Луи Бриньон - Пятый уровень Страница 58

На время убийства прекратились. Две сестры и моя мать, благословение господу, всё ещё оставались в живых. Это немного успокаивало меня. Каждый раз глядя на неё, я невольно поражался. Как она может с такой любовью смотреть в мои глаза. Как она может притворяться после того, как хладнокровно зарезала всю мою семью. Но сил призвать её к ответу за преступления не было.

Это тянулось до тех пор, пока однажды я не увидел, что она незаметно подсыпает мне в вино какой–то порошок. Я сделал вид, что выпил вино. А потом сделал вид, что заснул. Я хотел узнать, зачем она это сделала и чего добивалась. Как только я притворился спящим, моя жена взяла свечи и зажгла в четырёх углах кровати, где я лежал. Затем встала на колени и начала шептать странные заклинанья. Слов я не мог разобрать. Это продолжалось очень долго. И всё это время я притворялся спящим. Наконец она перестала шептать эти заклинанья и, накинув на себя плащ, вышла из дома. Я сразу же вскочил на ноги и бросился её искать. Я обежал всю деревню, но так и не нашёл её. Я остановился. И тут, словно молния, меня пронзила мысль о родительском доме. Я сломя голову бросился туда. Лучше бы я туда не входил. Ибо я увидел такое, отчего мой разум обуял неописуемый гнев. Ярость всколыхнула всё моё существо.

Обе мои сестры лежали в луже собственной крови, а жена. она стояла на коленях перед моей матерью, у которой была отсечена голова. Этого я вынести не смог. Я подобрал с пола брошенный ею окровавленный топор и подошёл к ней. Она подняла голову. Никогда не забуду этого печального взгляда её глаз… но, было слишком много зла совершено, и я не мог простить. Я одним взмахом отсёк ей голову.

Закончив свой страшный рассказ, молодой человек с надеждой посмотрел на меня. Но я не мог облегчить его страдания. Взгляд мой упал на приоткрытую дверь. Стража и приближённые, забыв о всяком этикете, столпились у дверей. Я ничего не сказал. Так как видел, какое глубокое впечатление произвёл рассказ молодого человека на них.

Я сочувствовал ему, но у меня появилось ощущение, что я упустил самое важное из его рассказа. И я вскоре понял, что именно.

Он говорил, что убийства шли непрерывно чередой, а потом прекратились. А потом снова возобновились. Но возобновились только тогда, когда он увидел, что жена подсыпает ему порошок в вино.

Следующая моя мысль была ещё более странной.

А если предположить, что она это делала всё время после последнего убийства? Не оставляло сомнений, что порошок, который она подсыпала — усыплял его. Тогда почему убийства прекратились, пока она это делала?

Напрашивался один вывод. Но он был настолько страшный, что вначале я попросту отмахнулся от него. Невозможно, думал я, глядя на горестное лицо молодого человека, невозможно, чтобы человек убил всех своих кровных родных, собственную мать… а потом обвинил в убийствах жену, которая его так сильно любила — и убил её.

Мой ум не мог принять этого, ибо мысль эта была слишком чудовищна.

А что произошло потом, было более удивительным, чем весь рассказ, услышанный нами.

Не знаю, что меня заставило? Какой порыв? Я, следуя голосу сердца, достал стекло и приложил к глазу. И тотчас опустил его.

Следующие мои слова ошеломили всех, кто их услышал.

— Привяжите его, — приказал я.

Молодой человек и не думал сопротивляться, когда его накрепко привязали к креслу. Я сидел напротив него и долго молча рассматривал его лицо, пытаясь понять, с кем я столкнулся.

Следующие мои слова повергли всех в ещё больший ужас.

— Ты убил родителей, которые дали тебе жизнь, убил братьев и сестёр, но и этого оказалось для тебя мало, и ты убил свою супругу, которая, зная, что ты убийца, всё равно пыталась тебе помочь. В жизни я встречал очень много зла. Но такого изощрённого и безжалостного… нет! Воистину, ты худшее из всего, что мне приходилось видеть.

— Вы, наверное, меня не поняли, ваше величество, — молодой человек явно растерялся от моих слов, это моя жена убивала.

Его лицо выглядело таким искренним, что я просто не мог сомневаться в его словах. И тогда в голове молнией мелькнула мысль. Я вскочил с места и вскричал:

— Несчастный, ты даже не знаешь, что это ты был убийцей, а не твоя святая жена. Кто в тебе? Какой дьявол вселился в тебя?

