Колдун 2 (СИ) - Вэрди Кай Страница 32

— Пошли побеседуем, — хрипло отозвался он и, не обращая никакого внимания на собиравшихся вокруг них встревоженных рабочих, подтолкнул Мишку вперед себя по направлению к выходу из цеха.

Михалыч снова подскочил к ним, уцепившись уже за Мишку.

— Куды собрался-то, ась? А работать кто станет, ась? У тебя время рабочее! Вот опосля работы и дела станут, а тута ты работать пришел! — оттягивая ему рукав, затараторил Михалыч. — Неча никуды ходить, работай вставай! А с этим, — махнул он головой в сторону Петра, — мы ща разберемся…

— Михалыч, да отстань ты уже! — выдернул свою руку из хватки бригадира Мишка. — Сказано тебе: дело у нас! Обед у меня, ясно? Отвали! Пообедаю с товарищем и вернусь! — и, сам ухватив Петра за рукав, потащил его к выходу из цеха.

Зайдя в душевую, парень оперся пятой точкой на подоконник и кивнул Петру на стоявшую подле высокую лавку:

— Садись, неча ноги гробить.

— Не врал, значит? — глядя исподлобья на Мишку, прохрипел Петр.

— Ни разу, — спокойно ответил ему Мишка. — Жив твой сын. Точно жив. Слабенький он, но живой.

— Где он? — снова бросаясь к парню раненым быком, прорычал Петр. — Где Костик?

— Пусти, — твердо взглянув в налитые кровью глаза, спокойно ответил Мишка, кладя поверх рук Петра свои ладони и посылая ему волну спокойствия. — Так разговора не будет.

Петр, постояв еще немного, чуть кивнул, выпустил парня и тяжело опустился на лавку, обхватив голову руками.

— Где Костик? — глухо донеслось до Мишки. — Он точно жив? Ты видел его? Как ты узнал, что он мой сын?

— Я не видел мальчика, и не знаю, где он, — спокойно ответил ему Мишка. — Я лишь могу сказать, жив он или нет. Когда ты до меня дотронулся, я увидел его нить… Не знаю, как объяснить… Нить есть, слабенькая, но есть. А значит, мальчик жив.

— А остальные? Олеся, девочки, Алеша? — с надеждой поднял на него глаза Петр.

Мишка в ответ лишь головой покачал.

— Мне жаль… Но их больше нет, — тихо проговорил он.

— А может… Может, ты плохо смотрел, а? — вдруг поднял большую голову Петр. — Как ты это делаешь? Рука тебе нужна? На! — протянул он Мишке свою руку ладонью вверх и взглянул на него умоляющим взглядом. — Смотри! Сколько надо смотри! Хоть вовсе ее отрежь, тока скажи мне, где они? Где их искать?

Мишка, посмотрев на Петра долгим взглядом, вздохнул и взял протянутую ему руку. Еще раз проверив всех детей и жену мужчины, убедился, что все мертвы, кроме самого младшего. Подцепив образ мальчишки, он попытался почувствовать, хотя бы в какой стороне он находится. По мере того, как он погружался все глубже и глубже, его начинало тянуть в одну и ту же сторону, сколько бы раз он ни пытался изменить свое положение. Для проверки он отходил от Петра в разные стороны, но направление, в котором его тянуло, не менялось.

— Мне карта нужна… — почти прошептал Мишка, глядя темными глазами на Петра. — Костик в том направлении… — махнул он рукой в ту сторону, куда его тянуло. — Я не пробовал так искать, но вдруг получится?

— Карта? Зачем? — удивился мужчина.

— А ты что думаешь, я тебе ходящий справочник, что ли? — возмутился парень. — Или всю страну до кочки знаю?

— Найду я тебе карту… — прохрипел Петр. — Но ежели соврал ты… сам закапывайся, и поскорее, — с угрозой посмотрев на парня, поднялся на ноги и, не прощаясь, пошкандыбал прочь.

Вернувшись в цех, Мишка все пытался понять, куда его тянет. Прикинул направление. Получалось, что тянет куда-то в сторону Воронежа или Сталинграда… Но только дальше, гораздо дальше… А вот куда — этого он понять никак не мог.

Задумался Мишка настолько глубоко, что даже не услышал, как к нему подошел Михалыч. От похлопывания по плечу парень аж подпрыгнул.

— Слышь, паря… Чего этому-то… — бригадир неопределенно махнул головой в сторону выхода из цеха, — надо-то было, ась?

— Уф, Михалыч… Ты меня когда-нибудь заикой оставишь, — узрев перед собой бригадира, схватился Мишка за грудь. — Ты чего подкрадываешься-то?

