Станислав Бест - Продолжения не будет

Станислав Бест

Продолжения не будет

Солнце набухло алым, изо всех сил спеша спрятаться за горизонтом. Избиение побежденных победителями. Тяжелая конница неторопливым, как виделось издалека, черным потоком втекала на поле меж двух холмов. Зеленое пространство быстро стиралось под аккомпанемент хруста ломаемых костей, воплей, лязганья металла о металл и гула от топота животных. Исполнение предназначенного — вопрос времени. Реальность будет изменена.

Глава 1

Сержанту Олегу Колонелу было плохо. Очень плохо и жарко. Он и очнулся от жары, опаляющей лицо. Сквозь закрытые веки рвался свет. В горле пересохло. Подвернутая под тело левая рука не ощущалась. По крайней мере, она была под ним. Он чувствовал это и надеялся, что она только онемела. Попытки раскрыть, затем разлепить и, наконец, разодрать веки, состроив невероятную гримасу, ни к чему не привели. Кожу лица и голову покрывала какая-то засохшая дрянь. Очистив лицо от корки действующей рукой, потеряв при этом пару другую ресниц и обретя наконец возможность взглянуть на мир, он удивленно ругнулся. От носа и далее тянулся белый песок. Раскаленный воздух, подрагивая, струился в, какого-то черта, зеленое небо. Начал вспоминать: удар по голове, вспышка боли, скрюченный Защитник, мелькнувшая мысль о смерти, копыто коня в сантиметре от лица. "Мы потерпели поражение. Плохо". Но как он очутился в пустыне? Ведь в Базовой Реальности нет пустынь, а Решающий Вопросы Бой проходил на симуляции ландшафта средней полосы. Кому понадобилось организовывать для него переход? Умирающий (а может и мертвый, ведь и не разберешь толком) телохранитель никому не нужен. "Надо сесть и оглядеться". Вздрагивая от боли в теле, неловко помогая себе одной рукой, вначале лег на бок, затем сел и огляделся. Вокруг песок. Закрыл глаза, подождал, открыл — без изменений. Песок. "Небо зеленое — красиво всетаки, но не здесь ему место". Левую руку закололо тысячами иголочек — восстанавливалось кровообращение. "Жизнь и неприятные ощущения. Однако, гораздо лучше чем пять минут назад. Пива бы сейчас для ускорения процесса", — подумал Олег и ошарашенно уставился на черного зайца с кружкой пива. Причем кружка запотела, а заяц нервно трясся, оскалив зубы. Что-то в нем было неприятное, наполняющее тело тяжестью и тревогой. Внутренности сдавил муторный страх — животных стало много, они заполняли все пространство вокруг. Черная их шерсть лоснилась и блестела на солнце, а они тряслись и пристально смотрели на него, оскалив зубы. Кружек не было, а передние лапы у них вытянулись в собачьи, покрытые струпьями содранной кожи и кровоточащие. Тела животных стали раздуваться и сочленяться при соприкосновении. Шерсть затлела, оставляя тошнотворный запах. По пространству пробежала рябь, и земля покрылась черной ломкой коркой, из под которой засочилась сукровица. Ноги Олега слились друг с другом и стали на глазах деформироваться. Раздался хруст, и из голеней, прорвав кожу, вылезли осколки разбитых костей. По лицу побежала кровь, в голове вспыхнула нестерпимая боль. Олега вырвало. Он захрипел, дернулся и потерял сознание.

Олегу Колонелу было плохо. Очень. И жарко. Он очнулся от гула и обжигающего сильного ветра. Очистив действующей рукой лицо от запекшейся корки из грязи и крови, он приоткрыл глаза — над ним тускло, красным светом, светился плафон неправильной формы. С трудом приподняв голову, он увидел, что лежит в трубе. "Вентиляционная", — решил он, увидев в полуметре от ног пропеллер, перекрывающий круглое сечение трубы. Удар по голове, вспышка боли, скрюченный Защитник, мысль о смерти, копыто коня в сантиметре от лица. Но как он здесь очутился? "Кому понадобилось меня сюда затаскивать?". Он сел, прислонился плечом к стенке и оглянулся — в полутора метрах от него труба кончалась черной пульсирующей пленкой. "А где же выход?" — ошеломился он. "Это бред?". Его стошнило от резкого спазма, голова сильно кружилась. Олег съехал на дно трубы и решил, что лучше исследовать мембрану, закинув руку за голову. Не переворачиваясь на живот, чтобы не стошнило еще раз. Мембрана была маслянистой, плотной и очень горячей. "Что-то неправильное в этой трубе", — медленно соображал он. — "Куда уходит воздух?". Вентилятор заскрипел и стал сдвигаться к мембране, не прекращая гнать раскаленный воздух. Олег дернулся, тщетно пытаясь продавить мембрану, и замер от боли пронзившей череп, затем подполз к пленке, уперся в нее спиной и поджал ноги, с ужасом глядя на быстро вращающиеся лопасти. Плафон лопнул, стекло и какая-то красная жижа, тут же подхваченные потоком воздуха, врезались в его голову, неуклюже прикрываемую рукой. Вентилятор рванулся и врезался в ноги. Хруст, дикая боль, и Олег потерял сознание.

