Виктор Меньшов - Сказки старой мельницы Страница 10

Пасечник говорил односельчанам, чтобы не трогали железо. Да куда там! Железо в цене было, мужики его между собой поделили, потом из этого железа кто молоток, кто лемех для сохи, кто гвоздей отковали.

Село потихоньку всем миром опять отстроили. Про Кузнеца почти не вспоминали, только порой вещи железные странно себя вести начинали. То гвоздь вроде как сам собой из стены выскочит, а от этого сарай развалится, то молоток так по пальцам ударит, что рука неделю болит, то лемех на ровном поле такую загогулину выведет, будто пьяный заяц бежал. Словом, Кузнец-колдун нет-нет, да и напомнит о себе. Так что с инструментами железными осторожней нужно, кто их знает, откуда они, не из Кузнеца ли.

- Я вот вчера тоже себе молотком по пальцам двинул, - проворчал Санька. - Нужно выбросить этот молоток противный.

- Каждый молоток выбрасывать - инструментов не хватит, - усмехнулся Петька. - Если рук нет, виноватые всегда найдутся. Пользоваться научись, потом виноватых ищи.

Мы помолчали. За стенами мельницы шла ночная жизнь, полная шорохов, всплесков, скрипа. В тишине послышалось тихое хихиканье, а потом камыш зашуршал, словно по нему вздох прокатился.

- Кто это так хихикает? - спросил я. - Птица какая-то?

- Сам ты птица, - махнул на меня Стёпка. - Это Кикимора хихикает да вздыхает, мужа ищет...

Как Кикимора мужа себе искала

Жила Кикимора, как и положено ей, за печкой, на этой самой мельнице. Пока внучка Мельника ещё Русалкой не стала, Кикиморе раздолье было! То веретено под кровать спрячет, то прялку так раскрутит - не удержишь, и без того лохматую кудель вконец запутает.

Внучка Мельника на озорницу Кикимору не обижалась. Даже пряники ей под прялку подкладывала. Говорила, что где Кикимора живёт, там в доме всегда достаток. А в погребе на мельнице жил Домовой, и очень ему не нравилось, что внучка Мельника Кикиморе пряники под прялку кладёт. Домовой тоже пряники любил, только Домовой по ночам промышлял, таскал из дома в погреб всё, что ни попадя. А Мельник, как назло, спал чутко. Только Домовой на промысел вылезет, Мельник услышит, что кто-то шебуршит по углам, схватит сапог, да как шваркнет! И обязательно Домовому по лбу попадает.

Но когда Водяной внучку к себе уволок, тоскливо Кикиморе стало. Прялку Мельник на чердак отнёс, с глаз долой, чтобы не напоминала про внучку. Никаких пряников он Кикиморе не оставлял, дом запустил, на Домового перестал внимание обращать, тот настолько обнаглел, что почувствовал себя в доме хозяином и говорит Кикиморе:

- Вали отсюда, мымра, я тут, за печкой, в тепле жить буду. Я Домовой! Я в доме главный!

- Я ведь тоже вроде как домовой, - пискнула Кикимора, но Домовой замахнулся на неё поленом, Кикимора испугалась и шмыг на улицу.

День под кустом просидела, второй. Холодно, хотела в дом вернуться, а Домовой её не пускает обратно.

- Мне и одному тут тесно, - ворчит он. - Иди, ищи себе другое жилище.

- Где же я найду другое жилище? - плачет Кикимора. - Скоро снег пойдёт, в каждой избе свои домовые да кикиморы живут. Кто же меня пустит?

- Ну, тогда иди, замуж просись, - рассмеялся Домовой и захлопнул перед Кикиморой дверь, чуть нос ей не прищемил. Вздохнула Кикимора, подошла к луже и стала в неё смотреться. А из лужи на неё смотрит довольно мерзкое существо: уши, как лопухи, нос на двоих рос, одной достался, волосёнки реденькие, пучеглазая, зубы во все стороны торчат... Ужас!

- Кто же меня такую замуж возьмёт? - заплакала Кикимора.

- Кто-нибудь да возьмёт, - хохотнул за дверями Домовой. И добавил: Может быть. - Помолчал, а потом добавил ещё: - А может, и никто не возьмёт.

Посмеялся и отправился за печку - в тепле спать. Заплакала Кикимора, пошла по деревням, в избы проситься. Да куда там! В каждой избе полно своей домашней нечисти. Стала тогда Кикимора приставать ко всем Домовым:

- Домовой, Домовой, возьми меня замуж!

Выглянет на неё Домовой, икнёт от испуга, и скорей в погреб лезет, подальше от такой красоты.

Никто не пускает Кикимору в избу, никто замуж её брать не хочет. На улице уже осень поздняя заканчивается, листья последние облетают, по ночам иней на кустах, зима на носу. До первых морозов Кикимора терпела: в листве прошлогодней ночевала, в стогах сена, а как ударили заморозки, поняла, что не выдержит. Кикимора всё же домашнее существо, а не собака дворовая.

Первую ночь морозную кое-как в лесу перетерпела, пробегала, пропрыгала, а утром поплелась до ближайшего жилья. Села посреди села и скулит жалобно:

- Люди добрые! Меня Домовой из дома выгнал, погибать мне от морозов приходится, пустите меня кто-нибудь! Или замуж возьмите! Я достаток в дом принесу, за детьми присмотрю...

Ни одна дверь не открылась, ни одна душа не отозвалась. Заплакала Кикимора горше прежнего, согнулась и поплелась из села, едва ноги переставляя. На самом краю села догнала её старая нищенка, в лохмотья закутанная. Протянула хлебца корочку, взяла её под кожушок рваный, кое-как отогрелись они одна об другую.

Поделилась нищенка с Кикиморой обносками, укутала её кое-как, по дороге пугало огородное раздели, хоть и нелепая одежонка, рванина, да всё от мороза спасение. Нищенка Кикимору завернула в платок, чтобы образа её нечеловечьего видно не было, одни глаза из щёлки блестят. Так и стали вместе по сёлам ходить, милостыню выпрашивать. Где подадут им корочку, а где прогонят, да ещё и собак на них спустят.

Ночевали нищенка с Кикиморой где придётся, на сеновалы иногда забирались, в баньки после того, как люди в них парились. В баньках совсем хорошо было - тепло! Так бы и жили там! Хотела было Кикимора в бане поселиться, да из-под лавки вылез лохматый Банник, борода мочалкой, ногами растопался, раскричался:

- Марш отсюда! Я здесь живу! А не то такую баню задам - до новых веников не забудете!

Испугались Кикимора и нищенка, убежали. Правда, Банники существа хотя и злые, но ленивые, они всё больше спят. И если в бане не шуметь, то они и не вылезают.

Но вот как-то на самые лютые крещенские морозы попали бедняги в село, в котором никак ночлег найти не могли. На сеновал их не пускают, бани каждый день не топят, а чем в стылой бане ночевать, так уж лучше на улице в сугроб лечь. Туда-сюда потыкались Кикимора с нищенкой, нигде им места не нашлось. К ночи совсем мороз озверел. Пробрались они тайком в курятник, забились в угол, греются друг об дружку, но как назло ночью лиса в курятник залезла и курицу уволокла. Куры раскудахтались, петухи разорались. Хозяин прибежал, видит у него в курятнике нищенки.

Вытолкал их взашей, уж как они плакали, как просили, чтобы их на мороз не выгоняли, да куда там! Тут ещё народ сбежался, все кричат, что нищенки курицу украли, едва их не побили.