Михаил Михеев - Тайна белого пятна Страница 10

По чугунной шее Семена пошли багровые пятна. Он переступил ногами в воде.

- Перенести вас придется. Видите, что тут.

- Я сама,- заявила Зина.

- А босиком нельзя. Тут в тине камешков вострых много попадается. Запросто ногу попортить можете.

Зина прикусила губу. - Ну что ж,- согласилась она.- Тогда несите.

Руки у Семена были твердые, как каменные сваи.

Осторожно он донес Зину до берега и опустил осторожно, словно боялся, что она может рассыпаться.

А дядя уже шел, не оглядываясь, по низкому берегу, заросшему осокой. Зина шагнула следом. Острые каблуки сразу врезались в сырой глинистый грунт и надежно, как приклеенные, застряли в нем. Зина попыталась сделать еще шаг, пряжка оборвалась, и нога выскочила из туфли.

Стоя на одной ноге, как цапля, Зина взглянула вслед удаляющемуся дяде. Представила, как он опять ухмыляется себе в бороду - вероятно и на самом деле у нее сейчас смешной вид. Снять чулки при Семене она не решилась, сердито наступила ногой прямо в холодную гли.ну. Сбросила вторую туфлю и, захватив их за ремешки, зашлепала по берегу в одних чулках.

Выбравшись на твердое место, дядя Дима, наконец, обернулся и, сделав вид, что все идет совершенно нормально, крикнул Семену: - Ты девчатам помоги ящики выгрузить. Там я тебе подвесной мотор к лодке привез. Попробуй, как тянуть будет.

Он перехватил чемодан и вскинул рюкзак на плечо.

- Пошли, племянница. Теперь недалеко. Вон наш поселок.

Лес на берегу был вырублен, за редкими соснами виднелось десятка два свеженьких одноэтажных домиков.

Дядя направился прямиком между сосен и пней. Зине ничего не оставалось, как следовать за ним.

Землю покрывала хвоя, твердая и колючая, как патефонные иголки. Надеть туфли на вымазанные глиной ноги Зина не могла. Пришлось и дальше идти в чулках, прихрамывая и подскакивая каждый раз, когда в кожу подошвы вонзалась острая безжалостная хвоинка.

Наконец они вышли на дорогу и остановились у небольшого домика, окруженного изгородью из жердей, переплетенных сосновыми сучьями. Из-за изгороди на Зину приветливо поглядывали желтые подсолнухи.

- Пришли!

Дядя сбросил рюкзак, опустил чемодан и повернулся к своей племяннице. Оглядел ее измазанные чулки, потное, раскрасневшееся лицо, растрепанные волосы, полосу тины на подбородке и заявил с удовольствием: - Хороша! Вот бы сейчас на тебя твой Валя посмотрел.

- Дядя Дима!

- Разлюбил бы, ей-богу, разлюбил.

- Дядя Дима...

- Ну ладно, ладно. Не разлюбит-где ему!.. Давай заходи,- и он открыл ей калитку.

Вся ограда заросла травой, такой зеленой, что, казалось, ее специально ради приезда Зины выкрасили эмалевой краской. От калитки к крыльцу вела узкая протоптанная тропинка.

Зина решила, что ее испытания закончились. Оказывается, ошиблась.

Откуда-то из травы на тропинку выбрался здоровенный белый гусак. Пригнув шею, он с угрожающим шипением двинулся навстречу. Зина озадаченно остановилась, попятилась. Попробовала отмахнуться туфлями. Но белый гусак был, очевидно, опытный боец. Он быстро зашел сбоку и ловко щипнул ее за ногу твердым, как плоскогубцы, клювом.

Зина взвизгнула и бросилась к крыльцу.

Она с ходу заскочила на верхнюю ступеньку. Гусак мчалсл следом за ней и уже карабкался на крыльцо.

