Шарлин Харрис - Идеальные каникулы смерти Страница 9

— Да ну? И что же?

— Они тоже об этом слышали, — говорит она.

— Мы просто дурачились.

— Таланты когда-то были героями, — говорит она. — Таланты знали, что делать со своими способностями.

Супераккуратность не входит в число его талантов. Он указывает в угол хижины, где неопрятной кучей свалено снаряжение.

— Бур, — говорит он. — Ледовый топор. Ледовая пила. Вон та штука — это портативная хижина. Лед становится толстым. Рыбак бурит во льду отверстия. Вырезает полынью. Светит в нее фонариком. Ожидает, пока рыба проявит любопытство и подплывет к полынье. Вот и весь подледный лов. Самое скучное занятие в мире, если только ты не проваливаешься под лед. Вот чем я нынче занимаюсь. Это все, что мне осталось. Они хотят отправиться на зимнюю рыбалку? Это можно.

Она скрещивает руки на груди и разочарованно поджимает губы.

— Нет, — качает он головой, — они хотят острых ощущений. Они хотят сражений с большими рыбами. Им нужна рыбалка супергероев. Но такой рыбалки больше не бывает.

— Я бы сказала, что им нужна помощь, — вздохнула девушка. — Они хотят услышать ваш совет.

— Я не даю советов.

— Какие у вас расценки? — спрашивает она.

— Для Талантов? Для них особенные расценки.

Она кивает.

— Деньги у них есть.

— Я не о деньгах.

Он знает, что ему нужно. То, что получил Атом, его капитан. То, что получила Лана.

— Я хочу, чтобы кто-нибудь меня убил.

Из маленькой хижины внезапно исчезает весь воздух. Она открывает рот, чтобы возразить. Трясет головой. Закрывает рот.

— Хорошо, — говорит она. — Договорились.

Он шлепает к плите, оставив ее у двери. Наливает себе холодного кофе, трет небритый подбородок краем большой кружки из белого фарфора. (Из чего пил кофе последний супергерой? Из большой белой фарфоровой кружки. Ее практически невозможно разбить.)

— Так что? — спрашивает он.

— Я вам обещаю. Вы умрете.

— Кто это сделает? — спрашивает он.

— Я, — говорит она.

Она по меньшей мере на целый фут ниже его. Она также весит на сотню фунтов меньше. И она на тысячу лет моложе.

— Ты и кто еще? — я.

— Как ты это сделаешь?

Она качает головой.

— Никаких доказательств, пока это не случится.

Его явно пытаются обвести вокруг пальца.

Да жизнь вообще сплошное мошенничество!

Он спохватывается, сообразив, что ведет себя как полный невежа.

— Хочешь кофе?

— У вас есть чай?

— Не-а.

Она озирается. Сзади ее рыжие волосы ниспадают на плечи. У нее зеленые глаза, что странно для китаянки. Оттенок ее глаз напоминает ему цвет пылящегося в шкафу плаща. Внезапно его смущает куча несвежего белья на диване и скопившаяся за зиму грязь на полу. Он перемещает молекулы, сдвигая грязь в угол, и пытается вспомнить, где стоит корзина для белья.

Особенные способности. Ха!

В аэропорту Форт-Кента царит такая же радостная атмосфера, что и в больничном морге. Она заказала для них чартерный рейс. Двигатели клацают, как вставные зубы. В пассажирском салоне, кроме них, никого нет.

— Так какое отношение ко всему этому имеешь ты?

— Я их турагент.

— Талантам нужны турагенты?

— Изредка.

— Ты летаешь на этой штуке? — спрашивает он.

Он хочет знать, умеет ли она летать.

Она улыбается и качает головой.

— Да, я прилетела на самолете.

Нет, она не умеет летать.

Зеленые глаза и рыжие волосы. В свое время, если бы она не была восточной злодейкой, она была бы девушкой, которую он спас во время авиакатастрофы. Он подхватил бы падающий самолет силовым полем, улыбнулся бы в объективы, не заботясь ни об авиадиспетчерах, ни о репортерах, ни о необходимости скрываться под вымышленным именем вдали от цивилизации и людей.

В то время он ни за что не оказался бы в самолете. Он терпеть не может летать.

— А какой талант у тебя? — спрашивает он.

— Да так, ничего особенного.

Он ждет.

— Организаторские способности.

Он пренебрежительно фыркает. Ее щеки розовеют.

— Попробовали бы вы в полдень припарковать туристический автобус перед Центром Рокфеллера. Без организаторских способностей не обойтись.

— Они помогут тебе меня убить?

— Возможно.

— И часто ты сопровождаешь туристические автобусы?