— Я не понимаю, — еле выговорил он. — Ваше величество, я не понимаю

Многие из тех, кто были свидетелями его рассказа, осуждали меня. Я видел это по их лицам. Но никто из них и близко не понимал, кто перед ними

А перед ними сидел не молодой человек. А зло. которому позже я присвоил третий уровень. Через стекло, я увидел истинные глаза этого существа, что находилось передо мной. Они были–яркобелого цвета и излучали пугающую пустоту.

Я встал со своего места и подошёл к нему.

— Именем святого младенца, покажи своё истинное лицо, — произнеся эти слова, я коснулся кровоточащим пальцем его головы. Едва кровь коснулась его лба, он начал трястись. Изо рта пошла пена вместе с хрипами. Он закатил глаза, и тело его так сильно содрогалось, что мне показалось верёвки не выдержат и лопнут. Я не знал, какой опасности от него ждать и поэтому незамедлительно приказал убить его. Но прежде я снова приложил стекло к глазам, и оно мне помогло увидеть одну очень странную вещь, основываясь на которой я и сделал вышесказанные выводы. Едва существо, сидящее передо мной, испустило последний вздох, что–то мелькнуло рядом с ним. Мне показалось, что я увидел эти глаза, которые рассмотрел в нём. Мне показалось, что они вылетели в окно. Тогда я счёл это глупостью, но позже понял, что в тот момент зло, совершившее столь чудовищные злодеяния, — ушло безнаказанным. Я не смог остановить третий уровень, и это явилось моим первым поражением, о котором я и не подозревал в тот миг.

Я и представить не мог, что есть существа хуже «Зорта». Но они были. Существовало более опасное зло. Бес — представлял собой наихудшее зло, ибо в отличие от других, мог творить что угодно и где угодно. Все люди могли стать его добычей. Рядом с ним никто не мог чувствовать себя в безопасности. Но и это зло можно было уничтожить. Скажи мне кто–нибудь, что я столкнусь с гораздо худшим и более опасным злом, я бы ни за что не поверил. Но они были. Эти существа находились рядом с нами, и именно они ведут всех к мраку и смерти. Именно ведут, а не вели. Ибо по истечении 20 лет я даже близко не подошёл к способу, которым можно уничтожить их. Все мои попытки приводили к полному провалу. И я пришёл к выводу, что их просто невозможно убить.

И именно им я обязан тем, что сижу здесь и в полном одиночестве пишу мою книгу. Они убили всех моих людей. А их было несколько тысяч. Мы научились бороться со злом. Но лишь три уровня зла мы могли победить. Четвёртый — уничтожил всех нас. Меня от смерти защищает лишь это святилище. Сюда зло никогда не сможет проникнуть. Но еды осталось немного, свечей тоже. У меня лишь одно желание. поскорее закончить книгу. Я знаю. что больше не выйду на свет божий, ибо снаружи меня подстерегает зло. Я чувствую это. Они не хотят, чтобы я рассказал о них. Они сделают всё, чтобы эта книга не дошла до вас. Они сделают всё, чтобы уничтожить эту книгу. Но я знаю, я уверен, что войну, которую я начал, продолжат другие. Более сильные и более умные, чем мы. Эта надеж–да живёт во мне, ибо я видел сон, а все мои сны сбываются.

Я часто спрашивал себя, почему я приехал на эту землю?.. Сейчас, перед своим смертным часом, я знаю ответ на этот вопрос. Как мне было предначертано господом сражаться против зла, так оно и вам предначертано. Именно вы, те, кто сейчас читают мою книгу, должны принять меч и покарать зло. Я знаю, что вы это сделаете и глубоко верю в то, что вы одержите победу. Иначе не может быть. Иначе кончится род человеческий. Помните, у меня было 20 лет. И я проиграл битву. А у вас осталось 22 года. После этого зло ничто не остановит. И вы не можете проиграть вашу битву, иначе.

Вы и не поймёте, как начнёте убивать друг друга.

Против вас восстанут — вода, ветер, земля и огонь. За один год земля погрузится в темноту, а оставшиеся в живых перестанут понимать друг друга.

Я тяжело болен.

Я не успею рассказать про своё путешествие на святую землю. И про святилище не успею рассказать. Расскажу самое важное. Расскажу о том, кто мне помог найти святилище. Кто указал мне путь на святую землю.

Как–то ночью ещё в Нормандии стража доложила, что меня хочет увидеть какой то еврей. Я удивился, узнав это. Обычно евреи старались стать незаметными и вели очень уединённый образ жизни, а этот, презрев все опасности… глубокой ночью пришёл в наш лагерь, где любой из моих солдат мог убить его. Я понял, что лишь очень большая необходимость могла вынудить его прийти ко мне. По этой причине я приказал привести еврея. Это оказался молодой мужчина. Когда он предстал передо мной, он низко поклонился… но сделал это с таким достоинством, что невольно вызвал моё уважение.