Евгений Якубович - Выгодная сделка

Евгений Якубович

Выгодная сделка

Коля Ночкин, капитан и единственный член экипажа российского разведывательного корабля «Победа Капитализма», сидел в камбузе. В руках он держал банку консервов «Частик редкий, в томатном соусе». Банка была подозрительно вздувшейся. Коля перевернул банку донышком вверх, и попытался разобрать срок годности на ржавой поверхности жестянки. Дата изготовления оканчивалась числом 1969. Странное сочетание цифр ничего не сказало космонавту. Коля решил рискнуть. Он поставил банку на расчищенное место в углу стола, взял в руки консервный нож, примерился и нажал. Нож проткнул крышку возле самого краешка. Коля замер. Тотчас из банки стало доноситься шипение. Внутри банки что-то заурчало, затем угрожающе зарокотало. В промежутке между консервным ножом и стенками консервной банки стали вырываться струйки пара, смешанного с томатным соком.

Отработанным движением Коля поднял банку со стола, прижал к груди так, чтобы пробитое в банке отверстие оказалось на противоположной стороне, покрепче уперся ногами в пол, и выдернул ключ. Последовал громкий хлопок. Коричневая, остро пахнущая струя вырвалась из банки, ударилась в стену напротив, и стекла в заранее поставленное мусорное ведро. Реактивная сила при этом отбросила Ночкина назад, к другой стене камбуза. Но это уже было не важно. Очередная банка консервов оказалась безнадежно протухшей.

На самом деле испорченным был весь запас консервов на борту Победы. Эта банка показалась Коле наименее вздувшейся, и он надеялся, что может быть ему удастся все же пообедать сегодня. Однако мечта об обеде осталась мечтой. Еще вчера, Коля тщательно перебрал весь запас продовольствия. Кроме солидного запаса уже упомянутого частика, капитан Ночкин обнаружил тушенку совместного российско-китайского производства. При первом же взгляде на покореженные рыже-зеленые от ржавчины цилиндрики становилось ясно, что в качестве Колиного питания их содержимое не годится ни при каких обстоятельствах. Также на борту имелся небольшой запас деликатесных консервов «Крабы Туркменские». Их Коля тоже не открывал. Химические процессы внутри банок шли настолько интенсивно, что шуршание и хлюпанье были слышно за несколько метров, как будто крабов запихали в банки живыми и теперь они пытались выбраться наружу. Восточный деликатес Ночкин старался не трогать и обходил стороной.

Кроме консервов на борту имелся запас одесского быстрорастворимого кофе. Светло коричневый порошок действительно мгновенно растворялся в воде, не оставляя после себя ни цвета, ни запаха. Последней надеждой капитана оставалась пятикилограммовая упаковка пресованной манной крупы. С трудом отбив от брикета небольшой кусочек, Коля вставил его в окошечко химанализатора. Бортовой компьютер быстро проделал все анализы и сообщил, что из ценных минералов в порошке обнаружены соли иридия. Если запасы указанной руды в той же концентрации составляют более восемнадцати миллионов кубических километров, то отдача на капиталовложения по добыче из нее иридия составит 0,34 % за пятилетку. Правда тут же предупредил, что при нынешних колебаниях цен на международном рынке, он не советует вкладывать деньги в это предприятие. Когда Ночкин спросил можно ли это есть, компьютер деликатно промолчал.

Положение было критическое. Надо было срочно искать обитаемую планету. Как водится в коротких фантастических рассказах, где у автора мало времени и места она нашлась сразу же. Буквально неподалеку находилась небольшая планета земного типа, под названием Бу. Название Колю особенно не удивило, он и не такое слышал за время службы во флоте. Бравого космического капитана привлекла другая информация. Справочник сообщил, что планета Бу имеет мирное население, отдающее предпочтение патриархально-сельскохозяйственному укладу жизни. Увидев слово «сельскохозяйственный» Ночкин понял, что спасен. Судорожно сглатывая внезапно наполнившую рот слюну, Коля принялся рассчитывать новый курс.

Через два часа капитан уже беседовал с аборигеном вожделенной продуктовой планеты. Абориген, как и положено инопланетянину, был не то чтобы очень похож на человека, однако с другой стороны нельзя сказать, чтобы он совсем на него не походил. Автор весьма затрудняется как подробным описанием местного населения в целом, так и частной характеристикой господина, с которым вел беседу наш герой. Но что бы хоть как-то удовлетворить любопытство читателя автор сообщит, что у аборигена были чрезвычайно большие уши необычного для наших краев синего цвета. На этом автор и закончит описание планеты и ее населения.

Кроме двух упомянутых выше господ в разговоре принимал участие и кое-кто третий. Следует признать, что без него разговор вообще не мог бы состояться. Этим третьим был интергалактический автоматический переводчик. О нем автору придется тоже сказать несколько слов, поскольку без этих объяснений дальнейший диалог героев может показаться внимательному читателю несколько странным.

Первый образец такого агрегата был изобретен и изготовлен в известной японской корпорации. Переводчик безукоризненно переводил со всех известных, равно как и неизвестных науке языков. С тех пор все космические корабли стали оснащать автоматическими переводчиками. Российский космофлот закупил для этих целей партию дешевых северо-корейских приборов, выполненных, как утверждал рекламный проспект строго по японской лицензии и с соблюдением оригинальной технологии. Технологию, возможно и соблюдали, автор отнюдь не собирается порочить лично ему не знакомых северокорейских трудящихся. Но о том, что дорогостоящие детали из прибора вытащили еще во время сборки на заводе знали все. Остальные, менее дорогие, но тоже пользующиеся спросом на рынке детали растащили посредники, по мере продвижения приборов от изготовителя к заказчику.

Российские космофлотские техники, привыкшие как к тому, что поступающая к ним техника обычно не работает, так и к полному отсутствию запчастей к этой технике, каким-то им одним ведомым образом, все же сумели заставить полученных электронных придурков работать. Правда, результаты их работы все же оставляли желать лучшего. Вот и на этот раз прибор в целом справился с переводом. Однако, он почему-то обильно уснастил речь Ночкина давно забытыми идиоматическими выражениями, и словами иностранного происхождения, вовсе несвойственными Коле в обычной жизни. Автор согласен с читателем, который справедливо укажет ему на то, что голодный человек не особенно следит за своим языком. Но все же не стоит плохо думать об отважном космическом капитане. Коля был воспитанным человеком, так что всю вину за нижеприведенные Колины выражения автор с уверенностью списывает исключительно на неправильную работу автоматического переводчика.