Он представляет туристические автобусы, припаркованные в конце его подъездной дорожки, и содрогается. А это мистер Грин дома… А это мистер Грин стирает белье… А это мистер Грин бухает… Она не может ему помочь. Но она может его сдать.

— Только давай сразу договоримся, — начинает он. — Это…

— Только один раз, — кивает она. — Я угадала? Сделайте это один раз, и даже если я не смогу вам помочь (хотя я смогу), я больше никогда вас не побеспокою. Я согласна. Я никого больше к вам не привезу.

Она открывает сумку, достает пудреницу и пудрит нос. Он пытается и не может припомнить, когда последний раз видел, как девушка пудрит нос. В таких крохотных городках в пудре нет никакой необходимости. Она улыбается.

— Организаторские способности — это умение предугадывать будущее. Совсем немного.

— Я предугадываю, что им будет скучно и ты будешь психовать, а я останусь с носом.

Ее зеленые глаза меняют цвет. Теперь они напоминают дым над горящим лесом — темные, опасные, и в них светится вызов.

— Вы хотите, чтобы я и в самом деле предсказала ваше будущее?

Из сумочки — а это очень маленькая сумочка — она извлекает деревянную флейту. Это старая флейта. Она темная и гладкая от пальцев, такая длинная, тонкая и изогнутая, что напоминает отрезок конца света. Она слишком большая, чтобы поместиться в этой сумочке. Она подносит флейту к губам и начинает играть. Сквозь поцарапанное зеленое окно самолета он смотрит на заснеженные поля, которые пересекают черные полосы. Темные и скудные, как ее музыка. Этот пейзаж — воплощение одиночества.

— Прекрати, — говорит он.

Но она продолжает играть. Песня флейты меняется, обвивая его подобно зеленым щупальцам.

— Прекрати!

Она отнимает флейту от губ.

— Я вас не обману, — говорит она.

— Девчонки?

— Девушки, — уточняет она.

Их восемь. Иностранцы. Японцы. Пятеро из них — девочки-подростки. С ними двое мужчин постарше: один высокий, с усами и длинными волосами, второй круглый, ленивый крепыш. Один из подростков — мальчишка. Во всяком случае, Грину так кажется, хотя волосы мальчика собраны в длинный хвост. На девочках плиссированные юбки и розовые банты. Они хихикают, толкаются и тычут в его сторону пальцами. Они все похожи друг на друга. Торчащие во все стороны волосы, заостренные, похожие на лисьи мордочки личики. Они крошечные. Они даже кильку станут тянуть вдвоем.

— Таланты? — шипит он.

— Сами увидите.

Один из мужчин подходит к ним, кланяется, называет имя, разобрать которое мистер Грин не в состоянии, и говорит, что он «почтен» и все такое. Или что-то в этом роде. Знание языков не входит в число достоинств мистера Грина.

— Я возглавляю школу додзе Универсальных Боевых Искусств. Это мои студенты. Они же мои дочери.

Девочки хихикают. Старшеклассницы, не старше. Одна из них приседает в реверансе, а потом начинает кружиться, размахивая пучком розовых лент.

— Боевые искусства Летающей красавицы, — напевает она.

У одной из них розовый рюкзачок с рисунком белой кошки и надписью: «Привет, Киска». Боевые искусства Киски? Девочка моргает глазищами и молча морщит носик. Остальные пытаются спрятаться друг за друга. Мальчишка хорохорится, подобно единственному петуху в курятнике.

— Мы очень почет за вас вести нас рыбалка, — произносит ленивый крепыш. На нем слишком большая кепка «Ред Сокс», надетая козырьком назад, и слишком большая куртка, тоже «Ред Сокс». Это производит неожиданно пугающее впечатление. Кажется, что он вот-вот увеличится до своих прежних внушительных размеров.

Они смотрят на него, как будто ожидая, что он им что-то скажет. «Подсказки, — думает он. — Они ждут от меня советов». У них у всех большие глаза. Ему кажется, что его окружили рисунки котят.

Они смотрят на него.

Он смотрит на них. Единственный совет, который приходит ему на ум, звучит так: «Не ешьте желтый снег».

Он откашливается.

— Ну, в общем, вы едете на рыбалку. Не провалитесь под лед.

Они все хихикают. Ч-черт побери!

— Надо получить багаж, — сообщает высокий мужчина и вместе с крепышом направляется к багажной карусели.

Остальные гурьбой идут за ними, перешептываясь и оглядываясь на мистера Грина.

Девочка с розовыми лентами что-то шепчет мальчишке-петуху.

— Скрывать свою личность, — шепчет он в ответ.