Роберт Шекли - Рыцарь в серой фланели

Роберт Шекли

Рыцарь в серой фланели

Способ познакомится со своей будущей женой, который избрал Томас Хенли, заслуживает внимания в первую очередь антропологов, социологов и тех, кто изучает странности человеческой натуры. Он дает пусть скромный, но образчик одного из самых непонятных брачных обычаев конца XX века. Поскольку обычай этот сильно повлиял на мотримониальную индустрию современной Америки, то, что случилось с Хенли, имеет не маловажное значение.

Томас Хенли был стройный юноша высокого роста, со старомодными вкусами пороками, которые отличались умеренностью, и умеренностью, которая граничила с пороком. В разговорах, что он вел с преподавателями как мужского, так и женского пола, все было абсолютно на месте, включая грамматические ошибки, точь-в-точь приличествующие его возрасту и общественному положению. Он был владельцем нескольких костюмов из серой фланели и множества узких галстуков в косую полоску. Вы скажете, что из толпы его можно выделить по очкам в роговой оправе, — ничего подобного. Вы обознались. Хенли еще незаметнее.

Кто бы поверил, что этот смирный, безликий, деловито усердный и во всем согласный молодой человек в душе одержим жаждой романтики? Как ни печально, поверил бы всякий, ибо обманчивая внешность обманывала только своего владельца.

Юноши вроде Хенли, в доспехах из серой фланели с роговым забралом, образуют рыцарский орден наших дней. Миллионы и миллионы их скитаются по дорогам наших великих столиц твердая поступь, быстрый шаг, прямой взгляд, тихий голос и стандартный костюм, превращающий человека в невидимку. Они, как актеры или зачарованные, влачат свою хмурую жизнь, но сердца их сжигает вечный огонь романтики.

Хенли закономерно и безостановочно грезил наяву об абордажных саблях, со свистом рассекающих воздух, о фрегатах, которые, распустив устремляются навстречу восходящему солнцу, о таинственных девичьих глазах, что взирают на него с безмерной грустью из-под прозрачной вуали. И закономерно, он грезил о более современных видах романтики.

Но в больших городах романтика — товар дефицитный. Наиболее предприимчивые из наших бизнесменов совсем недавно поняли это. И вот как-то вечером к Хенли наведался гость весьма необычного толка.

В пятницу, после долгого дня муторной конторской рутины, Хенли пришел домой в свою однокомнатную квартирку. Он ослабил узел галстука и не без некоторой меланхолии принялся размышлять о предстоящем уикэнде. Смотреть по телевизору бокс ему не хотелось, а все фильмы в окрестных кинотеатрах он уже видел. Среди его приятельниц не было интересных девушек, и, что хуже всего, шансы познакомиться с другими фактически равнялись нулю.

Он сидел в кресле, пока на Манхэттен опускались густые синие сумерки, и размышлял, где бы встретить симпатичную девушку и что ей сказать, если он ее повстречает, и…

В квартиру позвонили.

Без приглашения к нему обычно являлись только бродячие торговцы да агенты Общества содействия Пожарной службе. Однако в этот вечер он был рад и такому мимолетному развлечению — отшить торговца, навязывающего свой товар. Он открыл дверь и увидел низенького, подвижного, разодетого человечка, который одарил его лучезарной улыбкой.

— Добрый вечер, мистер Хенли, — выпалил человечек. — Я Джо Моррис из Нью-Йоркской Службы Романтики с главной конторой в Эмпайр Стейт Билдинг и филиалами во всех районах города, а также в Уэстчестере и Нью-Джерси. Наша миссия обслуживать одиноких, мистер Хенли, а следовательно, и вас. Не отрицайте! Иначе зачем вам вечером в пятницу сидеть дома? Вы одиноки, и наше прямое дело, оно же наше удовольствие, — обслужить вас. Такому способному, восприимчивому, интересному юноше, как вы, нужны девушки милые девушки, приятные, красивые, чуткие девушки…

— Постойте-ка, — резко оборвал Хенли. — Если у вас там что-то вроде бюро поставки клиентов для девиц, работающих по телефонному вызову…

Он осекся, увидев, что Джо Моррис побагровел, повернулся и пошел прочь, раздувшись от негодования.

— Куда же вы! — крикнул Хенли. Я не хотел вас обидеть!

— Да будет вам известно, сэр, что я человек семейный, — чопорно произнес Джо Моррис. — У меня в Бронксе[1] жена и трое детей. Если вы хотя бы на мгновение допускаете, будто я способен связать свое имя с чем-то неподобающим…

— Бога ради, простите! — Хенли провел Морриса в комнату и усадил в кресло.

К мистеру Моррису сразу же вернулись его живость и общительность.

— Нет, мистер Хенли, — сказал он, — юные леди, которых я имел в виду, не являются… э-э… профессионалками. Это красивые, нормальные, романтически настроенные молодые девушки. Но они одиноки. В нашем городе, мистер Хенли, много одиноких девушек.

Хенли почему-то считал, что в такое положение попадают одни мужчины.

— Неужто? — спросил он.

— Да, много. Задача Нью-Йоркской Службы Романтики, продолжал Моррис, — организовывать встречи между молодыми людьми в благоприятной обстановке.

— Гм, — сказал Хенли. — Тогда, насколько я понимаю, у вас нечто вроде — простите мне этот термин — нечто вроде Клуба Дружбы?

— Что вы! Ничего похожего! Мистер Хенли, дорогой мой, вы когда-нибудь бывали в таком клубе?

Хенли отрицательно покачал головой.

— А следовало бы, сэр, — заметил Моррис. — Тогда бы вы смогли по достоинству оценить нашу Службу. Клуб Дружбы! Представьте себе, пожалуйста, голый зал где-нибудь на втором этаже в дешевом районе Бродвея. На эстраде пятеро музыкантов в потертых смокингах уныло пиликают разбитые шлягеры. Жалкие звуки отдаются от стен безутешным эхом и сливаются с визгом и скрежетом уличного движения за окнами. У стен выстроились два ряда стульев, мужчины сидят по одну сторону зала, женщины — по другую. И те и другие не могут понять, как они здесь очутились. Все пытаются напустить на себя беззаботный вид, что, впрочем, им плохо удается, все беспрерывно дымят сигаретами, чтобы скрыть нервную дрожь, а окурки бросают на пол и затаптывают каблуками. Время от времени какой-нибудь бедолага набирается смелости пригласить девушку и топчется с ней, словно, аршин проглотил, под маслеными бесстыжими взглядами всех остальных. Распорядитель, надутый кретин, с идиотской, точно приклеенной, улыбочкой, мечется по залу, пытаясь оживить это похоронное сборище, но тщетно!

Моррис перевел дух.

— Таков анахронизм, известный под именем Клуб Дружбы, противоестественный, изматывающий нервы гнусный обряд, которому место разве что во времена королевы Виктории, но уж никак не в наши дни. Что касается Нью-йоркской Службы Романтики, то она занята тем, чем давным-давно следовало заняться. Со всей научной точностью и технической сноровкой мы всесторонне изучили факторы, необходимые для организации удачного знакомства между особами противоположного пола.