Филип Фармер - Пробуждение каменного бога

Филип Хосе Фармер

Пробуждение каменного бога

* * *

Он очнулся и не понял, где оказался. В пятидесяти футах трещал огонь. Дым ел глаза, вызывал слезы. Где-то кричали и вопили люди.

Открыв глаза, он увидел выкатившийся из-под рук кусок пластика, который до этого находился перед ним. Что-то легко ударило его по коленкам, скользнуло к ногам и свалилось на каменную площадку.

Он сидел в кресле — своем рабочем кресле. Кресло покоилось на высоком троне, вырезанном из гранита, а сам трон стоял на круглой каменной платформе. На камне виднелись темные красно-коричневые пятна. Упавшая вещь оказалась частью стола, на который он опирался, когда потерял сознание.

Он находился в одном из концов гигантского строения, сложенного из гигантских бревен, громадных деревянных панелей и видневшихся высоко над головой балок. Пламя вырывалось из-за стоящей перед ним стены. Крыша на другом конце провалилась и, благодаря ветру, дым уносился прочь. Он мог видеть снаружи небо. Оно было темным, чуть светлея вдали. В пятидесяти ярдах от него, освещенный пламенем, лежал холм. На вершине холма вырисовывались силуэты деревьев, покрытых листвой.

А всего миг назад была зима. Вокруг зданий Исследовательского Центра Сиракузы Нью-Йорк лежал в глубоком снегу.

Дым повернуло, закрывая от него панораму. Пламя поднялось выше и охватило множество столов и скамеек, а также толстые колонны, поддерживающие крышу. Они напоминали темные столбы с жуткими, вырезанными одно над другим лицами. На столах стояли блюда, кубки и прочая посуда. Из перевернутого кувшина на ближайшем столе лилась темная жидкость.

Он встал и закашлялся, когда дым коснулся его лица. Он спустился с сиденья высокого трона, который теперь, в свете разгоравшегося пламени, оказался гранитом, пронизанным черными и красными вкраплениями кварца. Изумленный, он огляделся вокруг и увидел край частично открытой двери — двустворчатой двери или ворот, а снаружи — снова пламя и мечущиеся, извивающиеся, падающие и кричащие тела.

Пора было подумать о бегстве, пока до него не добрались огонь и дым, но с другой стороны, его совсем не прельщало встревать в разгоревшуюся битву. Он припал к каменной платформе и потом соскользнул на твердый земляной пол зала.

Оружие. Ему необходимо оружие. Он сунул руку в карман пиджака и достал перочинный ножик. Нажал кнопку — выскочило шестидюймовое лезвие. В Нью-Йорке 1985-го года нож с таким лезвием считался бы незаконным, но если в 1985-м человек хотел чувствовать себя в безопасности, ему приходилось пользоваться и не такими запрещенными средствами.

Не переставая кашлять, он стремительно прорвался сквозь дым и достиг раскрывающихся в обе стороны дверей. Он встал на колени и заглянул под них, так как верхний край находился выше его головы.

Огни из горящего зала и других зданий слились, освещая причудливую картину. Вокруг плясали пушистые лапы и хвосты, белые, черные и коричневые. Лапы чем-то походили на ноги людей. Они странно изгибались, скорее напоминая задние ноги четырехфутовых животных, которые вдруг решили выпрямиться, стать как люди, но так и остались ни зверем, ни человеком.

Хозяин одной пары ног свалился на спину, в его живот вонзилось копье. Человек изумился еще больше. Существо напоминало что-то среднее между человеком и сиамским котом. Шерсть на теле была белой, мордочка ниже лба — черной, такой же как и нижние части ног, рук и хвоста. Мордочка казалась плоской, как лица некоторых людей, но нос был круглым и черным, как у кота, уши — тоже острыми и черными. Рот — по-мертвому открытый, являл острые и кривые зубы.

Копье выдернуло существо с такими же кривыми ногами и длинным хвостом, но одноцветным коричневым мехом. А потом раздался крик, ноги качнулись вперед и упали поперек сиамски-человеческого создания, и человек смог внимательно рассмотреть тело копьеносца. Казалось, он тоже происходил из эволюционировавших четвероногих, получивших такие человеческие черты лица, как расположенные спереди глаза, подбородок, человеческие руки, плоское лицо и широкую грудь. Но если первое существо напоминало сиамского кота, то второе — скорее енота. Оно было почти все коричневым, за исключением глаз и щек, покрытых черными полосками меха.

Кто убил его, человек не видел.

Пока не заставит пламя, выбираться наружу желания не было. Он нагнулся к воротам и посмотрел сквозь них. Может он попал в другую реальность. Или он в своей реальности, а все это — плод безумного воображения, каким-то образом пробудившегося в его мозгу?

Пламя лизало спину. На другом конце здания рухнула часть крыши. Он встал на колени и подлез под ворота, надеясь остаться незамеченным.

Он достиг уже длинной стороны здания, когда вокруг него опять сгустился дым. Это было ему на руку, но вызвало кашель и наполнило глаза слезами. Поэтому-то он и не увидел енотолицего существа, которое вылетело на него из дыма с поднятым вверх томагавком. И человек так и не понял, что оно вовсе не нападало на него, а потом было уже слишком поздно. Видно, существо налетело на него чисто случайно, ослепленное дымом и потерей одного глаза, который висел на ниточке нерва. Возможно, оно вообще не подозревало о его существовании, пока не налетело на его тело.

Человек рванулся вперед, и лезвие вошло в поросший шерстью живот. Брызнула кровь, существо качнулось назад, высвобождая лезвие. Томагавк прошел мимо головы человека. Существо повернулось назад, схватилось за живот, потом обернулось и упало на бок. И только тогда человек понял, что енотолицый не собирался нападать. Он подобрал томагавк, переложив нож в левую руку, и потащился прочь, кашляя и задыхаясь от дыма.

Он чувствовал озноб, но уже был способен к действиям. Мозг только начал согреваться, тело, ломая лед, впитывало плотью через кожу тепло. К нему приближался еще один енотолицый. Этот, очевидно, видел его, но смутно. Щурясь от дыма, он бросился к человеку. Он держал короткое тяжелое копье с каменным наконечником обеими руками, прижимая его к животу, и вдруг присел, будто не веря глазам своим.

Человек выпрямился, приготовив томагавк и нож. Он чувствовал, что шансов у него не было. Хотя поросшее шерстью двуногое было только пяти футов и двух дюймов высотой, а в нем было шестьдесят три фута и сто сорок пять фунтов, он не знал, как пользоваться томагавком с достаточной эффективностью. А ведь, вот смех, он был частично ирокезом.

При его приближении енотолицый съежился. Примерно за тридцать футов тот остановился. Потом его глаза округлились, и он вскрикнул. Его крик потонул в общем бедламе, но шестеро других — трое кошколюдей, как он их назвал, и трое енотолицых — обернулись. Бросив сражаться, они уставились на него, а некоторые окликнули ближайших воинов. Те также бросили колоть и рубить друг друга, и над полем боя повисла молчаливая и неподвижная тишина.