Ростки на могилах - Фарит Маратович Ахмеджанов Страница 6

Трибун снова пристально посмотрел на Новеллия. Тот сделал вид, что думает, но его это предложение не устраивало. Да и никого не устроит. Отыскать он может и отыщет, но получится тогда просто убийство римлянами родни рикса. Это гарантированно приведет к бунту и резне, Олину сожгут. В общем, никакой прибыли.

— Нет, так не выйдет, — веско сказал Марк.

— А тогда что? Он же в поле драться не выйдет, и ждать, пока когорта подойдёт, тоже. Как его убить-то ещё, их же и онагр не берёт. А Сегомар, может, только и ждёт, чтобы напасть, когда мы с уродом схватимся.

Трибун ударил кулаком по ладони. Потом снова глянул на Новеллия и сбавил тон.

— Ладно, про Сегомара я зря, но тут такой народец, на дурное дело мигом поднимутся! Никакой рикс им не указ.

— А я убить его быстро помогу.

— На словах ты очень ловкий, Марк Новеллий. И в Олине появился так вовремя. Со службы уволился, помогать рвёшься. Сам в штанах, с усами… Ты скажи, почему я верить тебе должен? Может, ты и не Новеллий вовсе? — Лурий говорил вроде и с усмешечкой, но смотрел прямо в глаза.

— Ладно, трибун Гай Лурий, давай как римляне. Я же не в службу пришёл. И не в дружбу, не успели мы с тобой пока подружиться. Мне деньги нужны. Я приказчиком к Цестию разве б нанялся, если бы не нужда? Меня сам Агриппа знает, на одних закупках для войска тут так сейчас развернуться можно! А начать настоящее дело не на что.

Начать было на что, но трибуну о том можно и не говорить, а лишних денег не бывает.

— Теперь смотри — прикажи писарю найти приказ Цезаря, вам наверняка прислали, он был еще осенью. Цезарь объявил награду за доказанную голову Зверя, пять тысяч денариев. Если ты, когда в Марсию вернёшься, подтвердишь, что голова моя, и из своей казны пять тысяч добавишь, будут мне деньги на своё дело, а тебе Зверь. По рукам?

— Ага, — Лурий, наконец, уселся на свой стул нормально, даже на спинку откинулся. — Все теперь понятно. Добавлю тысячу — и по рукам. За каждого убитого легионера — десятку прочь.

— Три тысячи.

— Побойся богов, Марк Новелий, я и за тысячу не знаю, как отчитаюсь. Две.

— Обязуешься торжественно дать? — Марк вставил для пущей важности торжественную старинную формулу.

— За голову — обязуюсь, — быстро ответил Лурий. — И если мои пострадают — вычет, как оговорено.

— Тогда я предлагаю вот что. Зверя нужно выманить из города в место, заранее известное. Завтра скажи Сегомару, что раз дело в богах, ты требуешь чтобы он и весь народ Олины принес жертву и прошёл очищение в священной роще. Она тут недалеко, у Ардуеннского леса. Он скажет, что друидов нет, роща заброшена, и всякое в таком роде, но ты попробуй настоять. И ещё, прошу, найди то письмо Цезаря о награде, пусть оно подтвердит — я не вру.

— Ну пойдут они на это очищение — если еще пойдут. Потом что?

— А потом мое дело. Ну, всё, будь здоров, — Новеллий допил вино и поднялся.

Лурий хотел ответить, но его вдруг чуть не пополам разорвало глубочайшим зевком, он обхватил рот обеими руками и только привстал со стула, прощаясь с гостем.

* * *

Сегомар Молодой был истинный сын своего отца — тот, не обладавший изначально особой знатностью и богатством смог овладеть и тем и другим благодаря гибкости и умению слушать и слышать. Сейчас, когда настал мир — не лучший из возможных, но и не худший ведь — перед ним открывалась широкая дорога, и он собирался пройти по ней как можно дальше, и детей по ней послать.

Когда ему сказали, что некий Марк Новеллий хочет с ним говорить, он ждал римлянина, да и никто из местных не подумал бы прийти к ригу ранним утром. Однако вошедший был галлом. Из тех, кто шел той же дорогой, что и сам Сегомар.

— Приветствую, риг Сегомар, сын Сегомара, — обычаи, судя по поклону, гость знал, это было приятно. Риг кивнул, принял шкатулку из камня, красивую, не очень дорогую, ни к чему не обязывающий подарок. Этот Марк начинал ему нравиться.

— Как вам в Олине, по каким делам к нам?

— По торговым. Закупаю всякое для войска Агриппы. Верубрии выделывают много кожи на продажу, и ваши кузнецы тоже хороши. Я думаю даже здесь обосноваться.

В разговоре возникла пауза. Риг не спешил ее заполнять — пусть тот, кто нанес визит, сам расскажет о причине.

— Я присутствовал вчера при вашей встрече с трибуном Лурием, — начал гость. — Естественно, на улице, дальше вы разговаривали с ним наедине. Но я примерно понимаю, о чем велась речь.

— Вот как? И о чем же?

— То, что лежало на носилках. Это сделал тот, кого римляне называют hybrida. Зверь. Думаю, почтенного Лурия интересовало именно это. Он ведь был при Куларо, он знает, что это.

Сегомар встал с высокого ригова стула и отошёл подальше от дверей, хоть в зале никого и не было. Новеллий последовал за ним.

— Вы, я вижу, человек сведущий, — Сегомар заговорил тише. — Хотите что-то предложить?

Марк кивнул.

— Я имею возможность устранить Зверя.

Сегомар покачал головой.

— Не продолжайте. Это меня сейчас не интересует.

— А что же вас интересует?

— Можете ли вы спасти человека?

«Не племянник. Сын», — понял Марк, а вслух сказал, чтобы потянуть время.

— Вы очень откровенны.

— У меня нет времени на долгие разговоры. Так можете?

Новеллий задумался. Разговор пошел в совершенно ином направлении, он не знал, что ответить. Ему приходилось убивать Зверя — один раз. Ему несказанно повезло тогда, это следует признать. И он до сих пор помнил все — удар, едва не выворотивший ему суставы, запах гниющей на глазах плоти, отлетевшую голову, что даже мертвая жгла его взглядом — жгла, несмотря на лопнувшие глаза.

— Это зависит от того, что вы понимаете под спасением. Ритуал…

Лицо Сегомара вдруг сморщилось, как печеное яблоко, он стремительно отвернулся, пряча от гостя слезы.

— Я не хотел этого. Никто не хотел. Но погибла Адиега. Они были погодки, души друг в друге не чаяли. Никто не был виноват в ее смерти, но он вбил себе в голову и…

Овладев собой риг повернулся к Новелию.

— Это неважно. Для меня главное, чтобы… вы понимаете?

Новеллий понимал. Все будущее Олины, все будущее рода Сегомара сейчас зависело от того, что случится в ближайшие несколько дней. Если Зверь останется тут и будет