в темной Илониной парадной, и жестокую схватку на площадке нижнего этажа, и встречу в ментовском «аквариуме»…

— Знать не знаю. Он что, тоже из вашей компании? Голубой какой-нибудь? — несколько наигранно поинтересовался он.

Гоша неожиданно развеселился:

— Надо будет, так этот Шалый и тебя голубым сделает, когда раком поставит… Не юли! Прекрасно помнишь. А нет, так напомним. Он мой клиент. А я его адвокат. Адвокат! Если ты еще до сих пор не в состоянии понять, с кем дело имеешь… Этот Шалый — мой подзащитный. Я дело его веду. И доказать, что он чист, — это для меня проще простого. И кстати, кроме всего прочего он мне рассказывал, как его взяли. И очень уж по какому-то хмырю тоскует… Я тут для себя кое-что сопоставил, кое-кого поспрошал… Сам понимаешь, работа такая… Короче, все понял? Я его скоро из «Крестов» вытащу. Вот он с тобой и разберется. И за свои обиды, да и за мои — в знак признательности… Усек, хмырь?..

У Игоря засосало под ложечкой. Наступила небольшая пауза. Гоша молчал и как истинный адвокат, видимо, наслаждался произведенным эффектом.

— Знаешь что, Гоша… — произнес наконец Игорь, несколько ошарашенный и не найдя чего-нибудь более весомого в ответ. — Спасибо, что сказал. Но если ты такая сволочь, то и от меня ничего хорошего не жди. Найдется и у меня кое-что, чем твою козлиную задницу прижечь.

— Это ты случайно не про Барина своего? — рассмеялся Гоша. — Брось, не смеши! Он из дерьма вышел, в него и уйдет. Это он только сейчас такой деловой, когда от дурных бабок ошалел… Нет, милый, ты зря на него ставишь. Пусть, конечно, порезвится пока. Но у большой кормушки для таких, как он, места не предусмотрены…

— А для тебя предусмотрено?..

— Не обо мне речь. О тебе… И ты зря меня перебиваешь все время. И грубишь напрасно. А то ведь мне может прийти в голову, что тебе и квартира такая большая ни к чему…

— Ясно. Благодарю за исчерпывающую информацию.

— Да нет, милый, не исчерпывающая… — удовлетворенно усмехнулся Гоша на том конце провода. — Это еще не вся информация, Игорек. — И очень ласковым, буквально елейным голосом заговорил: — Слушай сюда внимательно. Очень внимательно, милый. Это тебе в дополнение, если не совсем дошло. Во-первых, Ларискина смерть весьма и весьма подозрительна. От нее за версту убийством несет. Сечешь? А если учитывать расхожий принцип «кому это выгодно», то все указывает на тебя. Не правда ли? Во-вторых, как ты знаешь, до сих пор еще неизвестно, кто два года назад застрелил ее родителей и спалил дачу… И это со временем пошло в твой актив. Согласен?.. Кто бы, если не моя придурковатая сестричка, прописал бы тебя в эти апартаменты? Уж наверняка не мой покойный папочка… Усек мою мысль? Хорошо усек? Так что убедительно советую тебе не трепыхаться. Сапиенти сат!

— То есть? — не сразу врубился Игорь.

Гоша усмехнулся:

— Вот если бы тебя Лариска хоть немного по-латыни поднатаскала в свое время, так ты бы знал, что это переводится, как «разумному достаточно»… Ну а если же тебе и этого недостаточно, то могу продолжить… Так вот, лапонька… Я много чего о тебе знаю… Спросишь откуда?.. Знаю, и все… Много чего знаю… Да и любознательностью природа не обидела. И в качестве постскриптума хочу тебе напомнить о том, что дело об убийстве твоей рыжей потаскушки тоже еще не закрыто… Видишь, какой узелок славненький? А ты за какие-то картинки уцепился. О себе подумать пора. Глупенький… — Гоша тихо засмеялся. Затем прервал сам себя и резко сменил тон: — Так что смотри, сука! Будешь рыпаться — с дерьмом смешаю!

И бросил трубку.

