Яна Дубинянская - Лестничная площадка (фрагменты)

Дубинянская Яна

Лестничная площадка (фрагменты)

Яна Дубинянская

ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА I

Оставалось только бросить машину и бежать в лес - что он и сделал. Черная стена хаоса спутанных голых веток казалась сплошной и совершенно непроходимой. Ноги, как только он сошел с асфальта, по щиколотку утонули в липкой жирной грязи. Он бросил тело вперед, пытаясь раздвинуть кустарник, спрятаться за темнотой. Ступня зацепилась за невидимую петлю корня или поваленного дерева, он не сумел удержать равновесия и, упав лицом в острые прутья, покатился вниз по неожиданно крутому склону. Сплетение ветвей и сучьев затормозило падение, он поднялся было на ноги - и снова упал в грязь, смешанную с прошлогодними листьями. Там, наверху, шоссе осветилось огнем фар. Он услышал визг тормозов, а потом короткий стук горошин о стенку - автоматную очередь. Они расстреляли его машину, но дальше почему-то сразу не поехали. Он вжался в землю, напряженно прислушиваясь к каждому звуку. Кажется, открылась дверца... Они вышли посмотреть на его труп. Пустить пулю в голову. Под рукой хрустнула веточка, и он замер - хотя услышать это там, на шоссе, они, конечно, не могли. Даже он, как ни старался, почти ничего не слышал - а ведь они, не обнаружив в машине изрешеченного тела, навряд ли молчали. Несколько минут он лежал совершенно неподвижно, чувствуя, как медленно погружается в жидкую грязь. Наконец, со стороны шоссе послышался шум отъезжающего автомобиля. А через несколько секунд ночной лес озарила ослепительная вспышка - звук взрыва раздался мгновением позже. Он тихо поднялся, опираясь на шершавый ствол дерева. Подумал о машине. О своей сверкающей, идеально-гладкой темно-синей "Мазде", которую он вел по трассе медленно и осторожно, а паркуясь, всегда боялся поцарапать о что-нибудь. Две недели как из автосалона. Его первая машина. Ее покупка торжественно знаменовала начало совсем новой, другой, настоящей жизни превращенной теперь в дымящиеся обломки на ночном шоссе. Ободранные ладони саднило, он попытался обтереть с них грязь о кору дерева - ощущение было такое, будто кожи на руках нет вообще. Одежда, насквозь промокшая и пропитавшаяся грязью, липла к телу. Внезапно он почувствовал холод, пронизывающий холод позднего октябрьского вечера. Надо было куда-то идти. В конце концов, они вполне могли вернуться и прочесать лес у дороги - если им действительно нужна его жизнь. А он уже верил, что она им нужна. И он побрел неизвестно куда, раздвигая колючие ветки и прикрывая лицо выставленным вперед локтем. Хуже последнего бездомного нищего. А ведь начиналось... черт возьми, все это совсем неплохо начиналось! Он же не продавал душу дьяволу - хотя возможности то и дело подворачивались. Большинство приятелей из тренажерного зала ходили в телохранителях у шишек теневого бизнеса, неплохо зарабатывали и недолго жили, - он смотрел на таких с состраданием и наотрез отказывался играть в эти игры, когда ему предлагали. Отец не для того вложил все свои сбережения в учебу сына в престижном колледже, чтобы он продавал свои мускулы на пистолетное мясо. Правда, все попытки продать мозги неизменно оканчивались на этапе заполнения анкеты знакомыми словами: "ждите, мы вам перезвоним". Он уже был готов честно признать поражение и вернуться на щите в родной провинциальный городок, когда представитель одной из бесчисленных обойденных им фирм действительно перезвонил. Но ведь, боже мой, черт возьми, это была монолитно-солидная, совершенно добропорядочная, старая и надежная компания! - Грегори? - спросила, мельком взглянув в бумаги, маленькая женщина. Присаживайтесь. И офис у них был обставлен просто и практично, ни намека на роскошь, ничего призванного поразить воображение. Легкая белая мебель, два компьютера на столах, жемчужно-серые обои и занавески, ворсистое ковровое покрытие на полу. Несколько графических работ на стене над низким диваном и букетик ландышей на столе у женщины рядом с компьютером. Тогда была весна... - Меня зовут Ольга, я генеральный директор компании, - сказала ему маленькая женщина. - Мы с Полом ознакомились с вашим резюме. Кажется, вы нам подходите. Вы говорите по-французски? Он кивнул, и она без паузы задала ему вопрос на французском языке. Он уже не помнил, что