Аластер Рейнольдс - Обреченный мир Страница 10

– Подними! – велела она, когда инструмент упал между скорченных ног кондуктора. Кильон заметил, как на форменных брюках расплывается темное пятно.

– Что вы хотите…

– У тебя, толстяк, два варианта. Либо прижимаешь эту штуковину к шее и делаешь себе укол, либо я тебя застрелю. Выбирай!

– Что в шприце? – спросил проводник, поднимая инструмент негнущимися от волнения пальцами. – Откуда мне знать, что содержимое меня не убьет?

– Тебе что, гарантии нужны?

– На вашем месте я согласился бы, – посоветовал Кильон, уповая на то, что в импровизированном шприце транквилизатор.

– Мне прям не терпится курок спустить, – пригрозила Мерока.

Сообразив, что дело нешуточное, проводник прижал кончик инструмента к шее, чуть выше накрахмаленного воротника, зажмурился и спустил пружинный курок. Послышался щелчок, потом шипение, и содержимое попало под кожу. Результат не заставил себя ждать. Пальцы бедняги разжались, шприц упал на пол. Бессмысленно вращая глазами, проводник развалился на сиденье. Теперь лишь форма отличала его от пассажира, отсыпающегося после попойки.

– Пожалуйста, скажи, что я не зря его убедил! – взмолился Кильон.

Мерока подняла шприц и спрятала под куртку.

– Он под наркозом. Через полчаса оклемается.

– Так мы просто… бросим его? Разве не нужно снять с него форму, чтобы не был похож на проводника?

– Ага, нужно. Займись этим, пока я буду убивать того, кто сейчас пробирается по вагонам, чтобы убить тебя. – Она вышла из купе и закрыла за собой дверь.

Тем временем приоткрылась дверь соседнего купе, в коридор выглянул мужчина и уставился на Кильона и Мероку.

– Здесь что-то случилось? – грозно осведомился он низким, скрипучим голосом.

Грубое лицо выдавало в нем любителя побузить, а подозрительные глазки-бусинки – задиру, для которого вечер прожит зря, если не удалось ввязаться хотя бы в одну драку.

– Нет, все нормально, – заверила Мерока, снова спрятав оружие под куртку.

– Где проводник? Он был здесь минуту назад.

– Мы его не видели, – заявил Кильон. – Наверное, он пошел обратно.

– Откуда ты знаешь, куда шел проводник, если не видел его? – Любитель потасовок выбрался в коридор и, судя по выражению лица, укрепился в своих подозрениях.

Он попытался заглянуть в купе, но Мерока плотно закрыла дверь.

– А там кто? Только что никого не было!

– Не твое дело, – отрезала Мерока. – Поверь мне на слово.

– А ну пусти меня! – Мужчина схватил девушку за плечо и вознамерился отшвырнуть к стене вагона.

Мерока не позволила. Она выхватила автомат и ткнула задиру под подбородок.

– Я же сказала, это не твое дело. Сказала ведь? – прошипела Мерока, задирая ему голову стволом.

Мужчина захрипел.

– Вам лучше вернуться в купе, – посоветовал ему Кильон, гадая, хватит ли Мероке транквилизаторов, чтобы утихомирить весь поезд.

Несмотря на любовь к дракам, тот понимал: под дулом автомата не спорят. Он начал пятиться назад, по-прежнему хрипя.

В конце коридора показалась фигура. Кильону, который смотрел не на Мероку и не на задиру, а дальше, понадобилась лишь секунда, чтобы узнать типа с перрона. В полумраке вокзала он казался вполне нормальным, зато в ярко освещенном вагоне на нормального совершенно не тянул. Кильон сперва даже не понял, что смотрит на ангела, – перед ним был серокожий упырь, труп, безуспешно изображающий живого.

Мерока не растерялась. Она отдернула руку с автоматом, пнула любителя потасовок правой ногой и, лишив равновесия, толкнула на упыря. Даже в пальто худой как щепка, тот оказался на удивление сильным и ловким. Плавно, как в замедленном кино, он вытащил блестящее оружие, которое они заметили у него на перроне. И так же неторопливо Мерока опустила ствол автомата и прицелилась в упыря. Тот прятался за крупным задирой, придерживая его свободной рукой как щит. Кильон поднял ангельский пистолет.

Упырь открыл огонь первым, прямо через задиру, прострелив в его грудине аккуратную сквозную дыру. Кильон отстранился, слева забил теплый фонтан из крови, дробленых костей и легочной ткани. В Кильона упырь не попал, но промахнулся лишь чуть-чуть. В следующий миг Мерока дала в ответ оглушительную очередь. Ее ствол полыхал голубым пламенем, стреляные гильзы падали сбоку. Тело несчастного любителя потасовок – он погиб мгновенно от выстрела упыря – превратилось в кровавое месиво. Мерока стреляла, пока не опустошила магазин. Упырь отступил и наконец выпустил труп-щит, испачкавший его пальто кровью и ошметками мертвой плоти. Он прижался к задней стене вагона и оскалил зубы в чудовищно неестественной улыбке, словно невидимые крючки растягивали уголки его рта.

