Роберт Хайнлайн - Кукловоды

Робеpт Хайнлайн

Кукловоды

1

Действительно ли они разумны? Я имею в виду, сами по себе. Не знаю и не думаю, что мы когда-нибудь узнаем.

Если это всего лишь инстинкт, мне очень хотелось бы надеяться, что я не доживу до того дня, когда нам придется столкнуться с такими же, но разумными тварями. Потому что я знаю, кто проиграет. Я, вы. Так называемое человечество.

Для меня все началось рано утром – слишком рано – 12 июля 67 года: телефон зазвонил так пронзительно, что и мертвый бы, наверно, проснулся. Надо заметить, что наш Отдел пользуется особыми аппаратами; аудиореле имплантировано под кожей за левым ухом и работает за счет костной звукопроводимости. Я принялся было ощупывать себя, потом вспомнил, что оставил аппарат в кармане пиджака в другом конце комнаты.

– Ладно, – проворчал я. – Слышу. Выключи этот клятый зуммер.

– Чрезвычайное положение, – произнес голос у меня в ухе. – Срочно явиться в Отдел.

Я коротко посоветовал, как им поступить с их чрезвычайным положением, но голос не унимался:

– Немедленно явиться в Старику.

Так бы сразу и говорили.

– Иду, – ответил я и резко вскочил – аж в глазах потемнело. Прошел в ванную и ввел под кожу микрокапсулу «Гиро». Пока вибростойка вытрясала из меня душу, стимулятор сделал свое дело, и из ванной я вышел новым человеком – ну почти новым, так скажем. Осталось только прихватить пиджак.

На базу я попал через одну из стоек в туалете на станции метро Макартур. Разумеется, вы не найдете наше заведение в телефонной книге. Строго говоря, нас вообще нет. Выдумка, иллюзия. Еще туда можно попасть через крохотный магазинчик с вывеской «Редкие марки и монеты». Тоже не пытайтесь – вам наверняка постараются всучить там какую-нибудь старинную марку.

Короче, искать нашу контору бесполезно. Как я и говорил, нас просто нет.

Существуют вещи, которые не может знать ни один руководитель государства – например, насколько хороша его разведывательная служба. Понятно это становится, только когда она его подводит. Чтобы этого не произошло, есть мы. Так сказать, подтяжки для дяди Сэма. В ООН о нас никогда не слышали, да и в ЦРУ тоже – надеюсь. А все, что о нашей организации знаю я, это полученная подготовка и задания, на которые посылает меня Старик. Интересные, в общем-то, задания – если вам все равно, где вы спите, что едите и как долго проживете. Будь я поумней, давно бы уволился и нашел себе нормальную работу.

Только вот со Стариком работать больше не доведется. А для меня это много значит. Хотя начальственной твердости ему, конечно, не занимать. Этот человек вполне способен сказать:

– Парни, нам нужно удобрить вот это дерево. Прыгайте в яму, и я вас засыплю.

Мы прыгнем. Все как один.

И если будет у него хотя бы пятидесятитрехпроцентная уверенность, что это Дерево Свободы, он похоронит нас заживо.

Старик поднялся из-за стола и, прихрамывая, двинулся мне навстречу с этакой зловещей ухмылкой на губах. Большой голый череп и крупный римский нос делали его похожим то ли на Сатану, то ли на Панча.

– Привет, Сэм, – сказал он. – Мне, право, жаль, что пришлось вытащить тебя из постели.

Черта с два ему жаль, конечно.

– У меня отпуск, – коротко ответил я.

– Верно, и ты все еще в отпуске. Мы отправляемся отдыхать.

У Старика весьма своеобразные представления об отдыхе, поэтому я, разумеется, не поверил.

– Ладно. Теперь меня зовут Сэм. А фамилия?

– Кавано. А я теперь твой дядюшка Чарли. Чарлс М.Кавано; пребываю на заслуженном отдыхе. И познакомься – это твоя сестра Мэри.

Я, как вошел, сразу заметил, что он в комнате не один, но Старик, когда хочет, умеет приковывать к себе внимание целиком и удерживать его сколько нужно. Теперь же я взглянул на свою «сестру» внимательно и невольно задержал взгляд. Оно того стоило.

Стало понятно, почему для работы вместе он назначил нас братом и сестрой: ему так хлопот меньше. Как профессиональный актер не может намеренно испортить диалог, так и агент, получивший инструкции, уже не может выйти из заданного образа. Короче, удружил: такую девушку – и мне в сестры!

Высокая, стройная, но спереди все как положено. Хорошие ноги. Широкие – для женщины – плечи. Огненно-рыжие волнистые волосы и, как бывает только у рыжих от рождения, что-то от ящерицы в форме черепа. Не то чтобы красавица, но очень даже симпатичная. И взгляд такой внимательный, оценивающий.

В общем, мне сразу захотелось опустить крыло и пуститься в брачный танец. Наверно, по мне это было заметно, потому что Старик сказал:

– Спокойно, Сэмми, спокойно. Сестра, конечно, в тебе души не чает, и ты ее тоже любишь, но чисто по-родственному. Ты заботлив и галантен до тошноты. Как говорится, старая добрая Америка.

– Боже, неужели все так плохо? – спросил я, не сводя глаз с «сестры».

– Хуже.

– А черт, ладно. Привет, сестренка. Рад познакомиться.

Она протянула мне руку – твердую и ничуть не слабее, чем у меня.

– Привет, братец.

Глубокое контральто! Моя слабость. Черт бы побрал Старика!

– Могу добавить, – продолжил он, – что сестра тебе дороже собственной жизни. Чтобы защитить ее от опасности, ты готов даже умереть. Мне не очень приятно сообщать тебе это, Сэмми, но, по крайней мере в настоящий момент, сестра для организации важнее, чем ты.

– Понятно, – ответил я. – Спасибо за деликатность.

– Сэмми...

– О'кей, она – моя обожаемая сестра. Я защищаю ее от собак и посторонних мужчин. Когда начинаем?

– Сначала зайди в «Косметику». Они сделают тебе новое лицо.

– Пусть лучше сделают новую голову. Ладно, увидимся. Пока, сестренка.

Голову мне, конечно, не сделали, зато примостили мой персональный телефон у основания черепа и заклеили сверху волосами. Шевелюру выкрасили в тот же цвет, что и у новоявленной сестры, осветлили кожу и сделали что-то такое со скулами и подбородком. Из зеркала на меня уставился самый настоящий рыжий – такой же, как сестра. Я смотрел на свои волосы и пытался вспомнить, какого же цвета они были изначально, много-много лет назад. Затем мне пришло в голову, что и с сестренкой могли сделать что-нибудь в таком же духе. Но может, она и в самом деле так выглядит? Хорошо бы...

Я надел приготовленный костюм, и кто-то сунул мне в руку заранее уложенную дорожную сумку. Старик и сам, очевидно, побывал в «Косметике»: на голове у него вился бело-розовый пух. Лицо ему тоже изменили. Не скажу точно что, но теперь мы, без сомнения, выглядели родственниками – троица законных представителей этой странной расы рыжеволосых.

– Пошли, Сэмми, – сказал Старик. – Я все расскажу в машине.

Мы выбрались в город новым маршрутом, о котором я еще не знал, и оказались на стартовой платформе Нортсайд, высоко над Нью-Бруклином, откуда открывался вид на Манхэттенский кратер.