Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур Страница 10

Гринберг заслуживал лучшего. В этом рыболовном сезоне он первым пришел к озеру с удочкой и потому, конечно, рассчитывал на хороший улов. В отличной целенькой лодке он отплыл подальше от берега. Вода была спокойна, и только легкая рябь изредка подергивала рыболовную мушку. Солнце припекало, но в воздухе витала прохлада. Гринберг уютно устроился на мягкой подстилке. С собой он прихватил сытный перекус и две бутылки пива, которые охлаждались в воде за бортом.

Любой другой на его месте был бы счастлив рыбачить в такой восхитительный день. Обычно Гринберг и сам любил посидеть с удочкой, но сегодня груз насущных проблем не давал ему расслабиться.

Этот невысокий, полноватый, совершенно лысый очень деловой человек постоянно кочевал туда-сюда. Летом он жил в гостинице с кухней в Рокавее, зимы же проводил в гостинице с кухней во Флориде. И там и там он управлял пляжными магазинчиками с едой и напитками. Вот уже несколько лет подряд каждые выходные шел дождь, а в День памяти, День труда и День независимости случались бури и целые потопы. Гринбергу не слишком нравилось то, чем он занимается, но так он зарабатывал на жизнь.

Он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Ах, если бы вместо Рози у него родился сын! Все сложилось бы совсем по-другому. Сын мог бы делать хот-доги и гамбургеры, Эстер разливала бы пиво, а сам он готовил бы прохладительные напитки. Да, разница в выручке получилась бы небольшая, рассуждал Гринберг, зато ее можно было бы откладывать на безбедную старость, а не на приданое для их страшненькой коротконогой Рози.

– Ну, не выйдет она замуж, и что с того? – спрашивал он жену в тысячный раз. – Я буду ей помогать. Другие пристраивают мальчиков в магазины с двумя жалкими кранами содовой. Почему же я должен дарить неизвестному парню целое казино?

– Чтоб у тебя язык отсох, скупердяй несчастный! – кричала жена. – Ты хочешь, чтоб она до старости в девках ходила?! Я выдам нашу бедную Рози замуж, даже если нам самим придется помирать в какой-нибудь богадельне. Каждый непотраченный пенни пойдет на ее приданое!

Гринберг любил дочь и не винил ее во всех своих несчастьях. Но это из-за нее он сейчас ловил рыбу сломанной удочкой, склеенной на скорую руку.

Открыв глаза этим утром, его жена увидела, что он складывает снасти. Сон как рукой сняло.

– Давай! – завопила она (умение спокойно вести беседу не входило в список ее достоинств). – Проваливай на рыбалку, бездельник! Брось меня тут одну. Я и сама могу подсоединить трубки к пивным бочкам и подключить газ для содовой. Могу закупить сосиски, мороженое, булочки и сироп, присматривая в это время за электриком и газовщиком. А ты иди! Развлекайся!

– Я все уже заказал, – пытаясь ее успокоить, пробормотал он. – Электрика и газовщика сегодня не будет. Это мой последний шанс порыбачить. Мы открываемся уже завтра. Давай начистоту, Эстер, после открытия рыбачить я не смогу.

– Мне все равно! И вообще, жена я тебе или кто? Почему ты договариваешься о поставках, не спросив меня?

Он начал оправдываться. Это была тактическая ошибка. Ему стоило потихоньку улизнуть, пока она еще была в постели. Но когда спор дошел до приданого Рози, жена уже стояла к нему вплотную.

– Ладно, я! – кричала она. – Дочку бы пожалел! Сердца у тебя нет! Как ты можешь идти рыбачить, когда она места себе не находит? Сегодня такой день! Нет бы приготовить ужин и купить платье для нашей девочки. Тебя совсем не волнует, что вечером к нам придет славный мальчик и, может, даже позовет Рози на свидание. Никудышный ты отец!

Затем последовали возмущенные вопли и парочка гневных проклятий, а когда Гринберг обнаружил, что в руках у него только одна половина удочки, вторая летела ему прямо в лоб.

Теперь он сидел в своей замечательной сухой лодке посреди озера на Лонг-Айленде, прекрасно понимая, что первая же приличная рыбина легко сломает его перемотанную удочку.

Какая еще напасть свалится на его голову? Он пропустил поезд, владелец лодочной станции опоздал, любимая приманка куда-то исчезла, и с самого утра он не поймал ни одной рыбины. Ни одной!

Время шло. Терпеть больше не было сил. Гринберг сорвал крышку с бутылки пива и осушил ее. Набравшись смелости, он наконец решил поменять мушку на безыскусного мотыля. Совесть протестовала, но желание поймать рыбу было сильнее.

Крючок вместе с извивающимся червяком медленно уходил под воду. И, прежде чем удочка замерла, что-то клюнуло. Гринберг облегченно выдохнул и, дернув удилище, вогнал крючок поглубже. «Иногда клевать на искусственную приманку выше рыбьего достоинства», – подумал он и продолжил мотать леску.

– Господи, – взмолился он, – я отдам доллар на благотворительность, только пусть эта удочка выдержит.

Удилище тем временем опасно изогнулось в месте перелома. Глядя на это печальное зрелище, Гринберг поднял ставку до пяти долларов, но даже такое щедрое предложение вряд ли могло что-то изменить. Он попытался уменьшить натяжение и почти опустил удочку в воду. Слава богу, никто его не видел. Леска между тем шла слишком легко.

– Господи, я что, угря поймал или еще что-то некошерное? – пробурчал он. – Почему ты не сопротивляешься, черт возьми?

По большому счету, ему было все равно, кого именно он поймал – пусть даже угря. Да хоть что-нибудь! И тут он выудил из воды остроконечную зеленую шляпу без полей. Пару мгновений Гринберг просто таращился на нее с каменным лицом. Затем он яростно сдернул шляпу с крючка, бросил под ноги и растоптал, а потом возвел руки к небу в полнейшем отчаянии.

– Я рыбачу весь день, – завыл он. – Два доллара за поезд, доллар за лодку, четвертак за наживку, пять на благотворительность, еще и на новую удочку придется потратиться. И ради чего? Ради шляпы?!

– Извините, могу я получить назад свою шляпу? – раздался из воды на редкость вежливый голос.

Гринберг нахмурился. Он увидел маленького человечка, энергично плывущего прямо к нему. Его короткие ручки были гордо сложены на груди. Плыл он с помощью гигантских ушей, которые на удивление хорошо справлялись со своей задачей. Человечек решительно приближался к лодке. Оказавшись у правого борта, он остановился и с серьезным видом посмотрел на Гринберга.

– Вы растоптали мою шляпу, – сказал он самым учтивым тоном.

Гринберг не обратил на это никакого внимания и лишь презрительно усмехнулся.

– Да ты ведь гребешь ушами. Вот умора!

– Чем же еще я должен грести? – вежливо спросил человечек.

– Руками и ногами, конечно, как все нормальные люди.

– К людям я не имею ни малейшего отношения. Я водяной гном, родственник более известного горного гнома, что трудится в рудниках. Грести руками я никак не могу, они должны быть