Дэл Ховисон - Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III Страница 26

Конечно, в городе не обходилось без семей вроде Педди или Вендерсов, которые не упускали шанса нажить себе проблемы, но я умел с ними управляться. Достаточно было поймать ближайшего Педди или Вендерса, выписать ему чертей, и остальные тут же успокаивались на месяц или два. Жаль только, порой думал я, что такой метод не сработал с Глэдис Пиндар, потому что в меня с самого рождения вдалбливали мысль о том, что женщин бить нельзя ни при каких обстоятельствах. И переступить через себя я не мог, сколько бы ни видел мужей, регулярно избивающих жен, даже когда в этом не было смысла.

К началу Второй мировой я дожил до пенсионного возраста, но у меня была семья, и работу мне оставили. Не было других желающих на это место, а зарабатывал я всего тридцать баксов, прожить на которые удавалось только благодаря продуктам с собственного огорода. К тому же я лучше всех справлялся с работой, которую к тому времени разнообразили подростки на родительских машинах, слишком быстро ездящие по грунтовым дорогам и то и дело заканчивающие свой путь в канавах. Со мной в качестве стража порядка округа была тихой.

А потом правительство решило оборудовать лагерь для военнопленных посреди леса в шести милях от Хакберри. В какой-то степени это было разумно. Им нужны были работники для прокладки дорог и узкоколеек, служащих для вывоза лесоматериала, который те же пленные должны были поставлять. У нас же по поводу лагеря были смешанные чувства. Старики у парикмахерской, которым все равно нечем было заняться, только об этом и говорили. Им совершенно не нравилась идея о том, что группа молодых, сильных немцев появится неподалеку от местных девушек, никогда не знавших никого, кроме соседей и родственников. Большинство браков в городке и так были в определенной степени смешанными, просто потому, что выбора не оставалось, бензин был дорог и мало кто путешествовал. Война забрала многих молодых парней, и даже я понимал, что лагерь, полный молодых, сильных и совершенно чужих здесь мужчин может стать причиной проблем, о которых правительство даже не догадывается.

Но я представить себе не мог, какие проблемы возникнут на самом деле. Пришлось потратить немало времени на поиск девушек, которые отправлялись за ягодами (несмотря на то что для ягод был не сезон) и попадали в болото или терялись в чаще леса. И немало времени на поиск военнопленных, которые без труда пробирались за ограду лагеря — не особо укрепленного, потому что бежать было некуда. Стоило им выбраться в лес, и они тут же обнаруживали, что понятия не имеют, как выживать в дикой природе Восточного Техаса. Даже те парни, что дома привыкли к лесам, были буквально счастливы, когда я находил их и возвращал в лагерь. Вполне возможно, что они выбирались к девушкам, но вместо этого находили клещей, ядовитых змей и рысей.

В итоге я не мог посещать парикмахерскую и церковь так часто, как привык, и больше года просто не успевал задуматься о Пиндарах. Вот почему меня так удивило, когда Мэтти, моя жена (и троюродная кузина), однажды за ужином сказала:

— Знаешь, Кэл, Пиндары уже месяц не показываются на службах. Миз Кери даже предлагала отправить к ним кого-то, чтобы проверить, все ли там в порядке, но добровольцев не нашлось. Глэдис такая стерва, что никто не знает, с чем придется столкнуться.

Для меня это стало шоком. То, что Пиндары появляются каждую неделю, слушают молитвы, а потом устраивают драку, давно превратилось в неотъемлемую часть нашего мира, вроде комаров при жаре.

— И ты хочешь, чтобы я поехал к ним и проверил? — спросил я. — Неплохо для разнообразия. Честно говоря, я уже очень устал от погони по лесам за беглыми немцами и нашими девицами. И очень удивлюсь, если на следующий году нас в городке не будет наплыва крепеньких белобрысых младенцев, потому что мне одному никак не справиться с происходящим.

Она склонилась ко мне и сжала мою ладонь.

— Я буду очень благодарна, Кэл. Когда что-то привычное, словно восход солнца, вдруг резко прекращается… это странно. Может, кто-то из них заболел или она наконец добила муженька… — Мэтти осеклась, словно сама испугалась своих слов.

На следующее утро я отправился к Пиндарам. Но так как жил я уже в Хакберри, а не на ферме отца, пришлось брать «Плимут» 1930 года и катить по избитым колесами лесовозов дорогам через лес. Примерно в 8:30 я добрался до их ворот и посигналил. Невежливо, знаю, но деревенские ребята, знаете ли, держат собак, способных откусить вам ноги раньше, чем вы представитесь. Однако собака не показалась и не залаяла, никто не вышел на крыльцо, так что пришлось самому идти во двор.