— А ты чегой-то пуганый-то такой сделался, ась? Нешто ирод энтот тебя так напугал? Дак ты тока скажи, мы с робятами его того… этого… сами так напугаем, что он и дорогу сюды позабудет напрочь, — бригадир снизу вверх беспокойно заглядывал в глаза парню. — Обидел он тебя? Ты тока скажи, дак мы быстренько…

— Ты про Петра? — нахмурился Мишка. — А чего это он вдруг иродом-то сделался? То первым мастером в цеху был, в пример ты его всем ставил, а тут вдруг иродом стал? С чего бы?

— Дык… Ты ж его видел! — возмутился Михалыч, всплеснув руками. — Да разве ж энто человек таперя? Нет, паря, ты от него подальше держися, не быть добру с им-то рядом… Пропащий он человек таперя, паря, вовсе пропащий…

— По-твоему выходит, что ежели человек заболел, ежели проблема у него, так он уж и пропал вовсе? — склонив голову и сверля бригадира тяжелым взглядом, вкрадчиво заговорил Мишка. — А помочь человеку ты не пробовал, а, Михалыч? Или узнать, что у него на душе и в жизни происходит? Нет? Конечно, а зачем такие сложности? Это же разговорить человека надо, потом помочь ему попытаться, потом еще и переживать за него… Гораздо проще заклеймить его иродом и вычеркнуть из своей насквозь благополучной жизни, так? — махнув рукой, парень отвернулся от бригадира обратно к станку. — Не хочу я с тобой после того разговаривать. Ступай себе откуда пришел.

— Да ты хоть знаешь, чего он сотворил-то?! — аж задохнулся от возмущения бригадир. — Это что, скажи мне! Это нормальный человек?

— А ты хоть знаешь, из-за чего? — резко развернувшись, вызверился на него Мишка. — Ты навестил его хоть раз? Или подошел, спросил, чего с ним? Может, случилось чего у человека? Нет, зачем?! Мы сразу его заклеймим! И с глаз долой, чтоб нежную душу не тревожил!

— А ты что же, предлагаешь обратно его что ли взять? Он же психованный! — взмахнул руками Михалыч, выпучив на Мишку глаза. — Ты ж сам пострадал из-за него!

— Я? — округлил глаза Мишка. — Ну-ка расскажи мне, Михалыч, когда это я пострадал? С чего ты взял-то?

— А то нет… — пробурчал бригадир, съеживаясь и отступая на шаг. — А чегой-то он тебя куды-то волочил? — вспомнив про Мишкину «прогулку» с Петром, он снова перешел в наступление. — Нешто хочешь, чтоб он сызнова рядом с тобой работал?

— Хочу! — кивнул Мишка. — Такого человека еще поискать! А проблемы его мы решим. Попытаемся хотя бы. А о чем мы с ним беседовали, то тебе ни к чему знать. Возвертай Петра обратно! Слышь, Михалыч, чего хочешь делай, но Петька завтрева вон там стоять должен, понял?

— А чегой-то ты энто тут раскомандовался-то, ась? — прищурился на него бригадир, отступая. — Чего раскомандовался-то?

— А не вернешь завтра Петра, так я к начальнику цеха пойду! — делая шаг навстречу Михалычу и вытирая руки ветошью, стал угрожающе надвигаться на него Мишка. — И расскажу ему, как ты лучшего мастера цеха с работы выживаешь! Не по нраву тебе Петр? А мне вот по нраву! И мастера, ему равного, я тут еще не видал!

— Чегой-то ты разорался-то? — отступая спиной вперед, замахал на него руками Михалыч. — Чего орешь, точно режут тебя? Сдался тебе тот Петька! Нету его — и не надоть! И без него справимся!

— Я тоже думаю, что Петра вернуть нужно, — раздался сбоку от Михалыча еще один голос. Бригадир, повернув голову, встретился с насупленным взглядом молодого парня, Димки, работавшего неподалеку от Мишки и подошедшего посмотреть, чего бригадир к соседу прицепился. — Хоть и тяжелый он человек, да мастер и впрямь годный. Возвертай его обратно, Михалыч!

— Про Петьку что ль разговор-то? — встрял еще один любопытный, Гришка, работавший неподалеку. — Конечно, вернуть надобно его. Уж больно мужик рукастый. А ты чего, уволить что ль его удумал, дятел? Я тебе ща уволю!

— Кого уволить? Чего вы тут разорались-то? — подошел и старожил цеха, дед Степан, вытиравший руки ветошью.

— Дак этот дятел Петьку уволить захотел! — возмущенно взмахнул руками Гришка.

— Энто какого Петьку? — нахмурился дед Степан.