Темная икона - Ульяна Лобаева Страница 26

Павел, Мурад и Юрий Иванович сгрудились за плечами отца Василия, гладя на собравшихся монахов, которые не могли преодолеть преграду в виде сухонького согбенного старичка. Дионисий попробовал было приблизиться к проему, но и он не смог даже коснуться старика, будто наткнулся на невидимую стену. Черные молнии замелькали на его лице и руках, и он в страхе отступил.

- Что, ребятки, глумится он над вами? – раздался мелодичный голос, монахи почтительно расступились, и к башне подошла женщина, что не так давно лежала на парче в деревянной церкви.

Она не накинула рясу и не сняла маску, обнаженная, она приблизилась к проему, держа ритуальный кинжал, перепачканный в черной крови.

- Отец Василий, вы не представляете, как жаль, что ничего не получилось с нейролептиками. Павлуша, я так понимаю, лечение не начинал, впрочем, я не слишком надеялась на успех с психиатром. Вы бы все равно не поддались… Но попробовать стоило, такие люди как вы – ценный ресурс. Хоть и не помогли мне с сыном, а вот Он – помог. И все же стоит признать, что вы неглупый человек – ваше решение не пускать женщин в монастырь было очень мудрым.

С этими словами женщина без всякого усилия подошла к старику и вонзила ему кинжал в горло. С выражением изумления старик упал на пол, взявшись руками за рукоятку. Женщина вынула из раны нож как раз вовремя – на нее с криком накинулся Мурад, целясь кулаком в лицо. Она легко отбросила его к стене, таджик ударился о стену и оглушенный, упал на земляной пол. На Павла накинулся Аркадий и еще один молодой монах, а отчаянно отбивающегося и матерящегося Юрия Ивановича схватил отец Андрей и благочинный. Женщина протянула кинжал Феофану и кивнула на Мурада, который предпринимал слабые попытки встать в земли. Игумен нагнулся и пронзил его шею лезвием, плюнув ему на лоб со словами:

- Как же ты мне осточертел, говнюк нерусский!

С ножом он приблизился к журналисту, однако женщина схватила его за руку:

- Не надо. Этого мы разделаем в церкви. Надо ж нам как-то загладить вину за прерванный ритуал.

Юрий Иванович выдохся от бесплодных попыток высвободиться и покрыл ведьму трехэтажным матом. Обнаженная женщина подошла к Павлу, который не переставал дергаться в крепких руках монахов, и погладила его по щеке.

- Красивый, умный. Жена молодая, денег хочет. Мы тебе все дадим, ты не пожалеешь, что остался с нами.

Она схватила психиатра за ладонь, и тот расширившимися от ужаса глазами увидел, как от прикосновения ее пальцев его кожа покрывается узором из черных вен. Черные ручейки бежали все выше и выше по руке, добрались до плеча и шеи, прочертили лицо, подкрасив белки глаз, будто в них капнули капельку чертежной туши. Ноги подогнулись, голова вдруг стала чистой и ясной – сразу исчез страх, и все заботы показались смешными и неважными. Где то вдалеке послышался смех Леры и шум морских волн. Он обмяк в руках монахов, и женщина скомандовала:

- Отнесите в келью, пусть поспит. Утром я с ним поговорю.

Братья покрепче вытащили тело старца из башни и понесли по направлению к братскому корпусу, остальные во главе с обнаженной женщиной прошествовали обратно к деревянной церкви. Изрыгающего ругательства Юрия Ивановича тащили в конце процессии, по дороге он пытался пинаться и даже кусаться. Дионисий не выдержал, выпустил правую руку строптивого журналиста, намереваясь ударить его по лицу, но это оказалось большой ошибкой – тот шустро вынул из кармана газовый баллончик и прыснул благочинному в лицо. Отец Андрей от неожиданности тоже не успел увернуться от струи баллончика, и журналист резво припустил в сторону центрального выхода, слыша за спиной крики:

- Держи писаку, он удрал!

Журналист поднырнул под кованые ворота, оглядел пустошь и побежал не налево, по дороге, ведущей в город, а завернул направо, целясь в густые кусты и высокую траву.

***

В надвратной церкви собралось много прихожан – новость о смерти старца Василия от сердечного приступа облетела Заринск. Гроб с его телом был выставлен в храме, чтобы каждый верующий мог приложиться к его восковому лбу, покрытому ленточкой венчика. Две старухи, стоя в очереди из паломников, переговаривались в полголоса:

- Матвеевна, я слышала, кто-то прокрался в церкву и осквернил тело батюшки Василия. Говорят, отсекли пальчик у него. Вот ироды… Мощи-то нашего святого, говорят, какой-то столичный храм истребовал. Даже и поклониться некому будет…

Матвеевна сокрушенно покачала головой и начала мелко креститься, шепча молитву.