Худший из миров - Егор Михнегер Страница 40

— Не расстраивайся, мой друг, — Машиар Йот постарался подбодрить парня. — Не каждому перепадает и краткого периода взаимной влюблённости. Сколько людей помирает в младенчестве или в детстве, даже не успев ничего понять, не то что попробовать? В следующий раз подумай об этом, улыбнись и скажи Лжебогу: мне не нужно ничего, кроме истины! Поверь, все эти плотские утехи не стоят и одной тысячной части свободы, которую даёт настоящее знание. Красивые мордашки, пухленькие губки, миловидные ужимки, изгибы тела и сладкие дырочки не стоят того, чтобы из-за них мучить сердце. Не переживай понапрасну, не корми своими страданиями Вадабаофа.

Ясновидец погладил себя по набитому чудесным плодом животу:

— Но неужели Рисхарт Сидсус не говорил тебе то же самое?

По едва уловимому ветерку и шелесту одежды Машиар понял, что Дицуда кивает:

— Говорил. И не раз. Но ему я не особенно верю.

* * *

Ерфу фан Гассан, по прозвищу Мясник, хитро улыбался, покачиваясь в седле и исподлобья осматривая вверенное ему небольшое, но пёстрое воинство. Его новое задание обещало стать весьма увлекательным приключением.

Да, называть предстоящее истребление собравшихся у Древа Очищения голодранцев каким-то серьёзным и пафосным выражением казалось нелепым. Лёгкая прогулка, весёлое времяпрепровождение, развлечение — не иначе.

Пускай из-за святости места инструментарий у войска имелся весьма ограниченный, но извести толпу голодранцев они точно сумеют играючи. Есть множество способов испортить другим людям жизнь, даже не прибегая к прямому насилию. Ератофанцы и оноишры изведут последних беженцев Гилии так, что те сами будут рады умереть или убраться в Рафаирафию. Ерфу фан Гассан заранее решил для себя, что постарается растянуть удовольствие, насладиться в полной мере игрой на человеческих нервах.

— Заодно поболтаем, — бурчал себе под нос живорез, аккуратно поглаживая пальцами с длинными ногтями свою козлиную бородку. Волосы на подбородке показались ему жидковатыми, видать, он стареет.

Благодаря присутствию в войске изрядного числа оноишров, у живореза наконец-то появилась возможность побеседовать с гиликами. Пускай через переводчиков, но такое общение было всё равно существенно многограннее мимики и скудного языка жестов. Ерфу фан Гассан уже использовал предоставленные возможности более тесного взаимодействия при пытках нескольких пойманных в лесах гиликов. Ему весьма понравилось то, что говорили его жертвы. Они испытывали действительно невыносимую боль.

— Говорят, у Древа Отчаяния обосновался какой-то пророк, — почти без акцента проговорил на ератофанском Амино Даме, темнокожий помощник Ерфу фан Гассана.

Мясник ухмыльнулся, видал он этих пророков. В Ератофании с любыми, отличающимися от официальной, трактовками Учения разбирались быстро и жёстко. Истина может быть только одна, и монополия на неё принадлежит архонту Ератофасу, всё остальное — богохульная ересь! Нескольких таких вот «пророков» живорез разодрал на части своими руками. Визжали они точно так же, как все обычные смертные. Не помогла им их лживая вера.

— Есть лишь Вадабаоф — истинный и единоличный творец всего сущего! Есть преданные ему архонты Ератофас с Оноишром. Есть два праведных народа и есть Учение, которое всячески искажают неверные. Все, посягнувшие на истину, должны быть наказаны! Пророк тот мужчина или сам высший демон, но если то, что он говорит, не соответствует официальной трактовке Учения, его следует разорвать на части, чтобы все увидели его суть. Убедились, что это просто возомнивший о себе невесть что кусок мяса. С этим Сидсусом будет покончено, не сомневайся, Амино.

Темнокожий оноишр, как всегда, смиренно склонил свою кучерявую голову в знак согласия. Послушный компаньон живореза. Или по крайней мере, умело таковым притворяющийся. Ерфу фан Гассан знал, что не следует недооценивать своего помощника и уж тем паче говорить при нём лишнего. Почти наверняка тот докладывает все слова Мясника высшим руководителям Оноишраста.

Но есть вещи, которые Ерфу фан Гассан никогда не пытался и даже не думал скрывать:

— Мы очистим мир от неверных! Заставим страдать всех, кто не следует заветам из Святого Учения! И нет таких обстоятельств и силы, которые могли бы отвратить наше возмездие.

Глава 3. Отпрыски

Есть два вида одиночества. Для одного одиночество — это бегство больного, для другого — бегство от больных.

Фридрих Ницше

Не поддаться воздействию мелодии было трудно, но Машиар Йот удерживал ясность создания, покуда последние из последователей мессии наконец не заснули.

Чудесная мелодия. Такая простая, но в то же время настолько глубокая… Чистый звук как будто играл на струнах души, унося её за собой в бесконечность. Не будь Машиар тем, кто он есть, то непременно подался бы чарам.

Но ясновидец никогда не был простым человеком, хотя он с радостью предпочёл бы своим сверхспособностям бесхитростную жизнь обывателя. Счастье, оно в маленьких повседневных радостях, а не во власти, знании или силе. Машиар Йот отчасти слукавил, когда сказал Дицуде, что даже одна тысячная часть даваемой истинным знанием свободы перевешивает все прелести женщин. Нет, абсолютная свобода перевешивает действительно всё, но вот знание само по себе скорее множит печали.

Задумавшись, Машиар не сразу заметил, что мелодия стихла. Едва уловимый шелест шагов оповестил его о приближении Рисхарта. Если бы пророк слегка не прихрамывал, то слепец мог поклясться, что никогда не услышал бы поступи этого человека. Последний Мессия присел рядом со слепым человеком, облокотившись спиной на корень гигантского дерева.

— Почему ты пытался отказаться от своего дара, брат? Неужели ты надеялся отречься от своего предназначения?

Слепец сглотнул ком в горле. Пускай он был ясновидцем, но даже Машиар не понимал до конца слов пророка:

— Если ты имеешь в виду мои глаза…

— Конечно, — не дал договорить ему Рисхарт. — Зачем ты их выдрал, обрекая себя на мучения? Я говорю сейчас не о чужих органах зрения, а о твоих собственных. Ты не мог принять будущего? Но ты ведь знаешь, что оно неизбежно.

Машиар невольно провёл дрожащими руками по пустым глазным впадинам. Рисхарт Сидсус растормошил переживания, всегда доставлявшие ему страшную боль.

— Я… я…

— Чего ты так испугался? Конца? Начала? Начала конца или конца окончательного?

Ясновидец,