Луи Бриньон - Пятый уровень Страница 4

Начальник полиции всегда был пунктуален и ровно в 12 появился перед журналистами. Всем своим поведением коп показал, что говорить будет он, а остальным лучше помолчать и повременить с вопросами. Наступила тишина. Громким голосом полицейский озвучил следующее:

— Прошлой ночью между 6‑й и 7‑й улицами, недалеко от Бенсон–парка, в доме русского эмигранта Аркадия Мандрыги было совершено страшное преступление. 8 человек убиты: сам Аркадий Мандрыга и члены его семьи. Личность 8‑й жертвы выясняется. Действия полиции я оцениваю удовлетворительно, т. к. полицейские сразу же прибыли на место происшествия и задержали человека, которого мы подозреваем в совершении этого чудовищного преступления. Вот и всё, что я могу сказать по этому поводу на данный момент.

Среди собравшихся прошел глухой ропот. Сказанное явно не удовлетворило любопытства журналистов. Один из них спросил:

— Имя это человека известно?

— Да, — последовал ответ начальника полиции, — это священник из католической церкви Святого Генриха, которая расположена рядом с местом происшествия — Джонатан Парк.

— Вот это да! До чего докатились! Священник, священник! — удивление эхом пронеслось в толпе журналистов. Услышанное произвело сильное впечатление на присутствующих.

— Полиция обнаружила его на месте преступления? — еще раз переспросил молодой человек.

— Да, — последовал короткий ответ.

— Он был единственный, кого полиция обнаружила на месте происшествия? — раздался новый вопрос журналистов.

— Нет! В одной из спален мы обнаружили молодого человека, который оказался Кириллом Мандрыгой, сыном убитого.

Вопросы сыпались и сыпались. Казалось, их никогда не закончат задавать. Кто–то строчил в блокнотах, кто–то наговаривал на диктофон. Равнодушных не было.

— Кирилл Мандрыга тоже подозревается полицией? — раздался новый вопрос.

— Нет, — последовал уверенный ответ начальника полиции. Мы сразу исключили эту версию.

— Можно узнать, почему? — не унимались журналисты.

— Кирилл Мандрыга — инвалид. У него с четырёх лет перестали развиваться ноги. Он даже в инвалидную коляску не может забраться без помощи посторонних, а уж убить восемь взрослых человек — вещь совершенно невозможная в его положении! — констатировал коп.

— Следовательно, священник единственный подозреваемый? — пробасил голос из толпы.

— Единственный и основной, — подтвердил начальник полиции. — Прокуратура уже выдвинула обвинение против Джонатана Парка. Могу добавить, что к настоящему времени мы получили ещё несколько косвенных улик против этого человека. В данное время проводится целый комплекс мероприятий по раскрытию этого преступления. Результаты вам сообщат. На этом всё. Благодарю всех за то, что нашли возможность прийти сюда.

Начальник полиции направился в управление под недовольный гул журналистов, которым, наверняка, хотелось задать ещё не один десяток вопросов. Однако полученная информация уже являлась в какой–то степени сенсацией. Причин задерживаться больше не было, поэтому все быстро разошлись по своим рабочим местам готовить материалы.

В это самое время Джонатана Парка вели в комнату дознания. Священник по–прежнему был одет в модный изысканный костюм. Но одно обстоятельство бросалось в глаза: одежда была перепачкана кровью. Все это, конечно, не могло не вызвать неодобрительных взглядов двух полицейских, которые ожидали его в кабинете. Всем своим видом они выражали крайнее презрение Джонатану Парку. Один был чуть старше среднего возраста и производил впечатление серьёзного человека. Другой совсем молодой. Смуглый, с правильными чертами лица и нагловатой ухмылкой на губах. Внешне Джонатан Парк был слегка бледен, но совершенно спокоен. Он безропотно сел на стул, указанный ему полицейским, и положил руки на стол, стоявший перед ним. С другой стороны стола стояло три стула. Полицейские заняли два и приняли то же положение, что и священник. При этом они не спускали испытывающего взгляда с него. Один из копов указал на камеру под потолком и сообщил Джонатану Парку, что разговор будет полностью записываться. В ответ Парк лишь кивнул головой.

В комнату вошла женщина средних лет в строгом костюме. Она подошла к столу и заняла третий свободный стул. Все трое несколько минут смотрели на Парка, глаза которого были опущены и выражали полное безразличие к происходящему. Затем один из полицейских, он был самый старший из них начал разговор:

— Я детектив Хейс. Рядом со мной сидят детектив Савьера и доктор Каудис. Доктор — психиатр. Она будет присутствовать при нашем разговоре, если вы, конечно, не против.