За сизыми губами проглядывал тугой комок черного языка, будто чересчур много ужаса затолкали в слишком малое пространство.

– Я один из великого множества. – Его сухой, потусторонний голос напоминал шелест ветра среди деревьев. – А ты, Кильон, просто один.

Упырь выпустил свое оружие.

– Так ты с компанией? – осведомилась Мерока, бросая пустой магазин и вытаскивая запасной.

– Конечно.

– И где ж твои приятели?

– Вокруг вас. Убегать бессмысленно. – Упырь кашлянул – изо рта потекло вязкое, черное. – Нас слишком много. Теперь нам точно известно, где вы и куда направляетесь.

– А вот об этом вам вряд ли известно. – И Кильон вскинул ангельское оружие.

Взгляд упыря упал на пистолет, и через мгновение на сером лице мелькнуло узнавание.

– Здесь внизу он не…

Кильон выстрелил. Пистолет дернулся – получилась не столько отдача, сколько движение оружия, пробудившегося от сна. Из ствола вылетел малиновый луч, достаточно яркий, чтобы оставить на сетчатке Кильона следовой образ. Луч пронзил упыря и буквально тотчас же превратил половину его в черную головешку. Мгновение спустя Кильона настиг запах.

А с ним – понимание того, что он убил в третий раз.

Глава 4

Они потащили ангела к ближайшей наружной двери. За ним тянулся липкий черный след и хлопья пепла, как от сожженной газеты. Если на трупе имелись ценности – оружие или приборы, которые могли пригодиться, – от них пришлось отказаться.

Мерока открыла окно и потянулась к дверной ручке. Теперь она толкала дверь против ветра. Поезд мчался по решетчатому мосту. Давным-давно некий катаклизм создал в этом месте расселину в черной породе Клинка, пробив коническую трещину до выступа следующей зоны. Мерока вытолкнула труп в дверной проем, и Кильон заметил, как тот падает в брешь между рельсами и исчезает в черной пустоте под мостом. До поверхности лететь многие лиги; когда упырь об нее ударится, опознавать будет некого. Кильон представил, как озадачит труп его коллегу, молодого амбициозного патологоанатома из конеградского морга.

Они возились со вторым трупом, когда открылась дверь среднего купе и в коридор ввалились подвыпившие бизнесмены. Выглянула и пароградская мать из купе по соседству. Оцепенев от ужаса, они взирали на Мероку с Кильоном, труп и следы кровавой бойни.

– Разойтись! – скомандовала Мерока.

Все вернулись в свои купе.

– Не надо сбрасывать его с поезда, – проговорил Кильон.

– Тебе-то что?

– Он случайная жертва. Если упадет на выступ следующей зоны, никто не узнает, что с ним случилось. А если оставим труп в поезде, его найдут.

– Вместе с отпечатками твоих пальцев.

– Это меня не особо волнует.

Кильон не собирался пояснять, что отпечатки пальцев у него намеренно заурядные – папиллярный узор едва определишь.

Погибшего любителя потасовок они кое-как пристроили на лавку в пустом купе. Неестественная поза, в груди дыра – сразу видно, на сиденье труп, но теперь он хотя бы в коридоре не валялся.

– До остановки еще десять минут, – объявила Мерока, глянув на часы. – Пойдем-ка поищем пустое купе в другом вагоне.

– Думаешь, в поезде есть еще ангелы?

– Не видела я таких ангелов, как тот хмырь. У него даже крыльев не было! Ты точно знаешь, кто за тобой гонится?

– Нам попался ангел, но не такой, как парят в вышине, – сказал Кильон, когда они двинулись в хвост поезда. – Ангелы годами искали способ существования за пределами Небесных Этажей. Нам встретился упырь, их агент глубокого внедрения, хирургически и генетически приспособленный для жизни на Неоновых Вершинах.

– Мне он полудохлым показался.

– Он умирал с момента попадания в нашу зону. Но его тело здесь действовало, а это для ангелов колоссальнейший прорыв.

– А ты про ангелов много знаешь.

– Узнаешь тут! На меня же охоту объявили. – У туалета Кильон остановился. – Мерока, я лицо ополосну, смою всю эту гадость, ладно?

– Только не засни там.

Он заперся в туалете. Зеленовато-желтый свет зажегся автоматически. Кильон снял шляпу, очки и посмотрел в зеркало – хотелось сравнить себя с упырем и убедиться, что разница огромная. Попав на Неоновые Вершины, он первое время и средь бела дня не отличался от людей. Но вынужденная ссылка затянулась, и естество понемногу брало свое. Начали выпадать волосы – Кильон стал бриться наголо; посинела радужка – помогли тонированные очки. Он смыл мылом кровавые брызги, промокнул лицо жесткими бумажными салфетками и, еще раз глянув в зеркало, убедился: кожа превращается в прозрачную пленку, обтягивающую череп диковинной формы. Кильон достаточно долго жил среди людей, чтобы понимать, как странно выглядит в последнее время.