именно она спрашивала. Он вообще не помнил деталей разговора - помнил, что это было коротко, по сути, в деловом тоне и в то же время достаточно по-человечески. Пол - коммерческий директор компании, он сидел за столом напротив Ольги, - бегло обрисовал ему специфику предстоящей работы. Его брали на должность офис-менеджера - Грег предпочел бы что-нибудь более интеллектуальное, и Ольга, безошибочно отследив тень легчайшего разочарования на его лице, мимоходом сообщила о реальной возможности дальнейшей карьеры в компании. - Но высокой зарплаты мы сразу предложить вам не можем, - сказала она. Первое время, пока мы еще не знаем друг друга, вы будете получать... И Грегу понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться, не просиять неудержимой глупой мальчишеской улыбкой. Потому что названная ею цифра в десять раз превосходила все его домашние предварительные подсчеты. В эту фантастическую цифру помещались пара новых костюмов, абонемент в лучший тренажерный зал, французские духи для матери, комната чуть ли не в центре города, а в следующем месяце, пожалуй, первый взнос за машину... Ту самую. Темно-синюю "Мазду". Ольга протянула ему для пожатия руку - неимоверно маленькую и тонкую, с миниатюрными, покрытыми бесцветным лаком ногтями и узкой полоской обручального кольца. На ощупь эта рука была железной. А на лестнице он скакал через три ступеньки, едва удерживаясь от соблазна скатиться по перилам. И по улице - конечно же, ярко светило солнце, бежал два квартала вприпрыжку, как школьник. Цвели какие-то деревья, и, заломив в прыжке облепленную розовыми цветочками ветку, Грег вручил ее первой встречной девушке. Потом направился в "свой" бар, и, никого там не застав, закатил одинокую оргию из шести кружек пива. Эйфория не затянулась, ее заменила работа - поначалу тяжелая, а затем, когда он разобрался в структуре и делах компании - довольно рутинная. Впрочем, появились приятели, наметился роман с блондиночкой-компьютерщицей из соседнего отдела, и Грег начал просыпаться по утрам со спокойным и приятным сознанием того, что в его жизни присутствуют все компоненты, дающие ей право называться счастливой. И так ведь оно и было, черт возьми! Старая солидная компания. Ему казалось, что, как офис-менеджер, он знает о ее делах практически все. И это практически все было идеально-безупречным, помещалось в рамки закона и никаким концом не уходило в тень. Он бы знал. Он бы знал, по крайней мере, что есть аспекты, с которыми ему лучше не соприкасаться. Но ведь ничего подобного! Случайность была неприлично мелкой, нелепой, досадной. Он подготовил для Ольги список заказчиков на предстоящие поставки и отнес его в директорский кабинет. Ни Ольги, ни Пола не было, и Грег положил бумаги на стол рядом с букетом полупрозрачных сухих цветов в маленькой фарфоровой вазе. Ольга любила цветы... Канцелярская скрепка. Никчемная, никому не нужная скрепка - он задел ее листом бумаги и смахнул в полуоткрытый ящик стола. И ничего, черт, ведь абсолютно ничего бы не случилось - если бы он не захотел достать эту скрепку и не выдвинул ящик... Скрепка упала между пачкой длинных дамских сигарет и фотографией красивого молоденького мальчика - наверное, сына Ольги, - в рамке под стеклом. А еще там лежали какие-то бумаги в прозрачном файле - но он же не видел, не смотрел, даже краем глаза не прочитал ни единого слова!.. - Грегори, что вы здесь делаете? Голос у Пола был сухой и не слишком окрашенный эмоциями - Грег поначалу понял его вопрос в прямом смысле и показал список заказчиков. Пол больше ничего не сказал. Под его пристальным взглядом Грег медленно задвинул слишком громко скрипнувший ящик стола... Его вызвали в директорский кабинет через два часа. Грег пытался оправдаться, чувствуя неубедительность своей истории и как бы со стороны наблюдая собственную нелепую фигуру с воображаемой скрепкой между большим и указательным пальцами. С равнодушно-скучающим лицом Пол выслушал его до конца - и выложил на стол конверт с деньгами. - Вы больше у нас не работаете, Грегори, - сказал он. - Жаль. Вы были неплохим работником. А все время молча сидевшая за столом Ольга вдруг подняла глаза и добавила: - И парнем вы были неплохим. ...