Джонатан Парк молча кивнул, давая согласие.

— Итак, мистер Парк, — начал было детектив Хейс, но, увидев, что священник поморщился, поправился. — Я хотел сказать отец Джонатан, при этом он бросил на священника неприязненный взгляд и, не сдержавшись, добавил:

— Хотя трудно называть вас так, когда видишь в подобной одежде.

Видя, что священник молчит, детектив, переглянувшись с коллегой, продолжил разговор тем же вежливым голосом:

— Вы отказались от адвоката, но, тем не менее, вы можете изменить решение.

— Нет! — последовал короткий ответ Парка.

— Вы также не воспользовались правом позвонить. Возможно, прежде чем начать разговор, вы хотите позвонить кому–нибудь из близких, родных… друзей.

— С вашего разрешения, я воспользуюсь этим после разговора, — сказал Парк после некоторого молчания.

— Как хотите, — у детектива опять появилась довольная улыбка на губах, но она тут же исчезла. Он продолжил допрос уже более жёстким голосом:

— Для начала у нас вот какой вопрос к вам…

— Это был я! — Парк произнёс эти слова негромко и не глядя на полицейского.

— Вы признаётесь в убийстве? — уточнил детектив Хейс.

— Нет. Я отвечаю на ваш вопрос — равнодушно уточнил священник.

— Какой вопрос? — все трое удивлённо переглянулись, а потом также посмотрели на Парка, который, наконец, поднял голову и посмотрел на Хейса совершенно спокойным взглядом.

— Я напал перед убийством на девушку и пожилого человека!

Брови Хейса удивлённо взметнулись вверх. Он ответил утвердительным кивком на вопросительный кивок второго детектива. В глазах доктора начал появляться неподдельный интерес к разговору.

— Вы умны, отец Джонатан. Несомненно, умны. Но скажите, как вы догадались, что я задам именно этот вопрос? Впрочем, это не важно, — Хейс сделал безразличный жест рукой. — Важно, что вы признались. Итак, перед самым убийством вы совершили два нападения. Что вы делали потом?

— Отправился к Мандрыге!

— Зачем? У вас была назначена встреча? Он ждал вас?

— Нет!

— Нет? Тогда по какой причине вы отправились к нему домой? — продолжал допытываться Хейс.

Парк снова уставился на свои руки, но голос звучал по–прежнему ровно.

— Я могу объяснить «зачем». Но вы не поймёте.

— Он нас что, за болванов принимает? — раздался раздражённый голос Савьера. Он заметно покраснел от злости и сдерживаемого возмущения. И, напрямую обращаясь к Парку, потребовал, — слышишь ты, рассказывай всё, как было. Рассказывай, как резал, как битой головы проламывал.

— Успокойся, — остановил напарника Хейс.

— А чего он тут прикидывается!.. — по–прежнему зло ответил Савьера и добавил: убил всю семью и.

— Это был Айзек!

— Восьмую жертву звали Айзек? — уточнил Хейс. Парк кивнул.

— Айзек был моим другом детства. Мы дружили почти 50 лет.

— Как же он оказался на месте преступления?

— Вошёл следом за мной!

— Так он ещё своего друга ухлопал! — подал голос Савьера. Вот скотина!

Доктор Каудис, бросив предварительно осуждающий взгляд на Савьера, попросила его выйти.

— Ещё чего! — возмутился Савьера.

— Вы предпочитаете, чтобы я адресовала свою просьбу вашему начальству? — в голосе женщины прозвучала едва слышная угроза.

С минуту после этих слов Савьера колебался, а потом всё же вышел из комнаты. После его ухода доктор Каудис мягко обратилась к Парку:

— Простите его. У него недавно.

— Брата застрелили бандиты, — закончил за неё Парк.

— Откуда вы знаете? — вырвалось одновременно у обоих. Они не сводили удивлённого взгляда с подозреваемого. Но Парк даже головы не поднял. Тихим, спокойным голосом он продолжал:

— Не важно. Я многое знаю. Многое могу рассказать, но вы не те люди, которые могут понять и принять мои слова. Для вас важно знать лишь одно — я непричастен к смерти безвинных страдальцев!

— Если не вы убили, так кто же? — фыркнул Хейс, стараясь при этом разглядеть выражение лица Парка. Но у него ничего не получилось.

В ответ последовало молчание Парка, а затем послышались слова: