Сергей Гомонов - Послания себе (Книга 3) Страница 10

Девушка бросилась к Нему, и Он поймал ее в свои объятья. И тогда жрица сбросила капюшон.

- Это ты?! - в ее словах было и удивление, и радость, и чуть-чуть - разочарование, словно она ждала чего-то другого. Но это было не то разочарование, какой смысл вкладывают люди в это понятие. - Это ты... - прошептала жрица и прижалась к нему.

- Здравствуй, Танрэй!..

- Я так ждала тебя...

Ник открыл глаза и уставился в темноту. Сон о прошлом? Бред утомленного разума?.. Но ведь он ощущал - целое мгновение! ощущал свою двойственность, когда ты сразу и здесь, и там. Как тогда, на фресках... Красивый сон. Рассказать бы его Ренате...

Он повернул голову. Свернувшись клубочком, Рената тихо спала под боком. Нет, не нужно рассказывать. Она уже все забыла, вернулась сюда, и не надо бередить старые раны. Сейчас он уснет снова и к утру тоже все забудет. Так уж устроена человеческая психика. И слава Богу.

Во второй половине дня к нему в офис приехала Ритка.

- Ну, привет, что ли! - передразнил ее Гроссман.

- Привет, привет, папусик! Где?

- Что?

- Документы, что! И дай попить: пить хочу - умираю! Целый день, как заведенная. Продохнуть некогда.

Ник подвинул к ней мультифорку и бокал с минеральной водой.

- Везет тебе: сидишь! - осушив стакан, позавидовала Ритка.

- Первый день. До сих пор поверить не могу. А ты что носишься? Сядь, перекури, давай маленько потреплемся о том, о сем...

- Гроссман-старший! Ты спятил! Пока мы тут о том, о сем будем трепаться, меня порвут, как британский флаг перед посольством! Не трави душу! Всё, бай-бай! - она уже рванулась было к двери, но вдруг резко затормозила и развернулась на пятках: - Кстати, парниша, ставлю тебя перед фактом: я открываю дачный сезон.

- Что-то поздно ты спохватилась!

- Ну, а когда мне?.. В эту субботу едем ко мне в сад.

- Негров на плантации не хватает? - уточнил Николай.

- Да на тебя где сядешь, там и слезешь, "ниггер"! Уж помолчал бы! Отдыхать мы едем. А "ниггером" будет мой Кирилл: он делает отменный шашлык...

- Вах, бастурма кушать! А что за Кирилл? Когда ты только успеваешь их менять, а, Ритуль?

- У-у-у! Дурное дело нехитрое. А тебе-то что? У тебя, вон, жена под боком. А мне, по-твоему, как выкручиваться? По сексшопам разгуливать некогда, пардоньте! Все, отцепись, мне некогда! За собой следи, нечего!..

- А этот хоть, надеюсь, не коммивояжер, как твой... как его? ну, все привязывался ко мне со своими книжками...

- Нет, успокойся. "Этот" у меня - "лыйтенант милиции, старшой". Вернее, капитан.

- Ну, ты совсем... сбрендила...

- Ага! - хохотнула Ритка и "вынесла" двери.

Вечером от Ренаты он узнал подробности причин скоропалительного решения Марго открывать дачный сезон. По ее словам, Ритка положила глаз на "синеглазого брюнета из ее девичьих мечт" и решила во что бы то ни стало пополнить его именем список своих пассий. Кирилл на самом деле - только предлог (кто бы, спрашивается, сомневался). Он страдает из-за неразделенной любви к "роковой ветренице", вот Ритка - эта самая ветреница - и снизошла до того, чтобы ради достижения тайной цели погладить его разок вдоль шерсти. Замыслы у нее, как обычно, грандиозные: под шумок там же, в саду, увести Влада у Аськи (их она пригласила в первую очередь) и самой тоже сбежать от влюбленного капитана. А там, глядишь, Аська и Кирилл утешат друг друга...