Игорь отошел от телефона. Закурил. Вспомнив, что в нескольких полуопустошенных бутылках еще кое-что плескалось, налил себе стакан. Выпил. И, медленно расхаживая по квартире, стал напряженно думать.

Итак, приключения продолжаются. Снова надвигаются какие-то угрожающие события. Одно за другим, и с разных сторон. Опять надо отбрыкиваться от них, обороняться…

Но в том-то и дело, что обороняться начинало уже надоедать.

Игорь решительно направился к своему заветному тайничку и вытащил оттуда столь странным образом доставшийся ему на днях парабеллум. Кулаки кулаками, но в нынешней ситуации не помешает и кое-что более существенное. Тем более что на днях это уже сослужило добрую службу. Досадно было лишь то, что почти всю обойму он всадил в этот проклятый «джип».

Игорь отчетливо вспомнил, как один за другим гремели выстрелы. И как зеркальное лобовое стекло автомобиля пронизывалось черными слепыми дырками.

Он повертел пистолет в руке. Прицелился в свое отражение в зеркале. Затем подошел к окну и вынул обойму…

И непонимающе уставился на нее. Обойма была полна.

Не веря своим глазам, Игорь высыпал патроны на стол. С дробным стуком они упали на деревянную столешницу и раскатились в разные стороны, мерцая латунным блеском в свете хрустальной люстры. Совершенно целые, с неповрежденными капсюлями.

Это была какая-то мистика, потому что…

Потому что Игорь прекрасно помнил, как раскалывали воздух звуки оглушительных выстрелов. Видел яркие всплески пламени из горячего ствола… И в конце концов, он видел результат этих выстрелов!

И тем не менее эту сдвигающую набекрень мозги фантастическую реальность приходилось принимать как неопровержимый факт. Как своеобразный подарок случая или судьбы, не исключено, что и роковой…

Но как бы то ни было, в настоящую минуту это воспринималось как давно ожидаемое очко в пользу Игоря. Патроны, целые и невредимые, лежали на столе и были готовы к употреблению. А уж там — можно будет прикупить на толкучке.

Игорь вновь зарядил парабеллум и, почувствовав в руке приятную тяжесть боевого оружия, воспрянул духом…

К еще одному отрадному, а скорее, курьезному событию сегодняшнего вечера можно было отнести и неожиданное разоблачение тайны барабашки.

После генеральной уборки, произведенной Игорем при активном содействии доброй Нины Леонидовны, все пустые бутылки были составлены на кухне возле окна. И с наступлением вечера, следуя уже установившейся традиции, снова раздался знакомый стук в стекло. Но уже из кухни.

Игорь вошел туда, включил свет и огляделся, о чем-то уже смутно догадываясь. Вдруг снова резко стукнуло из угла с бутылками.

И тут рот Игоря непроизвольно растянулся в широкой понимающей улыбке. На стеклянных опустошенных пузырях лежала зачем-то завинченная пробкой, помятая двухлитровая пластиковая бутыль из-под фанты, которую он выцедил еще в тот незабываемый день, когда в первый раз приходил в себя после приключений в милиции. А затем поставил ее на подоконник в комнате и начисто забыл о ней, поскольку не мешалась под ногами и не мозолила глаза, будучи скрытой полузадернутой шторой. Очевидно, от вечернего перепада температур воздух внутри бутылки сжимался и разжимался, то еще сильнее сморщивая глубокую вмятину, то сглаживая ее. И пластмассовая бутыль громко щелкала при этом, издавая резкие звуки, неотличимо похожие на удары то ли птичьего клюва, то ли мелкого камешка, брошенного в оконное стекло…

Игорь погасил свет на кухне, подождал немного, затем открыл форточку и вышвырнул разоблаченного «барабашку» с высоты пятого этажа в зияющую пучину темного двора-колодца. На авось. Если кому и трахнет по голове, подумалось ему, то не насмерть. Постоял у окна.

Было слышно, как с каким-то отдаленным веселым грохотом ударилась и застучала, катясь по асфальту, большая пластмассовая бутылка. Из глубины двора пронесся мимо окна испуганный женский вскрик. Кто-то громко ругнулся пару раз. И все стихло.