Поцелуй небес - Людмила Григорьевна Бояджиева Страница 8

чертям тошно стало. И, знаешь — это настоящая музыка! Три композиции — просто блеск, а я сегодня разродился дюжиной. И все — для тебя. И это тоже. — Он вытащил из-за пазухи ветку боярышника с острыми шипами и бросил Тони на грудь. — Немного позже будет к ужину жареная дичь. — Клиф поднял за крыло белую курицу со связанными лапками. — Но вначале мне нужна небольшая энергетическая зарядка! Клиф рубанул ножом куриную шею и, сдернув с Тони одеяло, поднял над ней обезглавленную жертву. Как завороженная, девушка смотрела на рубиновые капли, падающие на ее тело, а потом на то, как серьезно и вдохновенно слизывал Уорни кровь с ее живота.

— Наверно, так замирали жертвы под маркизом Дракулой, — зашептал Клиф, вдавливая в ее тело острые колючки боярышника и впиваясь в шею долгим влажным поцелуем. Страшно, омерзительно и хорошо… Ведь тебе хорошо со мной, детка?

Тони молчала. Способность оценивать происходящее, воля, гордость, строптивость, составлявшие основу характера самолюбивой «Барби» были полностью парализованы. Гипнотический полусон, балансировка на грани ужаса и сладострастия стали новой реальностью со своей философией и особой шкалой ценностей.

В перерывах между любовью и музыкой Клиф рассказывал длинную, завораживающую сказку.

— Это все началось очень давно, детка, как только появился человек. Он захотел властвовать и подчинять, то есть просто-напросто исполнять свое земное предназначение… Ну-ка послушай! — Клиф взял пару аккордов и пропел, переходя на визг, загадочную длинную фразу. — Это стихи Элстера Краули — самого грозного мага XX века. Элстер основал общество «Регентинум Аструм» и был главой английского отделения оккультной группы Ордена Тамплиеров Востока, в секреты и тайны которого ему удалось проникнуть. Это был крутой мужик, лихо крушащий общественные устои, моральный анархист, выпускавший кишки всем буржуазным добродетелям. Элстер Краули — Вожак, Магистр, Антихрист… Пристроив на животе гитару, Лиффи перебирал струны как слепой гусляр, вспоминающий древние предания. Вдруг, взвыв пронзительно и высоко, он произнес что-то, похожее на рифмованную непристойность. Тони задрожала.

— Чувствуешь, из стихов Краули исходит мощный эротический заряд. Эти глаголы «терзать», «внедрять» — они пронзают тебя насквозь… Краули любил бродить по улицам, умастив тело магическими благовониями, после чего двери его дома осаждали женщины, вопящие о своем желании отдаться… Великий магистр черпал силы в пряном запахе крови и секса… «Всякий раз, произнося „Я“, ты должен делать на руке надрез бритвой, уничтожая каплю за каплей свое эго — наставлял он своих учеников. — Ты должен избавиться от своей индивидуальности, сливаясь с высшими силами».

Тони видела два портрета Краули, хранимые Лиффи в специальном плоском ларце. На одном — лицо магистра, изображенного на взлете своей карьеры, спокойно и почти прекрасно. С другого, сделанного незадолго перед смертью в 1947 году, как слепок дьявольской маски. Иссушенная временем плоть, темным огнь в жестоких, властных глаза. Клифу, находившемуся в каком-то особом, взвинченном состоянии, нельзя было отказать в наблюдательности. Он подметил все больше дающую о себе знать немощь Тони и даже ее воровской жест, прячущий клочок выпавших волос. «Поколдовав» над ее телом, Лиффи объявил свой приговор: жизнь «невесты» в опасности и только посвящение в мистическое братство может спасти ее от неминуемой гибели.

— Твои силы на исходе, плоть умирает. Гляди! — вырвав без труда прядь волос из шевелюры Тони, Клифф бросил ее в огонь. Россыпь мелких искр с треском унеслась вверх. — Мы спасем тебя, мы пополним твою энергетику, мы обновим твою кровь. Вступив в Братство, ты разделишь с нами могущество и власть. Пойдешь ли ты за мной, Антония? Девушка кивнула и как загипнотизированная протянула левую руку. Сделав кончиком ножа надрез на среднем пальце ей и себе, Клиф нацедил несколько капель крови в бокалы с зеленым напитком. Глядя друг другу в глаза, перекрестив руки, они выпили зловещий коктейль. «И тело мое, и душа, и кровь моя будут принадлежать тебе», — прошептала вслед за Клифом Тони, отдаваясь ритуалу и «совершенной любви».

— Так-то лучше! — он с удовлетворением наблюдал за гримасой боли и сладострастия, исказившей прекрасное лицо возлюбленной: — Ты станешь сильной и опасной, детка. Насколько могут быть сильны плодородие и фаллос.

7

Посвящение Антонии в ведьмы должно было произойти первого мая — в Белтейн — старинный кельтский праздник, отмечаемый разжиганием костров в честь богов плодородия и знаменующий фазу «пробуждения», должную достичь апогея к середине лета. «Орден Золотого утра» представлял собой некую разновидность мистического клана, объединившего учение Элстера Краули и Джеральда Гарднера, более гуманного и возвышенного по сравнению со своим немецким предшественником. Подчинение разумных сил, стоящих за силами природы с целью концентрации творческого начала и повышения жизненной энергии — эта задача Ордена привлекала к нему представителей богемных кругов. Около тридцати человек в разных концах Европы получали четырежды в год приглашение на ритуальный эстабат — деловую встречу «Братства». Белтейн должен был состояться в ночь с 31 апреля на первое мая в Долине спящей Лилии, неподалеку от Сант-Галлена. Именно здесь, на западном побережье Женевского озера, располагался фамильный замок Джона Стивена Астора Магистра тайного Ордена.

Лорд Джон Стивен Астор, член правительства Великобритании, носитель почетного титула советника и, что не менее важно, обладатель миллионного состояния, прославился в аристократических кругах как специалист по восточным монетам и оккультным учениям. Сам Астор считал себя последователем Джеральда Гарднера, выпустившего три книги по колдовству и высшей магии, оказав тем самым огромное влияние на развитие европейских оккультных движений.

Джон Стивен был посвящен в братство в возрасте тринадцати лет, незадолго до кончины Джеральда Гарднера. Склонного к мечтательности и мрачной таинственности подростка целиком захватил колдовской ритуал «уикки» и сам пафос гарднерианства, устремленный к подчинению потусторонних сил во имя обогащения созидательных возможностей человека.

Астор серьезно занимался изучением оккультных наук, много путешествовал по Востоку и Африке, сохранившим пантеистические религии. В тридцать лет он стал Магистром Ордена после смерти своего учителя. Титул Магистра достался Астору в конкурентной борьбе с совсем молодым, но чрезвычайно активным «братом» — Клифом Уорни.

С тех пор «неистовый Лиффи» противостоял Астору, пытаясь внедрить в идеологию братства учение своего кумира Элстера Краули, любимца фашиствующей молодежи.

Разослав приглашения на Белтейн, Магистр приготовился к жестокой борьбе. Он понимал, что не может больше поощрять вакхические оргии, в которые превратился при содействии Уорни последний «эстабат». Фанатичные сподвижники рок-звезды, пополнившие ряды Братства, с энтузиазмом поддерживали призыв своего вождя к насилию и эротической вольности… Это произошло тридцать первого октября — в Хеллоувин, канун Дня всех Святых. Черная маска, скрывавшая по уставу лица членов Братства, помогла Астору сохранить видимость спокойствия, когда толпа чрезмерно возбужденной, по-видимому, не без