Владимир Михайлов - Исток Страница 10

Это была цивилизация – высокая, ясная, неоспоримая. Но даже людям Гиганта стало тесно, деревья же успели исчезнуть: начав рубить, остановиться бывает очень трудно, ладони жаждут топора. Здесь же, на планете, занявшей место Истока, был лес, и пели птицы, и пахло жизнью – но людей не оказалось. Неужели же человек так никогда и не сможет ужиться с деревьями? Или они – атавизм и должны уйти вместе или чуть позже тех идолов, которым в свое время поклонялось человечество?

…Сон подбирался все ближе, и уже тепло дышал рядом, странный, домашний сон на чужой и непонятной планете. Командир хотел еще что-то додумать – то ли об идолах, то ли о пропавших разведчиках – но времени не хватило, и он уснул, слыша дыхание живого леса и невольно начиная дышать в такт ему.

12

Солнце оказалось как раз в нужном месте, когда командир проснулся, разбуженный снами, в которых были непонятные движения и звуки, похожие на лязг оружия. Но даже не это разбудило его, а запах: глубже, чем обычно, вздохнув, капитан не ощутил привычных запахов корабля, и это было, как пробуждение в чужом доме, куда неожиданно попал накануне. Командир торопливо поднялся; вместе со сном ушло и спокойствие, и теперь ему показалось преступным, что можно было отдыхать, разлегшись и спокойно дыша, в то время как где-то терпели бедствие товарищи, а в другом месте ждал топлива беспомощный корабль. С каждой секундой ощущение вины нарастало в командире, становилось все более похожим на ужас от собственной пассивности, недостойной последнего юнца из наземной стартовой команды… Нашарив сумку, командир провел по лицу ладонью, смоченной гигиеническим средством; теперь он проснулся окончательно и почувствовал себя готовым загладить вину перед кораблем, экипажем, Землей и всем мирозданием. Нельзя, нельзя доверять спокойствию, запахам и величественной простоте лесов! И хотя за время сна вроде бы ничего не произошло – роботы подняли бы тревогу, появись тут чужой, – но было потеряно время, самое ценное из всего, чем обладали люди сейчас.

Командир взглядом поискал роботов. Они стояли треугольником, внутри которого находились люди, стояли невозмутимые, бдительные, готовые и к бою, и к работе. Командир подошел к роботам и включил их, одного за другим, на нужную программу. Замигали огоньки, тихо зажужжали механизмы, а затем роботы неторопливо, вперевалку вошли в ручей и остановились, вычисляя. Один из них так и остался в ручье, двое направились к деревьям, на ходу выпуская пилы. Они остановились у первой же сосны, которую можно было свалить, не рискуя задеть людей.

Пилы засвистели, мелко вибрируя, желтоватые опилки полетели вихрем, оседая на траве и мху. Сильно запахло свежей древесиной. Робот в ручье, размеренно сгибаясь и разгибаясь, черпал со дна песок и выкидывал его на берег; куча росла, вода помутнела, и широкие ступни робота уже не были видны в ней. Песок летел наперегонки с опилками, иногда гибкой металлической стружкой в воздухе проблескивала рыба, не сумевшая ускользнуть от широких черпаков, принадлежавших роботу в числе прочей арматуры. Рыба падала на землю и еще некоторое время извивалась язычком серебристого пламени, прежде чем погаснуть навсегда. Прошло несколько секунд, дерево задрожало и роботы быстро вобрали пилы; их устройства безошибочно подсказали, куда надо отступить, чтобы ствол при падении не задел их, и они отошли. В следующий же миг сосна, предсмертно проскрипев, рухнула, ломая вершины соседям; роботы подошли к другой – и еще одно дерево вскрикнуло от неожиданной, никогда не испытанной боли. Командир удовлетворенно кивнул, видя, что дело идет на лад и еще до прибытия аппаратуры будет заготовлено достаточно сырья для эргона. Одновременно он почувствовал, как на смену недовольству собой пришел гнев на всех остальных – на людей, все еще спавших, когда надо было разыскивать разведчиков, идти за синтезаторами, надзирать за роботами…

В несколько шагов он покрыл расстояние, отделявшее его от спавших, и подумал, что большего беспорядка он не видывал никогда. Сощурившись, он стал считать людей, устроившихся почти рядом друг с другом, потому что командир не проследил за их действиями до конца. Члены экипажа мирно спали в тепле; оно шло и сверху, и снизу, от земли. Он насчитал едва половину того количества, которому следовало быть. Не поверив себе, командир сосчитал еще раз, и еще. Все было правильно, только половина людей исчезла. Ушла на поиски? Капитан повернулся и стал считать комбинезоны и сапоги, а также сумки и оружие. Все было здесь, и лишь половины людей так и не оказалось.

Командир стоял в растерянности. За спиной в третий раз по-разбойничьи свистнули пилы, но почти тотчас же умолкла одна, и сразу же за ней – вторая. Неуловимо быстрым движением командир пригнулся, схватил первый попавшийся излучатель и упал на мягкую землю, извернувшись в падении так, чтобы роботы сразу оказались в поле его зрения. Так и есть; человек возился около них, а теперь направлялся к ручью и, достигнув его, выключил третьего. Робот тотчас же вылез из воды и застыл в безразличии, не удивляясь и не протестуя. Командир повел стволом излучателя, пока человек не оказался в прицеле. Его спина, покрытая комбинезоном – не походным, а домашним, маячила на скрещении нитей. Тогда командир крикнул:

– Эй! – И продолжил, тяжело выговаривая слова: – Что это значит?

Человек повернулся к нему; это был главный штурман, пропавший вместе со своей группой. Пальцы командира от неожиданности разжались, оружие прильнуло к земле. Штурман спокойно посмотрел на командира.

– Не надо, – сказал он и махнул рукой. Он сказал это так безразлично, что стало ясно: думает он о чем-то другом.

– Не надо? Я тут решаю, что нужно. Опомнись, штурман! Откуда ты? Где твои люди?

– Ищут признаки, – легко ответил штурман. – Где-нибудь в лесу. – Он распростер руки, словно желая обнять весь этот лес и всех людей, находившихся в нем. – Зачем вы пришли? Наш срок еще не кончился, мы вправе искать до рассвета, а еще и вечер не наступил.

– Штурман! – сказал командир, чувствуя, как пальцы подрагивают от гнева. – Вы исчезли! И у нас нет топлива! Как же мы улетим обратно?

– Куда? – спросил штурман. – И зачем?

– Ты помешался! Этот воздух, наверное, так подействовал на тебя – ты утерял чувство реального! – Видно, гнев достиг максимума, и теперь уже никакими силами не удержать было того, что командир намеревался сказать. – Мало того, что ты подвел экспедицию, привел корабль куда-то – даже не знаю, как это назвать, – но ты еще и противоречишь мне, ты говоришь глупости! Ладно, мы закончим этот разговор позже, а пока я отстраняю тебя! Прокладку на обратный путь сделает Вернер. Где Вернер?