Юрий Нестеренко - Para bellum

Джордж Райт

Para bellum

A long time ago, in a galaxy far, far away…

«Таким образом, в результате всех принятых мер тотальной войны, которая казалась неминуемой, удалось избежать. Мир был сохранен, но цивилизация более не существовала как единое целое. Система изоляционизма была введена в жизнь в несколько этапов. Сперва были прекращены дипломатические отношения с Восточным полушарием, затем торговые, затем была полностью перекрыта граница и приняты соответствующие технические меры для ликвидации телефонной, телеграфной и радиосвязи. В этот период была введена в действие Система Пограничного Контроля (СПК). Образующие ее устройства делают совершенно невозможным для какого-либо материального тела пересечь границу между полушариями по суше, по воде, под водой, по воздуху или через околопланетное космическое пространство. Аналогичная система была создана и противником. Насколько эффективны оказались эти системы, показали первые же годы, в течение которых были полностью истреблены все виды животных, совершавших ежегодные миграции из одного полушария в другое. Но ни экологический, ни экономический ущерб (строительство Системы было самым дорогим военным проетом за всю предыдущую историю) не может считаться чересчур высокой ценой за сохранение мира и цивилизации на планете.

С тех пор мир сохраняется уже триста лет. Все это время у нас нет достоверной информации о событиях, происходящих в Восточном полушарии. Точно также можно с уверенностью утверждать, что Восточное полушарие не располагает информацией о нас. Нет оснований полагать, что за триста лет агрессивная доктрина Восточного полушария изменилась. Угроза с его стороны реальна, и забывать об этом нельзя. Мы постоянно совершенствуем наш надежный щит — Систему Пограничного Контроля, постоянно укрепляем мощь нашей армии, готовой в любую минуту отразить всякие посягательства врага на мир и благополучие народов Западного полушария.»

Генерал Гарнер еще раз перелистал личное дело Хоуса, затем отложил его в сторону и нажал кнопку селектора: — Пусть войдет.

Дверь распахнулась. Вошедший щелкнул каблуками.

— Господин генерал! Лейтенант Хоус по вашему приказанию…

— Вольно, лейтенант. Проходите, садитесь.

Некоторое время генерал всматривался в лицо лейтенанта. Молодое открытое лицо, сияющие глаза… Это юноша сделал открытие, которым собирается осчастливить человечество.

— Я прочел ваш рапорт самым внимательным образом. И все же я прошу вас лично рассказать о происходивших с вами событиях.

— Две недели назад, седьмого числа, я вылетел в пограничный сектор Дельта-3 на самолете класса F310M. В задачу полета входило испытание нового типа двигателей в условиях длительного беспосадочного перелета. В 15:05 я получил метеопредупреждение о начинающейся буре в заданном районе. Я запросил базу и получил приказ продолжить полет. Вскоре я вошел в полосу шторма. Грозовые разряды создавали сильные помехи, и связь с землей практически прекратилась. Поэтому, вероятно, я не получил приказа вернуться, когда буря усилилась. Вести машину в создавшихся условиях было крайне сложно, и один из двигателей вышел из строя — очевидно, новая конструкция содержит скрытый дефект.

— Наши инженеры уже разбираются в этом. Продолжайте, лейтенант.

— Я не мог совершить вынужденную посадку — подо мной был океан. Нагрузка на оставшиеся двигатели резко возросла, и, опасаясь за них, я снизил мощность. Самолет уже не мог сопротивляться натиску бури, и меня сносило все дальше в океан. Когда я взглянул на приборы, чтобы определить свои координаты, то не поверил своим глазам: я пересекал Границу! Катапультироваться было уже поздно. Я ожидал, что в следующую секунду буду расстрелян СПК противника. Но секунды шли, и ничего не происходило. Я осознал невероятный факт: В СПК Восточного полушария существует брешь, и я в нее проскочил! Разумеется, я решил использовать это обстоятельство и произвести разведку. Итак, я изменил курс и летел туда, куда меня нес ураган. Это позволило сэкономить горючее. Затем буря осталась позади. За те несколько часов, что я летел над океаном Восточного полушария, я не встретил ни одного корабля. Наконец я достиг суши. Все это время я был начеку, ожидая атаки, но атаки не было. Что еще более удивило меня — я не мог поймать ни одной радиопередачи. Я даже подумал, что противник обогнал нас в техническом развитии и использует принципиально новый способ связи.

— И, несмотря на это, вы не попытались вернуться. Это было крайне неосмотрительно с вашей стороны. Ведь брешь в СПК противника могла закрыться, особенно если бы вас обнаружили, и все ваши ценные сведения были бы похоронены вместе с вами.

— Признаться, мной овладело страшное любопытство. Но ведь я ничего не нарушил! Связи с базой не было, а инструкций для такой ситуации просто не существует. Никому ведь не могло прийти в голову, что можно проникнуть в Восточное полушарие.

«Ошибаетесь, молодой человек», — подумал генерал, но ничего не сказал.

— Итак, я летел над сушей. Внизу не было ничего интересного: голые скалы, холмистая равнина, леса. Компьютер самолета анализировал поступающую информацию, но также ничего не обнаружил. Наконец, он подал мне сигнал, что пора возвращаться, иначе не хватит горючего на обратный полет. В этот момент я заметил в густом лесу какую-то проплешину и свернул туда. Еще издали я понял, что подлетаю к базе ВВС. Данные, выданные компьютером, успокоили меня: база была давным-давно заброшена. Никакого движения, все излучения фоновые. Я прошел над ней на бреющем полете и разглядел провалившуюся крышу ангара, полуразрушенный диспетчерский пункт, заросшее мхом и травой летное поле. Я понимаю, это был рискованный шаг, но я пошел на посадку.

— Это был верх безрассудства! Вы хотя бы подумали, что у вас горючего в обрез и один двигатель неисправен?

— Да, но я подумал, что, возможно, на земле мне удастся исправить поломку и что военная база, хотя и брошенная, предоставит больше полезной информации, чем аэрофотосъемка лесов и холмов.

Итак, я сел благополучно. Вокруг по-прежнему не было никакого движения, и я отправился осматривать базу. Разумеется, я включил систему дистанционного самоуничтожения самолета и все время держал палец на кнопке на случай внезапного нападения. Но скоро я понял, что никакого нападения ждать не приходится. База была мертва уже сотни лет. Причем она была не эвакуирована, а просто брошена. В ангарах я обнаружил несколько старинных самолетов, изъеденных коррозией, покореженных рухнувшими перекрытиями. Насколько я разбираюсь в истории авиации, такие машины состояли на вооружении 3 века назад. Я нашел некоторые инструменты, которые надеялся использовать для ремонта двигателя. В одном из проржавевших топливных баков осталось довольно много горючего. Тут я по достоинство оценил новые двигатели, способные работать на чем угодно. В одном из помещений командного пункта я наткнулся на скелет в истлевших лохмотьях. Судя по полусгнившим погонам, это был офицер. В черепе его зияла дыра, а рядом валялся ржавый старинный пистолет: видимо, этот человек застрелился. Больше ни на базе, ни в соседнем летном городке я не видел людей, ни живых, ни мертвых; впрочем, доступ в некоторые помещения преграждали запертые металлические двери, а в некоторые я не решился войти, так как они выглядели слишком ветхими. После этого осмотра я позволил себе несколько часов сна, предоставив компьютеру следить за обстановкой.