Дмитрий Алкар - Тени Реальности 2. Час Быка Страница 36

В сознании ещё сплетаются картинки, но я трясу головой, сбрасывая этот муар. Ещё один шаг пройдён, но чаша злодеяний ещё не выпита до дна, поэтому нужно сосредоточиться на разрушении существующего миропорядка. Только одно отвлекает — непривычное, странное чувство принятия и… Неважно чего. Но так и должно быть, поэтому достаточно бросить только один взгляд на Ксану, поймав её ответный укол, и крепче сжать ладони в складках балахона.

— Я обращаюсь к вам, собравшиеся здесь, слуги Цитадели. — Пора взрывать новые бомбы. — Баронесса Алуайа назначается нашим наместником в открывшемся нам ином мире. Ей вручаются силы трети нашей мощи для покорения окрестных земель. Судя по донесениям разведки, война между двумя фракциями того мира зашла довольно далеко от интересующего нас региона и Баронессе не составит труда покорить их и привести под нашу руку.

Алуайа, заскрипев сервомоторами, подходит ко мне. Я ожидаю всего — либо она согласится, поняв зачем и ради чего всё это делается, либо попытается меня убить. Одно из двух. Ко воторому варианту я также готов, не зря в одной из моих холодных, потных ладоней, сжат кинжал, укрепленный новой силой — бывшего Хозяина Арье.

— Я принимаю эту честь, мой Лорд.

Алуайа громко басит, со скрежетом преклонив одно колено передо мной. Ксану, она естественно, игнорирует.

— Я рассчитываю на тебя. Тем более, на случай неудачи наших планов, Цитадель уцелеет. — Громко произношу я, давая словам распадаться эхом по залу. — Даже если все мы здесь будем уничтожены, у Цитадели в лице Баронессы останется шанс на дальнейшее возрождение с помощью достаточных сил и руководства в ином мире. А Цитаделям неважно где существовать… Однажды появившись, они расползаются повсюду.

И убираю кинжал, кладя обе руки на её плечи, благословляя. Заодно я наклоняюсь к её личине, тихо добавляя.

— Я искренен, ты знаешь. И это ещё один способ отдать свои долги. Долг за твою верность и дружбу — в твоей безопасности. Я знаю, что ты справишься с тамошними проблемами и действительно…

Я не заканчиваю фразу, отстраняясь.

Алуайа поднимает свой шлем, глядя сквозь прорези мне в глаза.

— Спасибо, Ярт. И всё же я не ожидала такого исхода. То видение, о котором ты не говорил — об этом?

Я только киваю. По сути, она права. По форме — это имеет значение только для меня и, скорее всего, Ксаны…

Алуайа поднимается на ноги и протягивает мне стальную ладонь. Я сжимаю её механическое плечо в старом приветствии-прощании, прильнув на мгновение к её железному телу. Узы старого братства сильнее всего — и надо отдать ему долг. Искупить ещё одно, не обращая внимания на иное. Да и дать шансы новому. Не забывая о том, что узы стоит ещё и разорвать, как и всё остальное, чтобы позволить всему свершиться. Так что тут я, как видится, выполнил все пункты необходимого.

Отойдя от неё, я усаживаюсь на своё кресло, обзавёдшееся новыми черепами.

— Связь поддерживаем постоянно. Управляющий Ави — на тебе организация постоянных поставок в обе стороны. Сюда — ресурсов, туда — вооружений и боеприпасов.

Ави отвешивает глубокий поклон, махнув по полу залы кончиком своего газового шарфа.

— Будет исполнено, Лорд.

Снова устремляю взгляд на Алуайю.

— И ещё одно… Важное поручение, исполни её Баронесса и подруга. — Замолкаю, ожидая реакции.

Когда Алуайа кивает, я продолжаю.

— Найди Аделаиду. Она в том мире. Вытащи её. Это мой долг перед супругой. Если она жива — ты должна убедиться в том, что она будет здорова, сильна и заочно награждается мною титулом Лорда Цитадели.

— Я посвящу этому все усилия. — Медленно, шумно, с тягостью, но искренне, я чувствую, отвечает та.

И это тоже выполнение долга. Я должен отплатить Аделаиде за всё. Поэтому, когда нас, возможно, не станет, она будет могущественна и возглавит этот Клан вместе с Алуайей. А та выполнит этот мой приказ. Из своей стальной шкуры вылезет — но сделает. Тем более, что они составят неплохой дуэт — разумная Ада и жесткая Алуайа. Они действительно, в случае чего, смогут изменить эти миры…

— А в этом мире мы займемся следующими делами… Подготовьте встречу с Кругом Кланов. Мы должны созвать общее собрание Круга, хотя бы по Евразии, в ближайшее время. Место и время, конечно, укажем не мы, но это и неважно для наших целей — изменить этот мир! — Поднимаю руки, пытаясь показать это самое изменение.

В конце концов, чтобы отменить прошлое — надо уничтожить лживое настоящее. А каким уж будет в таком случае грядущее — мне, откровенно говоря, всё равно.

