Григорий Бондарчук - Рыцарь света

Григорий Бондарчук

Рыцарь света

«Яко посуху пешешествовав Израиль по бездне стопами, гонителя фараона идя потопляема, Богу победную песнь поим вопияше! Алилуйа»

День первый

В Москве загоралось утро. Весеннее солнышко уже вполне решительно, совсем не так робко, как зимой, выглянуло из-за соседних домов и приятно защекотало лицо Степанова. Он проснулся, довольно потянулся и решительно встал с кровати. Жена, потревоженная движением и скрипом, что-то неодобрительно пискнула, а Степанов уже одевал кроссовки для утренней пробежки. Вернувшись, бодрый и по-весеннему радостный, Степанов бросил в тесной прихожей вспотевшую майку и закрылся в ванной. Первым делом он стал править свою реликвию – старый отцовский клинок бритвы. Таких сейчас уже не делают, и если где и купить, то только в антикварной лавке. А зачем покупать, прекрасная сталь ещё и мне и, может быть, после меня многим послужит.

– Сколько можно сидеть в ванной? – послышался недовольный голос жены. – Ребёнку в школу пора, а ты в ванной уже целый час.

От неожиданности рука дрогнула, и Степанов порезался. Капля крови вытекла и застыла продолговатым выпуклым комком – «что это я так неаккуратно, обидно получилось» – подумал Степанов и умыл лицо холодной водой.

– Да вот порезался, – оправдался он, выглянув из ванной. В узком проходе между маленькой кухней и прихожей уже никого не было.

– Давно бы купил себе нормальную бритву, а не этот кинжал, – продолжала бубнить жена из комнаты, – Современными бритвами можно за три минуты выскоблить себя, а ты пока свою саблю наточишь, ребёнок на урок опоздает. – Степанов прошёл в комнату с наполовину выбритой физиономией, а дочка быстро юркнула в ванную.

Старший лейтенант милиции Степанов надел форму, посмотрелся в зеркало, хорошо ли сидит, и вышел из дому. Ранний весенний день встречал бурным светом и щебетом птиц. Снег ещё прятался местами под грязной коркой, но его дни были сочтены. Заметив ледяной затор возле канализационного люка, как раз напротив второго подъезда, Степанов остановил дворника.

– Ты бы убрал лёд, Петрович, а то к вечеру от талого снега там по колено грязи будет.

– Будет исполнено, товарищ старший лейтенант, – бодро отрапортовал дворник, продолжая ковыряться возле мусорных баков.

Когда Степанов отошёл на такое расстояние, что уже не мог услышать, дворник себе под нос пробурчал «Сам убирай, мент, если тебе это так надо. А у меня такого наряда на сегодня нет»…

В отделе с утра всё было как обычно для понедельника за час до начала рабочего дня. Степанов первым получил у дежурного оружие и уже в кабинете сел просматривать сводку происшествий за выходные. «Четыре угона автомобилей, драка у метро и опять бритоголовые, драка у ресторана «Флирт» – это явная бандитская разборка, ночью задержан школьник, обкуренный, при нём нашли ещё два косяка и пакет с травой. Сейчас, наверное, сидит в «обезьяннике», – просматривал сводку Степанов, – Надо бы мальца посмотреть, может что-то серьезное, а может там мама уже с ума сходит, где её мальчик, а этот балбес храпит себе на нарах после непродолжительного кайфа».

К удивлению Степанова мальчик вовсе не спал, а прижавшись к прутьям, прятался в углу клетки, испуганно глядя на то Степанова, то на развалившегося на нарах здоровенного парня. Парня этого Степанов знал – один из лучших работников местного автосервиса, он частенько попадал в отделение, особенно по дням получки. Регулярно с друзьями он выпивал, а после принимался воспитывать жену и иногда соседей. Тогда его забирали и, отоспавшись в участке, он уже не представлял общественной опасности. Но, видимо, впечатление, которое произвёл на мальчишку новый русский слесарь оказалось настолько сильным, что из начинающего наркомана разом вышел весь кайф и ночь он провёл в страхе, вдруг автосервис проснется.

– Ну-ка вылезай, – скомандовал Степанов. – Не бойся, я не кусаюсь.

– А он не проснётся, – испугано спросил мальчик?

– Где ему. Как фамилия, где живешь? – начал Степанов допрос, по дороге в кабинет.

– Кофман Генрих, – представился юный наркоман, – Живу в 19-м доме.

– Это большой такой дом со стеклянными стенами, – уточнил Степанов.

– Угу.

– Богатый дом.

– У меня папа директор банка, – с гордостью высказался Генрих Кофман.

– И как же ты, молодой банкир, докатился до наркоты? – спросил Степанов.

– Я только первый раз попробовал с ребятами. Они в парке остались, а я не помню, что со мной было. Как у метро оказался, тоже не помню. Помню только, как меня взяли и побили.

После этих слов мальчишка поднял куртку и показал свежую ссадину на рёбрах.

– Ну ты это мог и сам где-то заработать. От своих же дружков, наркоманов. Сам же говоришь – не помню.

– Неправда. Это я помню. Я вашему сказал, что он не имеет права меня обыскивать без санкции прокурора, а он мне в рёбра палкой саданул.

– Это где же ты читал, что не имеет права обыскивать?

– В фильмах про полицейских так говорят.

– Ну, это в Америке. А у нас наркоманов обыскивают. У тебя, между прочим, изъято столько наркоты, что это статья. Мама то знает, что ты задержан?

– Нет. Они думают, что я не дне рождения у друга.

– Хороший день рождения? Это уже не день рождения, а целая ночь рождения.

– Что со мной будет? – спросил мальчишка и с надеждой посмотрел на Степанова.

Следователь милиции, уже больше шести лет сидевший на одном участке и на одной должности безошибочно понял, что парень действительно попробовал дурь в первый раз, и вовсе он не закоренелый преступник. Если сейчас раскрутить дело, а тем более при папе банкире, то парень озлобится и вполне осознано может вырасти в наркомана.

– Я твои показания при задержании прочитал, – Степанов поднял взгляд на мальчика, – Если делу дать ход – это статья. Но если ты мне честно пообещаешь, что больше никогда не будешь принимать эту гадость и другим отсоветуешь, то я договорюсь с прокуратурой, твоё дело положу в сейф, а тебя выпущу.

– Это правда? – мальчик впервые за последние сутки посмотрел на кого-то с надеждой.

– Истинная правда! Но имей ввиду, если обманешь меня или окажешься слабым в этом своём решении, наказание будет для тебя страшным.

– Я обещаю, что больше не буду.

– А как с твоими компаньонами?

– И к ним я больше не пойду.

– Тогда пиши мне об этом расписку, и не забудь там указать всех, с кем курил, и кто достал траву.

– А может, не надо?

– Надо, дружок. И торопись, пока начальство не узнало про тебя и твоего папу.