Кит Ломер - Ночь иллюзий Страница 10

Это была не блестящая идея, но другая мне в голову не пришла. Полчаса я тащился, касаясь одной рукой стены, а другой хватая воздух впереди. Я шел то с одной стороны бордюрного камня, то с другой, умудряясь не споткнуться о пожарные краны, и все это без собаки-поводыря. Я гордился собой. Хорошая работа.

Вопрос, для кого я ее делаю.

Я начал работать на Внутренний Совет, но не выяснил их имена. Затем руководство было за Сенатором, некоторое время мы работали вместе, и очень неплохо, но затем и здесь что-то разладилось. Есть вероятность, что он сам сбежал от меня, но ввиду отсутствия доказательств он все еще оставался моим клиентом. Если Ван Ваук или кто-нибудь еще из его шайки выхватил его из-под моего дремлющего носа, то мой долг - вернуть его, и это означало, что я должен продолжать поиски, считая шаги и кварталы по пути, где я в последний раз видел его и Рыжеволосого.

Знакомый угол. Я повернул налево и ощупью двинулся к стеклянной двери с цифрой 13.

Никакой двери здесь не оказалось. Возможно, я ошибся в подсчетах. Может быть, кто-нибудь пришел и заделал ее. Просто чтобы сбить меня с толку. А может быть, ее никогда не было.

Я прошел еще несколько футов и наткнулся на вращающуюся дверь; она повернулась и втолкнула меня в слепящий блеск сороковаттной лампочки, свисающей на перекрученной проволоке в холле, который или достраивали, или ломали.

В поле зрения ничего привлекательного не было, но было приятно получить обратно зрение, даже если все, что я увидел, это дранка на неоштукатуренных стенах, грубый цементный пол, шаткие деревянные ступени, ведущие наверх.

- На этот раз, - сказал я себе, - веди игру немного спокойней. Никаких размахиваний револьвером, никаких незнакомых дверей, чтобы просунуть в них голову.

Я поднялся и оказался на площадке, замусоренной стружками и кирпичной крошкой.

Над черной дверью из тяжелой латуни стояла цифра 13. Прижавшись к двери ухом, я сумел различить звуки голосов. Казалось, они о чем-то спорили. Это меня устраивало: мной владело настроение с кем-нибудь не согласиться. Я взялся за ручку; она повернулась, и я вступил в проход между оштукатуренной стеной с одной стороны и окнами из матового стекла с другой. Голоса раздавались из третьего от двери окна. Я осторожно придвинулся к нему.

- ...Как это - потерял его? - спрашивал Носатый.

- Говорю же: возник фактор непредсказуемости! Пошли помехи. - Это было сказано тонким, высоким голосом.

- Верните его обратно!

- Не понимаю я этого. Регенерация произошла вовремя...

- Подумайте обо мне! - раздался голос, не совсем похожий на голос Сенатора. - Я не могу больше испытывать того, что случилось в последний раз.

- Неважно, что вы можете иди не можете испытывать! Вы знали, на что шли.

- Неужели! Даже Профессор не знает, что происходит!

- Не называйте меня профессором, Барделл!

- Джентльмены, давайте не терять из виду объект. Все остальное второстепенно.

Возникло довольно длительное молчание. Я едва дышал и пытался прочесть мысли через окно. Или я не смог этого сделать, или там никого не было. Я нашел дверь в комнату за окнами и открыл ее. Комната выглядела так, будто она пустовала долгое время. В стенном шкафу было три погнутых крючка для пальто и немного коричневой бумаги на полке. И несколько дохлых мух. Дверь в соседний офис была забита досками. Я проверил доски, что-то звякнуло, и стена отъехала назад, брызнул золотой свет. Я спрятал крошечный пистолет и шагнул на широкую улицу, выложенную разноцветной плиткой.

XVII

Прищурясь, я глянул в небо. От солнца исходил желтый свет. Был полдень приятного летнего дня. Никакого снегопада. Капля воды побежала по подбородку. Я прикоснулся тыльной стороной ладони к лицу; кожа была холодной, как замороженная рыба.

