Луи Бриньон - Пятый уровень Страница 53

Я был удивлён тем обстоятельством, что стража пропустила её внутрь.

Женщина как–то странно смотрела на меня… а что более всего поразило меня… так это грудной младенец. Мне показалось, что он смотрит на меня с укором.

Я протёр глаза, считая, что выпил слишком много вина, но услышал голос женщины.

— Генрих, — сказала она, не повышая голоса, — останови зло.

— Генрих? Даже моя супруга не смела обратиться ко мне таким образом.

Я был в гневе и громко позвал стражу. На мой зов прибежали четыре человека с мечами наперевес. Я указал им на женщину с младенцем и приказал немедленно вывести её из палатки. Я был удивлён тем обстоятельством, что мой приказ остался невыполненным. Стражи из моей личной охраны, которые за много лет ни разу меня не ослушались, — бездействовали.

Я пришёл в ярость. И ещё раз очень громко и ясно приказал вывести женщину с младенцем из палатки. При этом я указал пальцем на неё. Головы стражей повернулись в её сторону, но они по–прежнему бездействовали. Более того, у всех четырёх стражей появилось на лице растерянное выражение, словно они не знают, как поступить. Я гневно обратился к ним.

— Вы, ничтожества, отказываетесь выполнить мой приказ?

— Ваше величество, — осмелился ответить один из них, мы выполним любой ваш приказ, даже если он будет означать для нас смерть, но этот не можем.

— Почему, — спросил я у них.

Ответ, который я услышал, просто поразил меня.

— Ваше величество, мы не видим здесь никакой женщины с младенцем!

— Как не видите, — вскричал я, а это кто? Я снова показал на стоящую рядом со мной женщину с младенцем.

— Простите, ваше величество, но рядом с вами никого нет!

На этот раз ответ стражей прозвучал более уверенно. Я замолчал, пытаясь ясно осмыслить происходящее. Либо я выпил слишком много, либо я схожу с ума, либо стражи решили надо мной подшутить… ничего другого в голову не приходило. Я искоса посмотрел на женщину. В ответ она мягко улыбнулась и произнесла:

— Генрих, они не видят нас и не слышат!

— А почему тогда я вас вижу? — спросил я у женщины.

— Ваше величество, с кем вы разговариваете? — раздался осторожный голос одного из стражей.

Я повернулся к нему и раздражённо ответил:

— С женщиной, с кем же ещё!

— Но, ваше величество, здесь нет никакой женщины!

— Нет, нет, — повторяя это слово, я протянул указательный палец и дотронулся до руки младенца.

— Вот младенец…

Едва я произнёс это слово, как все четыре стража одновременно рухнули на колени передо мной и молитвенно воздели руки. Я услышал шёпот, который звучал словно молитва.

— Ваше величество, перед вами богоматерь, а младенец, до которого вы дотронулись — Христос!

Я взглянул на свою руку. Палец, который коснулся руки младенца, — кровоточил.

Едва я осознал, кто передо мной стоит, как увидел ещё одно чудо. Младенец сошёл с рук матери и подошёл ко мне. Я опустился перед ним на колени. Младенец положил передо мной груду стекла и сказал:

— Останови зло, Генрих! И запомни каждое слово, которое ты услышишь, ибо, когда ты будешь в смятении или перестанешь понимать происходящее — именно в них будут все ответы. В них скрыта величайшая истина. Вот слова, которые велел передать тебе отец мой.

— Да воздастся каждому сыну — равно тому, что воздал он отцу своему!

Когда я поднял голову, ни младенца, ни богоматери не было в палатке. На мгновение мне показалось, что всё это привиделось. Но мой палец кровоточил, и передо мной лежала груда стекла.

Даже теперь, по прошествии 20 лет, когда я нахожусь глубоко под землёй и пишу историю своей жизни — моя рука дрожит при воспоминаниях о тех мгновениях. Все эти годы я надеялся, что снова увижу божественные лики, но тщетно — они более не являлись мне.

К величайшему моему огорчению, я не смог разгадать смысл слов, сказанных мне божественным младенцем. Вначале я думал, что разгадка проста. Однако проходили годы, и я всё больше понимал, что истинный смысл всё дальше ускользает от меня.

Это великий грех, но я сожалею о том, что не смог понять значение этих слов более, чем о своей родине, супруге и сыне, оставленных мною.

Но я не могу сказать, что не приблизился к разгадке этих слов. Возможно, я очень близок к ней. Но у меня не остаётся времени. Час мой смертный близок. Я чувствую это. Поэтому завещаю эти слова, как и это святое место, и всё, что в нем находится, а также заботу о моём прахе — Джонатану Парку, которого я видел в своём видении и который войдёт ко мне ровно через 566 лет после моей смерти — в 2004 году.

