Гарри Веда - Инверсия Страница 3

Убежать от надвигающейся опасности. В город, он защитит. Потому, что больше некуда.

Человек средних лет семенил вдоль заснеженной кромки оврага — ступал осторожно, как может только таежный обитатель, медленно тянул ноздрями пронзительный воздух и силился понять чтозанах. Привычный маршрут по знакомым, до дыр, местам почему-то тревожил таежного человека, натирал его ленивый ум непониманием непонимания.

Овраг уперся в стену деревьев, и мужик замер под разлапистыми ветвями, дал глазам время вновь приобрести остроту в потускневшем освещении. Он старался дышать очень медленно, чтобы пар дыхания не выдал девственной природе чужака.

Охотник скинул с плеча винтовку и потянул большим пальцем предохранитель. Тихо. Вразнобой поскрипывают деревья, то тут, то там, да снег осыпается шорохом повсюду. Такчтознанахтаки…

Силантьич, егерь от рождения, да и по сути своей, перекрестился. Отчего-то родные места сегодня не ощущались таковыми, а казались чужими, непривычными и даже опасными. Но почему — Силантьич понять не мог.

Воздух был свеж, как никогда и настолько прозрачен, что горы прочертились на горизонте четкой выверенной линией, несмотря на дальнее расстояние.

Силантьич оттолкнулся локтем от шершавой древесной коры, и хруст отломившейся чешуйки прозвучал в тишине выстрелом. Дядька вздрогнул. Елка скрипнула, сдавалось, над самым ухом и Силантьич крепче сжал цевье винтаря, чтобы унять дрожь.

Тихо. Снег между деревьями был свежим, словно выпал секунды назад. А надысь снега-то и не было. Вот дык так. И следов не видно.

Следов нет.

Силантьич сел от неожиданности. Как так — следов нет. На вчерашнем-то снегу…

Егерь сдвинул напарившую шапку и зачерпнул ладонью обжигающую холодом белизну. Мягкий… Странно…

Оба этих фактора, тишина и отсутствие следов на суточном снежном покрове — единомоментно сплелись комом в сознании таежника и наполнили тертого промысловика зловещим предчувствием. Силантьич снова перекрестился и прочитал отче наш, на всякий случай.

Он ощутил себя непривычно одиноким в этом запорошенном замерзшей водой мире, таким беспомощным и бессильным перед мертвым пространством вокруг, что зачесался волосатый живот и мигом промерзли пальцы, сквозь валенки и шерстяные носки. Ни-ко-го…

— Эй!!! Бля!!! АУ?!!!

Силантьич хотел услышать эхо, шорох всполошившихся птичек, любой живой звук в ответ…

Но сегодня подобная роскошь явно предусмотрена не была.

Пустота развернулась перед глазами стремительно, вычеркнула деревья и прочую геометрию из осознания, обнажила внутреннему взору, что из живности здесь, похоже — только сам Силантьич.

— А куда все подевались, нах… А где все?!!! а?…

Егерь встал на затекшие ноги и, ступая походкой зомби, устремился вглубь леса.

Он по-медвежьи вываливал ноги, ступал грузно и все прибавлял ход. Вскоре толстячок почти бежал и смешно размахивал руками, тряс винтовкой над головой и атукал сиплым голосом, как заведенный.

Силантьич был бы счастлив вылетевшему из-под снега тетереву, всполошившемуся воронью, затараторившей тревогу сойке, припустившему вдоль ложбинки зайцу, переполоху поднятых на крыло куропаток… Но ничего не было. Совершенно. Лес вымер исполинским мором, не пощадившим живых.

Егерь упал на колени и принялся с остервенением разгребать снег, пробиваясь сквозь пушистость вглубь наста до корки льда, и дальше — до матушки земли…

Что он пытался найти — спроси и не ответил бы…

Цилиндрическая прозрачная капсула была столь правильно высветлена светильниками, расположенными вдоль обода, что возникало нелогичное ощущение уюта. Наверное, еще и потому, что никакой звук из забортной темноты не пробивался, а внутри все молчали.

Человек с надменно-волевым взглядом, сидевший посередине длинной стороны овального стола положил обе ладони на приятную кожаную подкладку, которая была, кстати, исключительно у него, из десятка собравшихся, и усмехнулся.

— Так!.. Пусть против кто-то скажет. А то в ушах сладко, до приторности…

Он цепко пробежал насмешливым взглядом по присутствующим и удовлетворенно отметил, что болванчика исполнил каждый — никто не осмелился сидеть с прямой головой.

Только лысоватый мужичонка чиновничьего вида и купеческой холености, в парадоксальном, для него, мундире маршала, вскочил идиотом. И напрочь сломал идиллическое иллюзорное ощущение всемогущества, от которого Главный получал неизъяснимое удовольствие, и за которым — гонялся повсюду, никак не мог наесться до сыта.

— Осмелюсь доложить! С Вашего разрешения! — Большелобый чиновник вытянулся во фрунт, что выглядело крайне комично при его неловкости.

Главный поморщился.

— Я хотел оппонентов послушать… Вам, что, лень в оппозицию поиграть пять минут?.. — Предводитель уничижительно разглядывал колхоз.

Нах вы вообще нужны, все сам давно решаю… Ответственность хрен кто разделять желает. Только по принуждению.

— Так это… Я как оппонент и хотел… Нет, вообще, я поддерживаю, конечно… Но для дела нужно покритиковать — я готов! — Иуда, который первым ставил подпись под программой "Инверсия", сейчас был готов рвать ее зубами с не меньшим усердием.

— Ну-ну, забавно… Извольте, ваше постоянство…

Плешивый чинуша набрал полную грудь воздуха, будто собирался принять крепких сто граммов. Он бросил надменный взгляд на противоположный край стола, на галерку, где сгрудились несколько неуверенных в себе и наумняченных лиц.

— Программа "Инверсия" основывается на научных расчетах… А расчеты кто делал? То-то… Я бы им не доверял. Вы спросите, спросите у них… — Лоб картинно вознес ладонь в сторону галерки, которая ответила нервным ерзанием и безмолвными возгласами, выражаемыми в основном руками.

— И что именно в расчетах, предоставленных, научной коллегией, не нравится господину министру… — Пожилой ученый, похожий на Маркса белой бородой, набрался смелости обобщить мысли большинства. — Если уважаемому собранию будет угодно, мы можем провести перепроверку… Только зачем…

Дедуган опасливо покосился на главного, заметил в его глазах нотки смешливости и успокоился.

— Глубокоуважаемый министр обороны проявляет чудеса государственного мышления и осмотрительности… Перепроверять расчеты нет нужды, пожалуй… — Главный махнул министру, дескать, давай вниз, не заслоняй солнце. — Но ваше мнение об… успешности… мероприятия и сопутствующих рисках… нам бы, все-таки, хотелось услышать.