Ему было плохо. Очень. Он парит в раскаленном, ярко-алом тумане. Боль пульсирует в перебитых ногах и разбитой голове, по лицу струится кровь. Пространство взрывается нестерпимо ярким светом, стекается в сферу перед его лицом и вытягивается в воронку. Она мчится на него. ЭТО НЕ Я.

Глава 2

Пасмурный осенний день приближал свой исход сумерками мелкого моросящего дождя. По полю, где недавно происходило сражение, неторопливо, парами, бродили от тела к телу рабочие похоронной команды, методично наполняя вездеходы, окрашенные в траурно черный цвет. Двое рабочих достигли одного из немногочисленных, всегда чем-то по-своему отличающихся от остального поля, участков. Тот, около которого остановились они, был покрыт сажей; камни кое-где были оплавлены, и почти все потрескались от жара. — Здесь, пожалуй, и собирать нечего, — заметил один из рабочих, отирая влагу с лица. — Да, бедняга долго мучился, — согласился второй, собираясь обойти стороной черную проплешину, но, поколебавшись в нерешительности, решил-таки все осмотреть. — Защитник здесь, пожалуй, лежал, — сказал он, ковыряя ногой особенно оплавленные камни. — Видать, загорелся он вначале, а потом сындуцировал в бреду эту чертову жаровню все и прогорело. За одним из валунов раздался стон. Рабочий присел от неожиданности, но быстро пришел в себя и затрусил к месту, откуда раздавались звуки. — Эй, Джайн, иди сюда! Скорей! Тут старик какой-то. Он живой! — прокричал он своему напарнику. За валуном лежал, придавленный останками лошади, человек с разбитой головой. Влага, стекавшая по лицу, смывала постепенно кровь и грязь. — Живой, ей-богу. Стонал. Я сам слышал. Джайн недоверчиво покосился на тело. — Как же живой-то? Ни разу такого не бывало, чтоб кто живой рядом с ними потом был. Человек захрипел и открыл глаза. Рабочие стали торопливо высвобождать тело. — Гх-рр, гх, гх-м. Живой я, — прохрипел человек. — Живой, живой, — радостно подтвердили рабочие, приостановившись. — Э, да ты и не старик вовсе. Только вот. Седой ты весь, сказал Джайн. — Хр-р, хх-х, не был. — ответил парень, облизывая влагу с губ. — Ничего, ничего, это ты, брат, только девушкам нравиться больше будешь, — сказал, подмигивая и радостно улыбаясь, второй рабочий. — Вот сейчас медиков вызовем, подлечат малость, и к девушкам. Имя-то твое какое будет, счастливчик? — Хх-хр. Олег. — Ну, Олег, ну, ты — артефакт, — сказал Джайн, вызывая по радиотелефону дежурных медиков. — Почему? — выдавив из себя жалкую улыбку, поинтересовался Олег. — Так ты в десяти метрах от мертвого Защитника лежишь, поделился информацией Джайн. Олег закрыл глаза. "В десяти метрах. Далековато. Должен был грудью защищать", — подумал он. — "Весь этот кошмар индуцирован агонизирующим Хосе. Если опираться на вековой опыт наблюдения, именуемый фактом, то я — труп. В поле мощного умирающего солипсера ничего живого не остается. Но я живой и этим наплевал в лицо науки. Очень хорошо". — Вон, уже летят, — прервал размышления Олега Джайн. Обрадовал ты нас, парень, прямо хоть и на психреабилитацию не ходи. Лежи. Лежи. — Да я и сам себя обрадовал, — сказал Олег, пытаясь оглядеться. — О-о-о. Вот и наш герой, — радостно протянул врач, на ходу открывая аптечку. — Я тебе на всякий случай обезболивающее введу, — ощупав тело, решил врач и, набрав код, выстрелил из пневмошприца Олегу в предплечье. Сознание Олега затуманилось. Врач мысленно сплел теплую ауру вокруг пациента. Олег заснул. Санитары бережно переложили его на носилки и перенесли в вертолет. — К точке перехода. Быстро, — скомандовал пилоту доктор. И машина стремительно скрылась из глаз оживленно спорящих рабочих, скользнув между двух холмов, уже слабо различимых в сгущающейся темноте.