Глава 23

Медленно провожу ледяной ладонью по стене. Что там, за гранью известного даже мне? Что за образы встают передо мной? Стягивают всё в один узел? Причем еще и Ксану, которая все менее похожа на обычную колдунью, например?

Я знаю ответы. Но не хочу их произносить. Все происходит так, как должно. Проговаривая же слова, можно лишь испугаться и не дать свершиться всему, что произойдёт. Уничтожая настоящее, мы отрицаем прошлое, давая шанс всему потерянному десяти и сотни оборотов планеты вокруг светила. А будущее… Подозреваю, что оно меня не волнует еще и потому, что очень мало вариантов развития событий, чтобы я был в нём.

Нет, хочется надеяться на лучший исход событий — на общем собрании Круга Кланов, которое когда-нибудь случится, мы с Ксаной и хорошо замаскированной ударной группой нашей Цитадели уничтожим их всех к Архонту, а выживших заставим смириться с новой властью. Полное отрицание и уничтожение устоявшегося тайного миропорядка будет достаточно мощным для того, чтобы стереть настоящее из истории, дав себе возможность слиться с прошлым, изменяя саму Реальность. И тогда я… И не только я… Мы будем править этим миром. Причем мы — настоящие, которых я даже и не помню. Но это не мешает мне смириться с горечно-ярким желанием вернуть его. Его…

Такое допущение нельзя скидывать со счетов. И очень желается именно такой вариант развития событий. Но — слишком много теней вокруг. Я знаю, что это может означать. Скорее всего, придется принять отрицание и самое себя.

Что ж, еще неизвестно когда Ави с остальными слугами сможет организовать встречу Круга. А значит, еще много дел. Есть время для того, чтобы изменить все, до чего можно дотянуться, разрушить многое из окружающего, свернуть шею имеющемуся порядку, ради своей власти. И насладиться этими днями. Тем более, я не один, а с человеком, который всё менее похож на себя. Или наоборот — всё сильнее?

Тяжело выдохнув воздух из изуродованных губ, я оборачиваюсь назад. За последние дни моя спальня стала выглядеть отражением моего искаженного внутреннего мира.

Черные атласные подушки, черные простыни, черные покрывала. Пятна крови от проводимых в буквальном смысле на коленке ритуалов. Застоявшийся, несмотря на уборку слугами, запах — почти вонь — свернувшейся нутряной жижи и подгнивающей плоти. Слабый, из-за всего остального, привкус мускуса, пота и похоти. Черепа людей и силуров, разбросанные в припадках истерики по полу. На некоторых из них даже сохраняются обрывки мяса и кожи. Стены, завешенные гобеленами в темно-бордовых тонах. Фиолетовые и зеленые лампы и светильники, уставленные повсюду, везде — на полу, на тумбочках, на столиках, даже на одном из кресел. Как будто их совместный яркий свет — не будет приглушенным и не даст выползать из этих самых стен теням прошлого. Разбитая люстра, в которой не горит ни одна лампа, да и как ей работать, если она валяется грудой хрусталя в дальнем углу помещения? Рисунки от руки, вырванные и скомканные страницы гримуаров, измазанные грифельным карандашом редчайшие гравюры — всё это устилает ковры и пледы, покрывающие плиточный пол.

Прибежище черномагического безумия, укутавшего мой разум. И, возможно, Ксану. Но я уже не знаю про неё — что она такое и какие бездны хранятся в её сознании. Но всё вокруг явно просится на очищение огнеметом священной инквизицией давних времен, восстань вдруг она из небытия.

Но как близки к небытию мы сами? Что мы есть? Какие глупые вопросы. Лучше не думать об этом слишком долго, иначе можно потеряться окончательно. И, например, тем самым сбиться с нащупанного в приступах экстатического восприятия пути. Ни в коем случае, правда? Я не вернусь обратно, к тому, как я тлел пустой оболочкой сотни и сотни…

Плюхнувшись прямо на одну из валяющихся подушек, я закурил, не глядя, нащупав под скомканными листами из древних книг початую пачку сигарет. Затягиваясь, раз за разом, до отупления, до гипервентиляции легких отравленным дымом, я опустил взгляд. Перед моим взглядом был лежащий сверху обрывок, на котором изображались «Дьявольские Влюбленные» из запрещенного индекса гримуаров. Хмыкнув, стряхиваю пепел на изображение оскаленного лица Лилит, и наклоняю голову, устремляя взор на сидящую, поджав ноги, Ксану, угрюмо, пожалуй, глядящую куда-то в никуда. Под ее глазами залегли черные круги, а лицо ничего, в принципе, не выражало, застыв асбестовой, бледной маской. Только лихорадочно блестели глаза, притягивая к себе моё внимание. В одной её руке тлела сигарета, обжигая покрывало, а другая покоилась на лодыжках, стягивая их к себе. Лохмотья волос в вечно неверном свете огней в спальне отсвечивали фиолетовым оттенком, хотя и были белыми.