Владимир Савченко - Избранные произведения. Том 1. Должность во вселенной. Пятое измерение. Час таланта Страница 10

«Расчет экранной сети. Схема изготовления». «Материалы, оборудование, рабочая сила»…

Виктор Пантелеймонович снова вооружился очками, листал записку, прикидывал, размышлял. «Полтора миллиона метров стальной проволоки сечением 1,5 мм, ого!.. А вес всего 23 тонны — ну, это немного, кабельный завод даст. Ой-ой, четыреста электросварщиков со всем обеспечением! Две двенадцатичасовые смены… Верно, все надо сделать аврально. — Он поймал себя на том, что мыслит уже конструктивно. — А что? Здесь и вправду не так много дела, можно даже не согласовываться с Москвой. Да и как все объяснить с теоретическими тонкостями? Там ведь тоже тугодумов хватает. Нет, здесь проще сделать, чем согласовать. Дивизия ПВО в крае есть, танки тоже. Верно, надо максимально загрузить военных — их благородный долг, так сказать. На кабельном поднять парторганизацию, комсомольцев. Сварщиков добудем в стройуправлениях… Молодец парень, хорошо придумал. Нахал, правда, любит попылить — ну, да это от той же изобретательской неуемности. Что есть наши недостатки, как не продолжение наших достоинств?»

Корнев точно почувствовал момент, когда секретарь склонился в пользу проекта, и заговорил, едва тот поднял от листов голову:

— Это, Виктор Пантелеймонович, так сказать, проект-минимум: поставить Шар на приколе в Овечьем ущелье, чтобы не опасаться его художеств. Но давайте глядеть на дело прямо: ведь его же придется исследовать и осваивать, это неизбежно. Если делать это в Овечьем, надо дорогу туда вести, линию электропередачи, может, и газопровод… — Он загибал пальцы на руке. — Здания там строить, людей поселять, специалистов. Все это сумасшедшие деньги и долгое время. Между тем возможен проект-оптимум, который позволит нам переместить Шар, куда захотим. Он потребует ровно вдвое больше средств и сил, чем первый. Изложить?

Страшнов, помаргивая веками, смотрел на инженера со скрытым любованием: ну активность, ну напор!

— Изложите.

— Все просто: нужно изготовить две сети. Перемещая верхнюю, можно вести Шар. Вот и надо вкатить его на вторую, поднять ее, связать с верхней. Шар окажется, как между ладонями, можно вести его во взвешенном состоянии. Притарабаним к городу и здесь будем с ним работать… Вот, пожалуйста! — И Корнев протянул еще рисунок: схему пленения Шара в две сети.

Секретарь рассмотрел листок, потом — впервые за беседу — улыбнулся автору проектов:

— И вы за неполных трое суток исследовали там, в ущелье, и идею продумали, и проект рассчитали… все сам?!

— Нет, почему же, проекты считала моя лаборатория. Так на какой из них будем ориентироваться: на минимум или на оптимум?

— На минимум, — твердо сказал Страшнов. Полюбовался разочарованием на лице собеседника, потом добавил:

— С последующим развитием его в случае успеха в проект-оптимум.

Час спустя было собрано бюро крайкома; членами его состояли и директор «Катаганькабеля», и генерал-майор Мягких, командир дивизии ПВО.

Виктор Пантелеймонович ознакомил бюро с обстоятельствами, с проектом Корнева. Бюро приняло решение. Сразу после него Александр Иванович вместе с военными вылетел на вертолете к ущелью — для рекогносцировки. Страшнов в городе изыскивал средства, поднимал общественность.

На следующее утро Мамед Кербабаев и его помощники спешно перегоняли отары далеко в степь, перевозили свои юрты, кошмы, все имущество.

На освободившемся лугу раскатывали бунты проволоки — вдоль и поперек на сотни метров; ревели армейские дизель-генераторы, сверкали искрами контактно-сварочные аппараты. Из подъезжающих автобусов выходили работники, грузовики подвозили оборудование, катушки кабеля, канатов, харчи, палатки, спальные мешки — все необходимое. На открытом «газике» разъезжал охрипший Корнев с электрофоном. Дальше к степи расположилась аргоноводородная станция — над зелеными фургонами ее уже вяло колыхались надуваемые голубые баллоны аэростатов.

Время от времени Корнев поднимался на вертолете: обозреть все работы можно было только с достаточной высоты. Экранная сеть развертывалась на вытоптанном лугу километровым цветком о шести лепестках, окантованных стальными канатами. Паутинно блестели под солнцем тысячи перекрещивающихся проволок. Букашками путались в них арматурщики и сварщики, прикладывали к каждому перекрестию контактные щипцы.

Работали споро. Нервы у всех были напряжены: никто не знал толком, что за чудище колышется бугром тьмы и оптических искажений в глубине ущелья; знали только, что эта штуковина в один присест разрушила город.

Перед закатом Шар снялся и улетел. Александр Иванович провожал его глазами и с ужасом думал, как на него будут смотреть все, если завтра Шар сюда не вернется. И послезавтра… никогда. «А ведь может, стихиям не прикажешь». Он ослабел от этой мысли, но, поняв это, прогнал ее — и снова командовал, проверял, советовал, ругался.

Ночью работали при прожекторах. Выбившиеся из сил люди спали кто где мог: в автобусах, в палатках, прямо на траве в спальных мешках, а кому их не хватило — завернувшись в пальто или фуфайки.

Утром со спокойного неба скатился в ущелье Шар. И весь день, пока шла работа, а затем и проверка, стоял там темным, сравнимым с горами размытым комом, легко колыхался от редких атмосферных зарядов в проплывавших облаках, обдавая каждый раз порывами ветра работавших, будто дыханием.

К пяти часам вечера все секторы-лепестки сети были сплетены, сварены, укреплены прутьями жесткости. Через блоки в центре и на краях лепестков продели канаты от установленных на танках мощных лебедок. К канатам присоединили аэростаты: к лепесткам по одному, в центре связка из четырех. И…

— Поднима-а-а-ай!

Закрутились, вытравливая блестящие тросы, барабаны лебедок. Пятидесятиметровые продолговатые баллоны, лоснясь голубыми боками и мягко ударяясь друг о друга, тянули канаты вверх. Скоро из них образовались треугольники: в нижней точке их находились танки, в верхней — аэростаты, боковые линии изламывались углом в месте шкивов на сети. Все треугольники были криволинейными, из геометрий Лобачевского; они вытягивались вверх контурами косых парусов.

Вскоре внутренние углы их стали тупыми, еще расширились — в небо, кренясь и покачиваясь, вознесся четырехсотметровый шатер, блестящий и прозрачный. Барабаны лебедок крутились до тех пор, пока макушка шатра не поднялась на полукилометровую высоту.

Далее начиналось самое ответственное. Шесть тяжелых танков повели аэростаты и проволочный шатер к Шару, пробираясь по самым краям ущелья — три слева, три справа. Выше сети, ниже аэростатов летели два «МИ-4». В одном находился майор Ненашев, командир спецотряда, в другом Корнев, который с беспокойством поглядывал на низкое солнце: через час, самое большее через полтора, Шар снимется с места, улетит.