Он не заметил залитую осенними дождями балку и выше колен провалился в ледяную черную воду. Вцепившись в ствол дерева, подтянулся и, распластавшись животом по жирной грязи, вылез с другой стороны. Может, в этом месте они собьются со следа. Может быть, еще удастся уйти. Увольнение было катастрофой. Он несколько часов медленно кружил по улицам города, подавляя банальное желание вдрызг напиться. Стемнело, пошел дождь. Грег вдруг решил поехать к Элси, компьютерщице, она жила в предместье, на другом конце города. Уже тогда он заметил черный "Ягуар", навязчиво маячивший в зеркале - и не придал этому значения, он вообще был не в состоянии придавать значение чему-либо. А Элси не было дома, был только холодный октябрьский вечер, темная пустота между подъездом и его машиной и сухой, нелепый звук автоматной очереди, прошивший воздух там, где мгновение назад была его голова. А дальше - классическая голливудская погоня, его тело работало на неизвестно когда и как сформированных рефлексах, а сознание тщетно пыталось постичь смысл этой дикой ситуации. "И парнем вы были хорошим..." Документы в ящике стола, которых он не видел - но ведь мог и увидеть, и начальство решило не рисковать. Он пытался найти другое объяснение, это было слишком простым и унизительным - но все же, судя по всему, единственно правильным. Ольга, женщина с маленькими железными руками... ей и в самом деле жаль, он был хорошим парнем... Кустарник снова встал сплошной стеной, Грег пошел напролом, оставляя клочья одежды на упругих прутьях - и вдруг лес кончился. Впереди тускло поблескивал мокрый асфальт, одинокий автомобиль промчался по шоссе, осветив на мгновение невысокий навес автобусной остановки на той стороне. Грег остановился. Он совершенно потерял ориентировку - та ли это дорога, на которой сгорела его машина? - или нет, не мог же он сделать полный круг по лесу, а какие тут есть еще дороги? - он не помнил даже приблизительно и понятия не имел, что за автобусный маршрут мог иметь здесь остановку. Совершенно автоматически, еле поднимая ноги с налипшими килограммами грязи и листьев, он побрел к ней наискось через шоссе. Они появились на дороге одновременно: мирный, медленный, ярко освещенный автобус - и черный "Ягуар" с темными стеклами и прожекторами фар, направленными прямо на него, в лицо, в глаза... Он побежал, прихрамывая, спотыкаясь - но отчаянно, как никогда в жизни. Они могли не заметить его... они должны были его не заметить!.. Автобус подходил к остановке - а вдруг он проедет мимо, вдруг никому не нужно выходить здесь?! ...Он тяжело привалился к захлопнувшейся створке - изнутри, боже мой, изнутри! Преследователи остались снаружи, хоть бы они не успели его увидеть, иначе они будут преследовать автобус, дождутся, когда он выйдет... Но все равно - он выиграл передышку, время прийти в себя и что-нибудь придумать. Стараясь держаться подальше от заднего окна, Грег поднялся в салон и уже хотел рухнуть на ближайшее сиденье... Оно было такое светлое, чистое, обитое палевой кожей. Только тут Грег почувствовал взгляды пассажиров - они разом обрушились на него, удивленные, недоуменные, брезгливые. Эти люди видели невозможно грязного, ободранного, окровавленного бродягу, а скорее всего - преступника. Грузная женщина, занимавшая место рядом с тем, где он хотел сесть, покосилась на Грега и привстала, собираясь подвинуться ближе к окну. И в этот момент автобус тряхнуло на повороте, Грег взмахнул руками, теряя равновесие, облепленные грязью ботинки заскользили по полу, пальцы сомкнулись в сантиметре от поручня, и он затормозил падение, только упершись черной исцарапанной ладонью в обширное плечо пассажирки. Несколько секунд она ошеломленно хлопала накладными ресницами, - Грег успел выпрямиться и пробормотать извинения, - и тут она зажмурилась и завизжала противным душераздирающим голосом. По головам пассажиров прокатился ропот, перерастая в неуправляемую волну агрессии. Кто-то крикнул, чтобы остановили автобус. Несколько мужчин повставали с мест. Грег затравленно огляделся по сторонам, бросил взгляд в темноту за окном, пронизанную слепящими фарами легковых машин - среди них могла быть и та, черная... Он вцепился в поручень обеими руками, на которых грязь, смешиваясь с кровью, подсыхала бурой коркой, - вцепился мертвой, отчаянной хваткой. И тут я положила сверху свою руку в светлой перчатке и, обернувшись к пассажирам, раздельно сказала: - Извините нас, пожалуйста.