- Тьфу, дуры-бабы! - сказал Николай. - Никогда твоя Ритка не поумнеет, ей-богу!

- А зачем?! - Рената округлила глаза и похлопала ресницами. - Я, может, тоже...

С воплями "Я те дам - тоже!" Ник погнался следом за нею. Смеясь и взвизгивая, Рената носилась по комнатам и уворачивалась от него в самых неожиданных местах, когда, казалось, он ее уже настиг.

Оставив свои игрушки, Саша удивленно взирал на родителей, но не вмешивался. Его гранитно-серые, не по-детски умные глаза словно сканировали ситуацию: не так уж часто папа с мамой позволяли себе подобные выходки. Было непонятно - нравится ему все это или нет.

Наконец Гроссман перемахнул через стол и зажал Ренату в угол.

- Так значит - тоже?! - он охватил ее за талию.

Она, звонко смеясь, колотила его по плечам:

- Отстань, Гроссман! Сашкин смотрит!

- Нет, так что значит - "тоже"?!

- Ничего, ничего! Я пошутила!

- То-то вот. Шурик, мы балуемся. Не смотри на нас так. Мы играем...

Мальчик улыбнулся и сел в своем углу достраивать из кубиков конструктора пирамиду. Он с каким-то нечеловеческим упорством сооружал целые некрополи, благо конструкторов у него было много, расставлял пирамиды и храмы в одному ему известном порядке, играл в этом комплексе минут пять, а затем снова все разбирал и перестраивал. Понять его цели была не в силах ни няня, ни родители.

Когда они оставили его в комнате одного, Саша поднялся, забрался к магнитофону и самостоятельно включил мемфисский диск.

Тем временем на улице темнело, вспыхнули первые звездочки...

ПЕРВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Взлетев навстречу Пятому Солнцу, птица запела прощальный гимн. И тут ослепительный диск, плывущий в ладье, ожил. Тихий внятный шепот услышал только тот, кому он был предназначен:

- И помни, брат мой: всюду, где побывает душа твоя, она оставит свой след!.. Помни это: часть ее осенит каждое пристанище на твоем пути, как твой пепел, что рассыпается над Нилом. Сгорая, ты не сгоришь... Почувствуй же счастье ПОСЛЕДНЕГО полета!

- Я иду к тебе! - крикнула птица и расправила крылья, чтобы взлететь еще выше.

Луч отделился от солнца и ударил ее в самое сердце. Закричав от боли, Феникс превратился в пучок пламени и рассыпался прахом.

Горы... Высокие деревья... розовый снег в фиолетовых сумерках. И там жизнь возродилась снова, как всегда...

Тридцать спиц сходятся в одной ступице...

Он протянул руки к небу. Лицо закрывал капюшон хламиды, но он не мешал ВИДЕТЬ.

Жрица бросилась к нему.

- Это ты?..

Ал проснулся. Душная тропическая ночь готовилась к грозе. Сон о будущем? Может быть... Великие "куарт" знали это. Или о прошлом?.. А что есть Время, как не танец вокруг священного огня? Даже дикие туземцы, почитающие их девятерых, включая Ната, за богов, смутно догадываются об этом и воссоздают Великий Закон Сущего в своих ритуальных игрищах...

Навсегда запомнился день, когда они опустились в джунгли южной оконечности материка Рэйсатру... Вместе с эйрмастером "Саха" Зейтори и волком Натаути их было девять - девять живых душ, девять существ, которые навсегда оторвали себя от медленно гибнущей на крайнем юге родины. Лучше сохранить ее в памяти такой, какой они оставили ее там, позади...

Рука Танрэй холодна и дрожит. Она впилась в его ладонь и уже даже не храбрится: от волнения ей уже все равно, что про нее скажет Ормона и будет ли поддразнивать ее после Тессетен. Чувствуя страх хозяйки, Нат преданно прикрывает ее слева.