Разгадай значение этих слов, Джонатан. Разгадай, иначе мне не будет покоя и в ином мире. Я оставляю одну подсказку. Плод моих двадцатилетних размышлений.

В сказанных мне божественным младенцем словах заключены две тайны. Тайна человеческая и тайна божественная. Когда ты поймёшь, что это за тайны, и они сольются воедино — это и будет разгадкой.

Я продолжаю писать историю своей жизни…

В ту же ночь я, взяв одно из стекол, оставленных мне божественным младенцем, вместе с четырьмя своими стражами, которые с той минуты и до последнего моего часа более не расставались со мной, и частью личной гвардии, я отправился верхом на лошадях в осаждённый Руан. Событие, прежде радовавшее меня, по непонятной причине начало вызывать во мне глубокое отвращение. Во мне настойчиво билась одна мысль. Надо остановить убийства безвинных людей.

Я не буду рассказывать о том, какой ужас испытал при виде многочисленных окровавленных тел, рядом с которыми хохотали мои пьяные солдаты. Я не буду рассказывать, в каком состоянии были улицы и дома. Но одна сцена меня особенно поразила.

Возле одного из домов лежала груда мёртвых тел. Прямо на телах. пировали мои солдаты. Гнев обуял всё моё существо. Мне хотелось убить всех их на месте. Но я сдержался.

Я начал громко кричать, приказывая всем немедленно прекратить эти бессмысленные убийства. Прошло совсем немного времени. Когда солдаты видели меня и слышали мои слова, они не только прекращали погром, но, как мне казалось, даже трезвели. Ибо мой гневный облик мог внушить ужас любому из них.

По улицам начал раздаваться шёпот: король… король в городе.

Прошло несколько часов, в течение которых я ходил по улицам и следил за тем, чтобы бесчинства прекратились. Моя личная гвардия мгновенно утихомиривала тех немногих, которые были настолько пьяны, что не могли ничего понять.

Я не мог вернуть к жизни убитых, но о живых я позаботиться мог. И я сделал это. Убийства в городе были прекращены, а оставшиеся в живых получили хлеб.

Но, несмотря на то, что я смог за короткое время установить порядок в городе и вроде бы всё вокруг становилось спокойно — меня охватывало всё большее беспокойство, название которому я не мог дать. Я не понимал, что меня тревожит.

Неожиданно и для себя, и для моего окружения я двинулся в сторону полуразрушенного городского магистрата. Все молча следовали за мной. Я не замечал ничего вокруг себя и целенаправленно двигался вперёд. Беспокойство моё нарастало. Не знаю почему, рука моя достала из камзола кусочек стекла. Сжимая это стекло в руках, я обогнул магистрат и вошёл в низкую отворённую дверь, что вела к самому большому винному погребу в городе. Я спустился вниз, где стояли ряды огромных бочек с вином и почти сразу же остановился как вкопанный. Пол в винном погребе был залит красной жидкостью. В отличие от моего сопровождения, я сразу понял, что это не вино. Это была кровь. Человеческая кровь. Ею был залит весь погреб. И в то мгновение я понял собственное беспокойство. Здесь обитало зло, и я шёл уничтожить его.

— Приведите всех, кого найдёте здесь, — громко приказал я.

Около десяти человек с оружием бросились в разные стороны, выискивая обитателей этого погреба. Почти сразу же я услышал душераздирающие крики. Кричали мои солдаты. Ещё около 15 человек стояли рядом со мной. Они мгновенно обступили меня, защищая от возможной опасности. Мы слышали шум сражения, а потом увидели солдат. Из десятерых, осталось всего шесть человек. Обороняясь, они отступали назад. И вскоре я увидел, кто на них нападал.

То, что это были не люди — не было никаких сомнений, хотя они выглядели в точности как мы. Мечи вонзались в их тела, но они не умирали. С перекошенным от злобы лицом и оскаленным ртом, они бросались на моих солдат и зубами рвали их плоть. Оружие не причиняло им не малейшего вреда. Я увидел, как у тех, кто находился рядом со мной, волосы встали дыбом.

Я поднёс стекло к глазам и увидел, что глаза этих существ отливают жёлтым блеском.

— Назад, — громко скомандовал я моим солдатам.

Услышав мой приказ, уцелевшие солдаты побежали ко мне, а эти ужасные создания, которых было не менее десятка — остановились, сверля нас взглядами. Их лицо, вся одежда были в крови. Не испытывая ни малейшего страха, я вышел вперёд. Меня тут же собирались окружить, но я повелительным жестом остановил своих солдат.