Николай Гомолкo - Шестой океан Страница 10

– Папа, смотри, моторка! – крикнул Олег.

– Ну так что? Ты лучше наблюдай за трубкой,- ответил отец.- Не видишь, она начинает светиться.

– Не может быть! – не поверил мальчик.- Это тебе кажется. От солнца это…

Но все же он стал внимательно присматриваться к трубке. Правда, она светилась и с каждой минутой все сильнее. От чего бы это? Мальчик попросил отца объяснить.

– Ты в озеро лил керосин, а я с той же целью сыпал радиоактивный порошок. Хорошо, что наше озеро соединено прямо с Камышинкой. На реке от твоего керосина уже бы и следа не осталось. А мой порошок можно отыскать всюду! Он ионизирует газ в трубке, и она светится. Видишь, какая штука…

Только теперь Виктор Сергеевич оглянулся на моторку. Она стремительно приближалась к ним. Еще минута – и лодки столкнутся…

Но столкновения не произошло. Мотор вдруг заглох, и белоснежная лодка тихо закачалась на воде.

– Виктор Сергеевич Дрозд! – послышалось из моторки.

Отец Олега вздрогнул от неожиданности. И на этом озере сюрприз! Он затормозил лодку, присмотрелся к незнакомым. В моторке сидело двое. Один в тельняшке, усатый, второй – молодой, худощавый, в форме связиста.

Лодки сблизились. Олег затаил дыхание. Что-то похожее на испуг мелькнуло в его глазах.

– Я вас слушаю, товарищи,- произнес Виктор Сергеевич и виновато добавил: – По-видимому, мы…- он посмотрел на Олега,- снова нарушили какие-то законы…

– Вам телеграмма! – сказал мужчина в форме связиста.-Мне поручено вручить вам лично в течение трех часов.

Виктор Сергеевич насторожился. Что там за телеграмма, если черт знает куда послали людей, чтобы найти его?

Он развернул телеграфный бланк. В глаза бросился гриф: "Правительственная". К груди подкатила горячая волна, приятно обожгла сердце.

– Большое спасибо, товарищи, за хлопоты,- сказал он,- Признайтесь только, пожалуйста, откуда вы дознались, что я здесь?

– Хо! Откуда! – рокочущим баском заговорил связист.- Дознались! Нам Виктор Машук сказал…

Олег даже подпрыгнул:

– Витька-Водяной?

– Он самый. А ты уже, видать, познакомился с ним? Хороший малый. Отчаянный! – И, глянув на Виктора Сергеевича, человек в тельняшке проговорил: Желаем, товарищ Дрозд, успешно летать в нашем небе.

– Спасибо, друзья!

Моторка глухо затрещала и, круто взяв в сторону, пошла к песчаной косе. За ней бешено бурлила вода, пучилась белая пена.

Олег подбежал к отцу, взял у нeго из рук телеграфный бланк. Одного короткого мгновения было достаточно, чтобы уразуметь текст телеграммы.

– Здорово! – У него даже дух перехватило от радости.- Папа, что же это значит?

Виктор Сергеевич смахнул со лба пот и, оглядывая синие дали озера, торжественно произнес:

– Начинается новое путешествие, сынок,- потом деловито добавил: – А ну, давай скорей моторчик. Надо наладить и – быстрей домой!

На обратном пути Олег все время смотрел на небо, надеясь увидеть Малую Луну. Она уже летала, строилась для посланцев Земли, для его отца… Вот времена настали – сказка!

"Старая черепаха" с двумя путешественниками стре мительно летела навстречу заходящему солнцу.

Глава шестая

Генерал Коллинг был недоволен. Каждый день в главное разведывательное бюро приходили вести одна хуже другой. Провал – то в Чехословакии, то в Румынии. А сегодня вдруг повстречала беда агентов, направленных в Литву. Не успели они приземлиться на парашютах, как тут же были схвачены.

'"Идиоты, ослы!-ругал их мысленно генерал.- Ничего нельзя доверить. Хоть сам собирайся в Россию…"

Коллинг зло сплюнул и нервно забарабанил пальцами по столу. Ему лет под сорок. Это высокий, широкоплечий мужчина, со смуглым, слегка огрубевшим лицом. Один глаз чуть-чуть приплюснут, будто генерал хитро щурится. С этим глазом связана целая история, о которой не любит вспоминать Коллинг. Случилось это более десяти лет назад. Любимец фортуны, он вел разгульную, безалаберную жизнь. И вот однажды, во время уличной стычки, ему выбили правый глаз и крепко покалечили лицо.

Коллинг – большой фантазер, но в то же время и человек дела. Он считает, что в жизни нельзя верить в какие-то высокие идеалы, и целиком надеется только па самого себя.

Он ездил добровольцем на войну в Корею, навестил Вьетнам. Тогда-то заметили его влиятельные круги главного города Штатов, и он быстро стал продвигаться по служебной лестнице. Сейчас генералу доверен самый ответственный отдел разведывательного бюро – так называемый "Бостонный".

Кабинет генерала – длинный, как вагон. Хаотично, как попало расставлена мебель из красного дерева.

У стен – шкафы, тесно набитые книгами в богатых переплетах. На столе разбросаны журналы, газеты.

Просмотрев деловые бумаги, генерал поднял трубку телефона.

– Хелло, полковник! Как у вас с подбором кандидатуры? Кого рекомендуете? Остановились на Назарове? Не подведет? Пришлите его ко мне. Да-да, я лично проинструктирую его.

Резкие переходы с низких нот на высокие придавали голосу Коллинга решимость и самоуверенность. Генерал провел рукой по тяжелому подбородку, самодовольно оглядел себя в зеркале-стене и снова углубился в бумаги.

В кабинет грациозной походкой вошла девушка, исполняющая обязанности секретаря. Платье на ней легкое, кокетливое.

– Сэр, мистер Назаров просит аудиенции.

– Пусть войдет! – приказал генерал.

Она скрылась за дверью.

И вот в кабинет вошел круглолицый, розовощекий человек со светлым макинтошем, элегантно перекинутым через левую руку. Пристальный, присматривающийся взгляд, пухлые губы, высокий открытый лоб все какое-то картинное. Подойдя к генералу, он молча поклонился, снял шляпу и сел в кожаное кресло.

– Вы уверены в успехе, сэр? – не отвечая на приветствие, спросил генерал.

– У меня нет никаких сомнений, генерал,- ответил Назаров, рассматривая узор персидского ковра на полу.

– Человек силен, как зверь.- хитростью! Хитрость вам понадобится на каждом шагу. Вы знаете: большинство наших людей в России провалилось. И вас может постичь такая же участь. Если вы не хотите, чтоб вас точили черви, подготовьтесь к операции серьезно.

– Операция подготовлена, генерал,- медленно проговорил Назаров.Промашки не будет.

Коллинг поднял голову и, сощурившись, принялся рассматривать агента. Назарову даже стало как-то не по себе.

– Давно вы покинули Россию? – спросил генерал.

– В тысяча девятьсот сорок втором году. Потом служил в гитлеровских войсках, в карательных отрядах. После войны был милостиво приглашен в Штаты.

– Почему вы так невзлюбили красных?

Назаров подумал. Потом сухо ответил:

– Мой отец, уральский фабрикант, был расстрелян большевиками в двадцатом году за активное участие в одном контрреволюционном заговоре. Я мщу Советам, сэр, за него, за то, что они лишили меня, сына бизнесмена… гм… больших перспектив…