- Фальшивые деньги, фальшивый Сенатор, фальшивая погода, - сказал я. Или, может быть, и это все фальшивое? Может быть, я в большой комнате с небесно-голубым потолком и с имитацией солнца.

- Может быть, - согласился я. - Но остается вопрос - почему?

- Сенатор знает ответ, - сказал я.

- Наверняка - но заговорит ли он?

- Когда я начну бить его фальшивой головой об этот фальшивый тротуар, он заголосит, как три канарейки,- я произнес это с меньшей уверенностью, чем чувством.

- Но сначала ты должен поймать его.

- Ничего. Он не ускользнет от острого глаза Флорина - Мастера Сыска если, конечно, я не наступлю на собственный шнурок или не растеряю злость.

- Замечаешь ли ты признаки разочарования? Не устал ли еще от всех этих трюков, а. Флорин?

- Вся беда в этих трюках. Они надоели. Боже! Как они надоели!

- Проверь парк.

Я посмотрел на противоположную сторону широкой улицы, где был парк с мягкой, как пух, зеленой травой между высокими пушистыми деревьями. За ними неясно вырисовывались высокие загадочные здания, сверкающие белизной. Автомобиль на громадных колесах вывернул из-за угла и направился в мою сторону. Он был легким, как кабриолет без лошади, с закругленными углами, выкрашен в нежно-фиолетовый цвет и разрисован сложным орнаментом из золотых линий. Сидящие в нем мужчина и женщина глядели друг на друга, в то время как кабриолет двигался сам. Они были одеты в тонкие, как паутинка, одежды с цветными пятнами. Резиновые шины издавали мягкий шуршащий звук, проезжая по плитке.

- Я знал, что Генри запланировал большой сюрприз на тридцатой минуте, но такого не ожидал, - сказал я и осознал, что не просто рассуждаю вслух, но и жду ответа. Что бы там ни использовал Сенатор' для "ерша" в моем пиве, но побочных эффектов от этого получилось больше, чем после шести месяцев гормональных инъекций, и, возможно, включало галлюцинации с фиолетовыми экипажами, катящимися по улицам под солнцем в два раза больше и в три раза ярче, чем наше.

Самое время было завернуть куда-нибудь и избавить свой организм от этой штуки. Я направился к самому большому кусту, обогнул его и почти столкнулся с Сенатором.

Его голова дернулась.

- Вы! - сказал он без удовольствия в голосе. - Что вы здесь делаете?

- Прошу прощения, я задремал, пока вы говорили, - сообщил я. - Невежливо с моей стороны. Как поживает простреленное ребро?

- Флорин, вернитесь! Быстро! Вы не должны быть здесь! Это все ошибка!

- Что это за место. Сенатор? Он попятился от меня.

- Я не могу вам сказать. Я не имею права даже разговаривать на эту тему.

- Извините мою настойчивость, - сказал я и попытался схватить его за шиворот, но он отпрыгнул назад, увернулся и рванул прочь. Я начал преследование, пользуясь заимствованными у кого-то ногами и буксируя голову размером с дирижабль на конце стофутового кабеля.

XVIII

Это была странная погоня по извилистой гравийной дорожке. Мы пробегали мимо фонтанов, выбрасывающих звенящие струи чернил в кристально-чистые пруды, мимо цветочных клумб, похожих на мазню флуоресцирующей краской, мимо деревьев с гладкой полированной корой и листвой, подобной античным кружевам. Он бежал тяжело, опустив голову и работая ногами до Изнеможения; я плыл за ним, наблюдая, как он уходит дальше и дальше. Затем он прыгнул через живую изгородь, но зацепился и все еще катился по земле, когда я оказался на нем. Он был крепким парнем, силы у него хватало, но он не знал, как ею воспользоваться. Парочка солидных хуков в челюсть стерла блеск с его глаз. Я удобно уложил его под тем, что выглядело как можжевельник, если не считать малиновых цветов, и занялся восстановлением дыхания. Через некоторое время он заморгал и сел. Затем увидел меня и помрачнел.