Евгений Лукин - Вторжение Страница 10

– Присутствуй-присутствуй… – хмыкнул кто-то, подвигаясь и освобождая место на длинной, положенной на кирпичи доске.

Царапин присел. Вдали, за черным пригорком, слабо светились розовые лужицы медленно остывающей раскаленной земли.

– «Фаланги»… – недовольно сказали с дальнего края доски, видимо, продолжая разговор. – Хули там «фаланги»? У нас вон старшину Маранова «фаланга» хватанула…

– И что?

– И ничего. Через полчаса очухался, еще и аппаратуру нам помогал тащить… А что морды как противогаз – вон Гурген подтвердить может…

– Черт вас поймет! – с досадой сказал кто-то. – Пока сам не увижу – не поверю.

– Много ты там теперь увидишь! – прозвучал неподалеку от Царапина мрачный бас. – Видал, как артиллеристы поработали?..

Все замолчали, прислушиваясь к приближающемуся реву авиационных двигателей. Потом на курилку, разметая песок и срывая искры с сигарет, упал плотный ветер, заныло, загрохотало, и над ними потянулось, заслоняя звезды, длинное сигарообразное тело.

– Это тот, с дороги, – заметил сосед Царапина, когда вертолет прошел. – Загрузился…

– Кишка ты слепая, – незлобиво возразили ему. – Это пожарники патрулируют. Земля-то раскалена – янтак то и дело вспыхивает…

– На что ж они рассчитывали, не пойму, – сказал кто-то, до сей поры молчавший. – С тремя кораблями…

В курилке притихли, подумали.

– А черт их теперь разберет, что они там рассчитывали, – нехотя отозвался бас. – Может, это только разведка была…

Царапин встал.

– Не знаете, на бугор выйти можно? – спросил он. – Не задержат?

– Вообще-то был приказ от палаток не удаляться, – уклончиво ответили ему. – Ты только к вертолету не подходи.

– А что там?

– А черт его знает! Сначала распаковывали какие-то ящики, теперь запаковывают…

Оставив вертолет справа, Царапин без приключений добрался до бугра.

Он не узнал местности.

То, что лежало перед ним внизу, за черной полосой сгоревшего в пепел янтака, было похоже на дымящееся поле лавы после недавнего извержения. Разломанная земля, спекшаяся земля, полопавшаяся на неправильные шестиугольники, прокаленная на метр в глубину, тлеющая тут и там розовыми пятнами. И ни следа, ни обломочка от панцирных машин пришельцев. Вдали – оплывший остов локатора – все, что осталось от «Управления». «Старт» напоминал розовое озерцо с черными островками-глыбами.

«Левша», – вспомнил Царапин и больше в сторону «Старта» не смотрел. Не мог.

Ночь кончалась. Небо над горами уже тлело синим – вполутра. Изувеченная земля еле слышно пострескивала, шипела, изредка раздавались непонятные шумы и резкие, как выстрелы, щелчки.

– Нет!.. – зажмурившись, как от сильной боли, проговорил Царапин. – Нет!..

Здесь, над изломанной, умертвленной землей, мысль о том, что Аркадий Кириллович может оказаться прав, была особенно страшна…

Он хотел уже вернуться к палатке, когда почудилось, что там, внизу, кто-то ходит. Всматриваясь в серый полумрак, Царапин осторожно спустился с бугра, и звук его шагов изменился. Под ногами был черный мягкий пепел.

Видимо, все-таки почудилось. Утомленные глаза вполне могли подвести. Но вот – теперь уже точно – за пригорком шевельнулась и выпрямилась серая тень. Человек.

«Какого черта он там делает?» – испугался Царапин и вдруг сообразил: кто-то оказался слишком близко к обстреливаемому участку и вот, очнувшись, пытается выбраться – обожженный, беспомощный…

Царапин, не раздумывая, бросился вперед. Взбегая на пригорок, оступился, сухой черный прах полетел из-под ног, лицо обдало жаром. И надо бы притормозить, всмотреться, но Царапину это и в голову не пришло – он остановился, когда уже ничего изменить было невозможно. Теперь их разделяло всего пять шагов.

Перед Царапиным стоял черный монстр – может быть, последний монстр на всей планете. Как сумел он выскользнуть из-под огненного молота, гвоздившего эту землю наотмашь, насмерть? Скорее всего, заблудился в общей неразберихе, вышел из обреченной зоны до обстрела и вот теперь то ли прятался, то ли, уже не прячась, бессмысленно бродил по широкой полосе травяного пепла.

«Ну вот и все…» – беспомощно подумал Царапин, глядя в немигающие – с кошачьими зрачками – глаза.

Нужно было израсходовать до конца весь мыслимый запас счастливых случайностей и влезть в неоплатный долг, чтобы так по-глупому, перед самым рассветом, когда уже все позади, самому найти свое последнее приключение.

Успеть… Успеть сказать, пока не полыхнула смертельная бледно-фиолетовая вспышка…

– Но мы же не знали!.. – срывающимся голосом, в лицо ему, в неподвижную хитиновую маску, выговорил Царапин. – Что нам еще оставалось?.. Вы же через границу шли! Через границу!..

Черный дьявол, казалось, был загипнотизирован внезапной речью. Или напротив – не слышал ни слова.

– Куда вы сунулись? – Голос Царапина чуть не сорвался в рыдание. – Тут же заживо жгут, тут…

А вспышки все не было. Может быть, он просто потерял оружие? Царапин замолчал и вдруг, шагнув навстречу, провел в воздухе рукой перед желтыми немигающими глазами. Вертикальные зрачки не шевельнулись. Монстр по-прежнему неподвижно глядел куда-то мимо Царапина. Он был слеп.

Рассвет наступал стремительно. Черная хитиновая маска стала серой, на ней обозначились смутные изломанные тени, придавшие ей выражение обреченности и неимоверной усталости. А за спиной пришельца все слабей и слабей светили розовые пятна прокаленной на метр в глубину, медленно остывающей земли…

1982