Дороги богов и демонов - Константин Андреевич Чиганов Страница 8

Где-то их протяну, но о сем не грущу:

Приюти, обогрей, мать — сырая земля!

Отшельник закончил и глубоко вдохнул пахнущий травами воздух. Он сидел на переднем крыле и подравнивал бороду штурмовым ножом.

— Слишком мрачно. — Илья приподнялся на локте и высунулся, открыв дверцу. — Чье это?

— Мое. Когда-то в горах сочинил. Горы — кость земли, говорил один мой знакомый.

— А мы — соль земли. — Илья зевнул и почесал подбородок. — Побриться нечем? Ножом сам брейся.

— Опали зажигалкой.

— У меня нет.

— У меня тоже, — сознался Отшельник и отряхнул волоски с лезвия.

— Ты зажигал же костер?

— Так же, как ты взорвал бензобак. Без инструментов.

— Силен… «Силен же ты врать»- сказал бы Давыдов… Я так не умею.

— Научу, так уж и быть…

Лес, и то негустой, лиственный, окружал полянку не везде. Основательная просека вполне позволяла проехать, если немного расчистить кусты по краям. Похоже, здесь когда-то проходила даже и не дорога. Скорее, как на родине, просто направление.

Следы стоянки отыскались совсем недалеко. Кострище, несколько прямых палок, похоже, от каркаса шалаша. Илья оглядывал полянку. Вот изогнутая и треснувшая палка: лук. Отшельник разрывал что-то рядом с кругом из пепла.

— Ведь совсем рядом были, — сказал он задумчиво. — Разминулись на день. И ладно.

— Меня не тянет устанавливать контакты. Домой бы лучше.

— У меня есть пара мыслей, но сейчас посмотри на это…

Рядом с костром лежали кости. Обглоданные, обгорелые кости. Некоторые были расколоты и без мозга.

— Ты лучше разбираешься. Это кто?

— Вот не знаю. Но уж очень похоже на прямоходящего. Вот локтевая, а это — фаланга пальца. Черепа не вижу.

Илья был далек от философского тона этого недобитого антрополога. Его передернуло. «Привыкай» — приказал он себе.

Отшельник поднялся и быстро пошел к машине.

— За мной! У меня нехорошее предчувствие.

На старом месте он открыл передний багажник, достал запомнившийся Илье мешок. Оба оставили куртки в машине, теперь Илья стянул и пуловер, оставшись в черной майке, — стало тепло. «Эх, некому на меня полюбоваться!» Серебряный крестик остался поверх майки, он не обратил внимания.

Отшельник достал из мешка два компактных автомата «Хеклер и Кох» МП-5А3. Это оружие, не новое, но популярное у специальных сил из-за своей надежности и кучности огня, имело еще и то достоинство, что использовало такие же парабеллумовские патроны, как их пистолеты. Бросил одну машинку Илье, тот машинально поймал трехкилограммовую «игрушку», повернул барабанчик прицела на максимальную дальность и щелкнул затвором. Исправно.

— Есть еще глушители к ним и гранаты. А это лично для тебя, — друг открыл чемоданчик черной кожи. — Подарок от зайчика. Вы с ней сроднились, по-моему.

В чемоданчике блестели матовой чернью детали PSG-1. Немецкое высокоточное оружие, с десятикратным прицелом, снабженным лазерным целеуказателем, обрадовало Илью несказанно. Закинув автомат за спину, он быстро и ловко собрал винтовку, вставил магазин. Отшельник невольно залюбовался его легкими движениями, но с тайной горечью подумал, что вот мальчику понравилось стрелять, а ему уже заранее тошно. И поймет ли его Илья? Неглуп, должен понять.

Илья уже сам почуял неладное: сказалось общение с нечеловеком. Крохотная серебристая точка в небесах. Он вскинул тяжелое оружие и приложил наглазник под бровь. Касанием пальца включил лазер.

К ним стремительно летело существо в стальных перьях. Оно походило на сову, если бывают столь огромные и уродливые совы. Глаза казались черными провалами в треугольной голове, в разинутом кривом клюве, он мог бы поклясться, блестели зубы. Он без раздумий повел стволом и в ту секунду, когда алый зайчик отразился в правой глазнице, надавил спуск. Псевдоптица рухнула за деревьями.

— Влет! — Отшельник тронул за плечо. — Погляди ниже!

На край просеки вынеслись диковинные существа. Числом около двух десятков, словно карикатура на могучих кентавров. Четвероногое золотисто-коричневое туловище с верблюжьими ногами, вместо головы имело громадную распахнутую пасть с рядами зубов, с челюстей текло что-то зеленое. А из середины спины рос плечистый безголовый торс о двух длинных руках. На руках — по два локтевых сустава. И никаких видимых глаз. Руки сжимали примитивное оружие, но, хвала Небесам, луков не было. Недолепленные кентавры размахивали копьями и топорами, трубно завывая.

— Огонь! — Илья, очнувшись от команды друга, опустил ствол ниже. Уже не могло быть сомнений в намерениях тварей, и он поймал в перекрестье одну из фигур, и не вспомнив об автомате за плечом. Помнил Отшельник. От негромкого выстрела винтовки одна из фигур рухнула, ломая ноги, и тогда затрещало его оружие. В оптику Илья отчетливо видел, как брызжет ярко-голубая, словно стекломой, кровь существ, как они валятся друг на друга под хлыстом свинца. Ему не пришлось стрелять снова.

— Вот и все, — Отшельник выщелкнул пустой «рожок», зарядил автомат новым, достав из-за пояса. Убрал плечевой упор. Лицо его было усталое и неживое, словно выглянул он из гроба. — Опять то же. Всегда. Боже, ну сколько мне еще?!

Не глядя на Илью, он побрел к машине. Илья остался глупо стоять с винтовкой наперевес. Он был рад, что так ничего и не ответил.

2

Просека вывела их к трассе.

Илья не поверил бы глазам, но это было шоссе, он мог потрогать рукой. Широкое, по такому пройдут четыре машины в ряд, покрытое черным составом, напоминающим твердую резину. За черной лентой тянулась пустыня. Отшельник в молчании вывернул на странную дорогу и увеличил скорость. Теперь по обе стороны лежал красноватый песок с редкими бурыми кустами. Лес отодвинулся и остался позади, помаячив в зеркале заднего вида.

— Может, то, как мы сюда попали, похоже на тоннель, который могут устанавливать некоторые из нас. Мгновенное перемещение? Но до сих пор я не помню случая, чтобы кто-то проник вот так, на иную Землю. Мир-то явно не наш. — Отшельник печально вздохнул, поскреб бороду, не отрывая левой руки от руля.

— А Каспар Хаузер и иже с ним?

— Ты еще вспомни «Элдридж». Тот тоже вроде бы перенесся.[7]

— Так что мы делаем? Ты умеешь творить этот перенос?

— Прыткий. С тобой хорошо что-нибудь этакое есть. Ты тоже сумеешь… этот. Теперь ты более чем человек. Я не знаю, как мы попали сюда. Рисковать нельзя. Мы перехода не помним, но в нашей памяти где-то это хранится. Можно попробовать проникнуть в сознание и вытащить наружу.

— Тогда это делай ты. У тебя больше опыта. Я согласен быть подопытным кроликом… которого режут в ванной.

— Придется мне. Но ты рискуешь.

— Если останусь идиотом, сдашь в местную психушку. Выхода ведь другого нет? То-то же…

Пепел непрестанно осыпался, и горелая синтетика хрустела