— Миз Пиндар? Это Кэл Хэмптон! — закричал я, потому что у нее в доме вполне могло оказаться оружие, о котором я не знал. — Мистер Пиндар? С вами все в порядке?

Ответом была долгая тишина. А потом топот ног — и дверь дома распахнулась.

— Мы в порядке! Уезжайте! — провизжал голос, который невозможно забыть.

— В городе волнуются, потому что вы перестали приходить в церковь. — Я старался говорить как можно спокойнее.

— Передайте им, что мы в порядке. Нам ничего не нужно и не будет нужно. Убирайтесь отсюда!

И я убрался, ведь в мизинце этой миниатюрной мегеры было больше властности, чем во всем генерале Роммеле. И забыл о ней на несколько месяцев, потому что на меня внезапно свалилась еще и помощь городу Прецинкт-Три, констебль которого отправился на фронт.

Анида Ралстон к тому времени вырос в призывника, и его забрали на подготовку. Я привык, что он помогает время от времени, когда мне самому не хватает рук, поэтому приехал проведать его во время последней его побывки перед фронтом. Но отправиться в гости я не успел, парень сам пришел ко мне домой в свой последний день.

Выглядел он аккуратным и подтянутым, что было хорошо, но при этом до жути печальным.

— Заходи, садись, Анида, — сказал я, указывая ему на скамью. — Тебя что-то тревожит?

— Миста Кэл, я, кажется, видел призрака.

У него дрожал голос, и я достаточно хорошо знал этого парня, чтобы понять: он не лжет, но при этом боится, что я ему не поверю.

Я положил руку ему на плечо и почувствовал, как его трясет.

— А подробнее? — спросил я.

Он выпрямился и снял фуражку.

— Вы ж знаете, моя мама живет ближе всех к ферме мистера Денниса Пиндара. С нашего загона для коров видно их задний двор. Я вышел в последний раз подоить старую Дэйзи, это было как раз на закате. И тут я понял, что вижу что-то высокое, тощее и почти прозрачное. А потом это что-то начало стонать, словно ему больно. Жуткий звук.

Анида заглянул мне в глаза и осторожно продолжил:

— Мама говорит, что не видела мистера Пиндара несколько месяцев, а обычно здоровалась с ним, когда он работал в саду или чинил забор. Мама думает… — Похоже, ему трудно было собраться с духом, и все же он закончил: — Мама думает, что миз Пиндар убила его и бросила в ту выгребную яму, которой так гордится.

Я, наверное, вздрогнул, потому что он кивнул.

— Она так думает, миста Кэл, а вы знаете, что моя мама не из тех, кто станет выдумывать такое. Вы не могли бы проверить, как там что? Ма очень расстроена. Говорит, что хватит с нее того, что я отправляюсь в Европу, где война. Ей ни к чему еще об этом волноваться.

А потом он попрощался, я даже позвал детей, чтобы пожали ему руку, и все размышлял над задачкой, которую он мне подбросил. Я был констеблем уже восемь лет, но ни разу не имел дела с убийством. То есть были, конечно, бытовые убийства, из-за границ участков, угнанного скота или если кто застал вдруг жену с любовником. Но от спланированного осознанного убийства меня пробирала дрожь.

Я помахал Аниде на прощание, когда тот сел в машину дяди Нэда, который должен был отвезти его в Темплтон. Пиндары всё не шли у меня из головы. Каким чертом мне узнать, что кроме дерьма плавает в той яме?

Ну а потом у меня наступили жаркие деньки. Старик Эллисон отправился охотиться на оленей, чтобы запасти семье мяса на зиму, и нашел в лесу труп. Такое бывало, но проблемы начались, когда выяснилось, что тело принадлежит федеральному агенту, который работал над каким-то важным правительственным делом — нам даже не намекнули каким, зато прислали шерифа, техасских рейнджеров (ладно, пусть только одного) и даже ребят из самого Вашингтона, и все это на мою старую голову. Все, кроме рейнджера, который оказался коротышкой ростом мне по плечо, понятия не имели, как вести себя в лесу, чтобы не нарваться на змеиный укус и не запутаться в терновнике.

Хуже того, труп пролежал в лесу несколько месяцев, и шансов найти в буреломе следы убийцы практически не было. Будь тот парень местным, все было бы иначе, но беднягу занесло к нам из самого Висконсина, так что о нем никто ничего не знал и не слышал. Ну, ясное дело. Да с какой стати кто-то из наших ребят стал бы стрелять в чужака из Висконсина? Скорей всего, его убили из-за расследования, которое он вел. До этого приезжие спецы додумались только к концу зимы, устав скакать по лесу.