Изловчившись, Зина лягнула ногой и сбила своего свирепого преследователя со ступенек. Гусак шлепнулся на спину, побарахтался и, поднявшись, заковылял в траву, нее еще злобно шипя и оглядываясь на ходу, как бы говоря: "Ну погоди, еще попадешься!" Дядя Дима сидел на чемодане возле калитки и, хлопая себя по коленям, хохотал на весь поселок.

Конец старого гусака

На другой день Зину разбудила Пелагея Романовна, соседка Вихорева. Она вела его холостяцкое хозяйство, готовила еду и убирал в комнатах.

Пелагея Романовна была пожилая женщина, гренадерского телосложения, добродушная и разговорчивая.

Причем мысли свои выражала всегда откровенно и беззастенчиво, совершенно не считаясь с тем, как они могут быть приняты слушателями.

Зина познакомилась с нею еще вчера.

- Вставай, засоня,- говорила Пелагея Романовна, бесцеремонно стягивая с Зины одеяло.- Вставай, кушать пора. Уже третий самовар грею, тебя дожидаючись.

Зина потянулась и потерла кулаками глаза.

- А дядя Дима где?

- Эка, хватилась. Да времени-то уже на полудень скоро. Митрий Николаевич давно на работу ушла.

- Что же вы меня раньше не разбудили?

- А они не велели. Сказали, пусть поспит, намаялась за дорогу. Да и то, поглядела я на тебя, больно уж сладко ты спала. Носик в подушку, рот раскрыла. Даже слюнку по щечке выпустила.

- Ну уж...- сконфузилась Зина, еще не успевшая привыкнуть к добродушному натурализму выражений Пелагеи Романовны. Та не обратила на ее смущение ни малейшего внимания.

- Так ты давай-ка поднимайся, моя милая. А я пойду самовар погляжу, кабы обратно не заглох.

Однако не успела Зина подняться с постели, как в открытое окно влетел здоровенный черно-желтый шмель и с гудением, как тяжелый бомбардировщик, закружился по комнате. Пришлось быстренько заскочить под одеяло и ждать, пока шмель, несколько раз стукнувшись в оконное стекло, не выбрался на свободу.

На спинке кровати висела одежда, от которой она так легкомысленно отказалась вчера. Зина натянула просторные лыжные брюки и вытащила из-под кровати сапоги.

В сапогах лежали портянки. Зина развернула их без всякой уверенности здесь Валя был прав: обращаться с ними она не умела.

Она попробовала надеть сапог без портянки, но сразу же сняла его складки и швы внутри сапога резали ногу. Пришлось опять взяться за портянку. Прямоугольный кусок материи плохо следовал за изгибами ступни.

Зина примеряла его и так и эдак, наконец замотала ногу как пришлось.

В это время вошла Пелагея Романовна.

- Обожди-ка!-заявила она, отбирая у Зины сапог.- Да разве портянку так наматывают. Давай сюда ногу, я покажу... Э-э, милая,- вдруг неодобрительно протянула Пелагея Романовна.- Что же это за нога у тебя?

- А что такое? - забеспокоилась Зина, оглядывая ногу и шевеля пальцами.- Нога как нога.

- Да мала уж очень. Сама девка как будто рослая, а нога, как у ребеночка,- право. Вот нога,- и Пелагея Романовна для иллюстрации вытянула вперед ногу, обутую в ботинок сорок третьего размера.- Мы с Петей - это с мужем моим покойным,- пояснила она,- мы с ним одинаковые сапоги носили, какие он, такие и я. Помню, ох и здоровая же я была в молодости. Бывало, пойдем мы с Петей в баню, поглядит он на меня и скажет...

- Пелагея Романовна! - взмолилась Зина.

- А ты чего? Али тебе еще таких слов никто не говорил... ну да, я и забыла, что ты девка еще. Ничего - мужик будет, он тебе не такое скажет. Жених-то, есть?.. Есть, конечно. У такой девки да чтобы жениха не было.