Гарри Веда - Инверсия

Гарри Веда

Инверсия

Вечер упоительно переливался волнами цикад, хоровод которых мог, пожалуй, показаться навязчивым, неестественно бурным — но только не целующейся парочке в автомобиле, ловко припаркованном на пригорке, метрах в двухстах от магистрали.

Небо клубилось лиловыми тучами и теплый ветерок трепал каштановые кудри в такт неспешному закатному танцу. Девушка оторвалась от губ спутника и заглянула ему в глаза.

— Джим… Я что-то чувствую…

Молодой человек самодовольно откинулся на удобную спинку сидения кабриолета. Возбуждение немного спало и уступило место традиционному, для самца в подобной ситуации, тестостероновому бахвальству.

Он изысканным ласковым движением поправил выбившийся витой локон сегодняшней визави и изобразил самый искренний взгляд, на который был способен ради нее.

— Я тоже, маленькая… Мы оба это чувствуем… Кстати… — Уверенная рука незаметно переместилась ниже, к чувствительной шейке. — …предлагаю, все-таки, перебраться назад. Они только кажутся тесными…

Девушка закаменела.

Блин, только не облом… Неужели заставишь поуговаривать… Совсем, ведь, не то настроение… нет, правда… красотка…

— Джимми… Ты ничего не чувствуешь?.. Странно все как-то… — Девчонка поежилась столь буквально, что пальцы ухажера ощутили пушок ее кожи, вставший жесткой щетинкой.

Ага, ага… быстро все как-то… я так не привыкла… нам нужно получше узнать друг друга… Давай-давай.

Настроение упало. А как сладко все начиналось…

— Да что ж странного-то… — Джим сделал попытку поцеловать девочку опять, но это было не так-то просто исполнить через широченную коробку передач. — Ты мне очень, очень нра-а-а-авишься…

Он погладил милашку по щеке.

— Джим, ты мне тоже нравишься, очень… — Красотка улыбнулась неожиданно искренне и чуть виновато. — Я не об этом сейчас… совсем… мне… нет, не страшно… неуютно, что ли… Давай уедем отсюда…

Джим разочарованно поджал губы. Целый час рулили… Самый романтичный вид, бля, куда можно доехать невнапряг…

— Ты только взгляни… как здесь красиво! — Ухажер шумно втянул ноздрями пряный воздух. Весна чудесная в этом году, и правда. Когда еще за город выберешься, хоть какая-то компенсация. — Ты когда-нибудь занималась любовью под открытым небом?..

Он игриво скосил взгляд.

Девчонка натурально дрожала всем телом и не обращала на сладкие речи никакого внимания.

— Джимми… У меня плохое предчувствие… Давай вернемся в город… — Она прошептала холодными губами и вздрогнула сильно, всем телом. — Ты слышал?!.. только что… ты слышал?..

Джим нахмурился. Вот дура, нагнала жути… Теперь самому страшно.

Окружающий милый весенний мир показался сейчас, от чего-то, напряженным и враждебным. Даже цикады верещали зловеще и навязчиво.

— Там кто-то… есть… — Девчушка запихала в рот пальцы вперемешку с волосами.

— Где?!.. — Джим врубил дальний и мощный луч прожектора раскроил надвое сгустившийся полумрак, вдаль, вплоть до стены дикого кустарника, темневшего метрах в ста от пригорка.

Сплетенная листва вспыхнула миллионом блесток — могло показаться, что растительная кутерьма украшена переливающейся гирляндой, яркие огоньки которой перемигивались и перекатывались четкой полосой вдоль земли.

— Что это… — Бедняжка до крови впилась ноготками в собственную ладошку. — Джимми, я тебя прошу… Давай уедем…

Джигит трясущимися руками нащупал клавишу запуска двигателя и трехсотсильный агрегат ожил ободряющей вибрацией.

Что за фигня здесь творится… Джим снял парковочный тормоз. Пожар начинается, что ли…

— Джимми, это глаза…

— Ты с ума сош… ла… — Парень поперхнулся слогом и с трудом отодрал пересохший язык от неба. Стая глаз неслась к пригорку с ужасающей скоростью, прочерчивая изгибы упругих меховых тел в угасающих лучах закатной зори.

— Волки!!! — Девчонка подавилась глухим визгом. Джим утопил педаль и машина пошла юзом с пригорка, пробуксовывая задним приводом. Пушечный удар в водительскую дверь сотряс автомобиль, а перед глазами перепуганного бедолаги-водителя щелкнула смрадная волчья пасть.

Соседнее сидение визжало, не переставая, усиливало ужас и Джим газовал напропалую, не разбирая дороги, но, кажется, сохранял колею, которая вела к шоссе.

Навстречу, наперерез и просто в лоб, со всех сторон неслась живая лавина взбесившихся разнокалиберных животных, ожесточенно нападавших на железного врага. Они были разными по размерам, величине и яркости окраса, рисунку бега. Единой была исключительная дикая ярость, прорисовавшаяся в тысяче острейших оскалов — ни одного дружелюбного, одомашненного.

Глухие удары сыпались во все борта. Джим, трясущимися занемевшими, до полного отчуждения, пальцами дернул рычажки стеклоподъемников и призрачная преграда ни грамма не добавила чувству защищенности, и без того отсутствующему сейчас в адреналиновой гамме эмоций.

Автомобиль больно прыгнул на ухабе и, дрифтуя, вывалился на шоссе. Едкий запах гари из-под шин немного отрезвил обезумевших от страха людишек.

— Джимми… Не молчи… Пожалуйста, не молчи… Джим! — Девчонка схватила защитника за руку, тот дернулся и машина потеряла курс, чудом миновав отбойник.

— Дура!! Сиди ровно и не шевелись!.. — Паренек панически выровнял ход, с большим трудом удержал авто от заноса и тут же попытался отвесить идиотке отрезвляющую плюху. Но лишь больно царапнул кончиками пальцев по бледной щеке — рука саданулась о торпеду и Джим проговорил в себя пару эпитетов, о которых юной девушке не стоит догадываться.

Видимость на шоссе была нулевая. Прозрачный вечерний воздух кишел непередаваемым количеством разнообразных насекомых, обтекавших мчавшееся авто по аэродинамической траектории, обгоняя (!) его. Это был натуральный ураган мельчайших комах, перемешанных с комьями покрупнее и отдельными, совсем уж монстровидными экземплярами, похожими скорее на механические проволочные изделия, чем творения живой природы. Вся эта круговерть почти не задевала задний бампер, проносилась над лобовым стеклом и уносилась вдаль впереди — мозг человека рисовал обманчивую иллюзию, что скорость падает, а спидометр врет про сто сорок миль.

Уводящий рукав эстакады проскочил в полуметре от бокового зеркала и Джим судорожно крутанул руль вправо. У него хватило ума выполнить нужное торможение, и спортивный рысак выскочил на городскую магистраль — только выбил искры задним левым крылом из угловой стойки ограждения.

Здесь было свободнее, гигантское бетонное поле распылило, рассосало тугой канат жалящей живности, который теперь плыл к городу сплошным редким туманом с облачками-уплотнениями по всему объему.