Домик в деревне - Кай Вэрди Страница 9

— Это… Согласен я. Только подыми Маринку…

— Запоминай, Мирон. Крепко запоминай. Ввечеру собирай всех домочадцев и уходи из дому. Куда хочешь, но до утра чтобы ноги вашей в доме не было. Жену только оставь одну. И образа убери. Утром придешь — спать она будет. Не буди. Как проснется, дашь ей выпить отвар, что на столе оставлю. И поить им станешь ее три дня. Три дня она спать будет. А после встанет. Все ли понял?

— Все.

— Все запомнил?

— Да.

— Еще одно запомни. Ежели кто подглядывать станет, да мешать мне вознамерится — оба помрете — и Маринка твоя, и ты. Понял ли?

— Понял, Левония. Никто тебе мешать не станет, подними Маринку.

Как Левониха сказала, так по ее слову и вышло. Собрал Мирон всех детей, да увел их к куму ночевать. И образа туда же снес, все до единого. Вернувшись утром, увидел: спит Маринка. Да не как в последние дни, а хорошо, крепко спит. Будить не стал. Детей у кума оставил, чтоб не разбудили мать ненароком. Три дня спала. А на четвертый день встала Маринка, здоровая, будто и не болела вовсе. А корова в тот же день с утра дохлая в стойле лежала.

С того раза стали к Левонихе деревенские ходить, как край наступит. Та не отказывала. Лечить людей лечила, только цену брала. Так и жить стали. Привыкли к ней люди. Обижать ее и не пытались — боялись. Любить не любили, но жили. Мужа у нее не было, детей тоже. Старая она уж была, когда вдруг пропала в одно полнолуние. По обычаю своему лошадью-то обернулась, да поскакала куда-то. А обратно и не вернулась. Не было ее всю зиму, а весной пришла с девчонкой махонькой, лет двух…

Глава 5

— Мам, мааам! Смотри, как я сейчас прыгну! — Настя стояла на крыше детского домика перед большим сугробом, в котором они с Лерой недавно выкопали пещеру, а Лера с хитрым видом выглядывала из ямы в снегу. Когда обе матери обернулись, Настя с веселым визгом сиганула вниз. Девушки только и успели охнуть. Сугроб рухнул под весом девочки, погребая под собой и ту, что хихикала внутри.

Юля с Катей кинулись к детям. Снега было много, очень, и откопать детей, особенно ту, что сидела в пещерке, оказалось не просто. Вытянув перепуганную Настю, не ожидавшую того, что сугроб провалится, девушки вдвоем принялись откапывать Леру. Достали. Ощупав ребенка и убедившись, что девочка цела, Катя принялась отчитывать свою Настю за ее выходку, пока Юля успокаивала ревущую в два ручья Лерку.

— Ты что, не понимаешь, что так делать нельзя? Ты же знала, что Лера там. Зачем прыгала?

— Мам, нет! Лера вон там стояла, возле дерева!

— Настя, прекрати! Мы прекрасно видели, что Лера сидела в пещере! Ты еще и врать будешь? Ну дома ты получишь у меня! — отряхивала она вещи дочери от налипшего снега, да так грубо, словно уже наказывала.

— Мам, Леры там не было… правда, — всхлипнула Настя, — она там стояла… — и начала плакать.

— А кого мы откапывали тогда, а? Врушка! Как тебе не стыдно! — Катя была очень зла. От перенесенного страха за детей ее губы дрожали.

Юля, держа Леру за руку, подошла к ним.

— Кать, да ладно тебе, успокойся. Ну прыгнула и прыгнула. Она ребенок, тем более что мы сами им разрешали раньше прыгать с той крыши в сугроб.

— Тогда там пещеры не было! И надо головой думать о последствиях! — Катя никак не могла остановиться.

— Успокойся, все нормально. Смотри, они уже обнимаются! — улыбнулась Юля, указывая на детей.

Катя нервно выдохнула.

— Мам, мы пойдем с горки кататься, можно? — виновато глядя на мать, спросила Лера.

— Настя! — погрозила Катя дочке кулаком. — Смотри у меня! Гляди, куда едешь!

Но девчонки ее уже и не слышали. Они, звонко смеясь, прыгая через комья снега, бежали к вожделенной конструкции.

Катя покачала головой, но по лицу девушки было видно, что она наконец-то успокоилась.

— Видела она у дерева… — тихо, себе под нос, пробормотала Катя, — точно черти балуют, — и перекрестилась.

— Ой, Кать! У вас тут воздух, что ли, такой? Вашим предкам ведьмы чудились в любовницах хозяйских, а тебе черти мерещатся! — расхохоталась Юля.

— Юль, вот ты неверующая совсем! Нельзя же так. Ну неужели тебе совсем не страшно? — Катя тут же переключилась с детей на тему проклятого дома.

— Ну вот ни капельки! — улыбнулась Юля. — Хочешь, я тебе расскажу сейчас, что на самом деле тогда было? — она с хитринкой взглянула на подругу. — Купец ваш встретил девчонку, влюбился в нее, а так как был женат, отстроил ей дом в деревне и поселил там. Приезжал он к ней раз в месяц, в полнолуние. Просто договариваться так легче — телефонов-то не было. Естественно, ночами. Встречались в соседнем лесочке. А ездил он на белой лошади. Принц, блин, на белом коне! И чтобы лошадь не мешала и не мучилась, отпускал ее по полям побегать, а сам с любушкой миловался. Он ее и кормил и содержал. А по поводу мужиков… Просто слышала она все эти разговоры. А жить-то хотелось. Смелой девчонка оказалась, смогла за себя постоять. Смекнула, что ее боятся, и фантазия у народа богатая, вот и сыграла на этом. А ваши и повелись. Молодец Левония, обеспечила себе жизнь спокойную. А деревенские уже и легенду целую придумали, — засмеялась Юля.

— Вот ты молодец! А что ж тогда у них огороды-то посохли?

— Конечно, посохли, если по ним лошадка потопталась! Она ж поломала им там все и повытоптала! И каким образом она у них оказалась — да просто пошла за ними, и все. Они побежали от нее, а она пошла следом. Вот и пришла на огороды.

— А как ты тогда проплешины на полях объяснишь?

— Да просто, — пожала Юля плечами. — Я, конечно, не биолог, но в земле может быть что угодно — соль, например. Насыпь соли — и ничего расти не будет. Или еще что. Это анализ делать надо. А вы его делали? Конечно, нет. Проще сказочку придумать.

— А Маринка? Которую Левониха подняла? — уже с нескрываемым интересом поинтересовалась Катя.

— А что Маринка? Да травы ваша Левониха знала. Легенду надо поддерживать? Надо. Вот она нагнала на мужика жути, сварила травки, а мужик сам свою жену ими и отпаивал. И все счастливы и довольны —