Юрий Моисеев - «На суше и на море» - 74. Фантастика Страница 10

— Как же иначе? Правда, это относится не столько к геологии, сколько к биологии…

— Подробнее, Юра, — попросил Стайн.

— В широком смысле — это один из аспектов взаимоотношений человека со средой, которую он воспринимает, я бы сказал, очень выборочно: видим мы в узком диапазоне от инфракрасного до ультрафиолета, слышим от инфра- до ультразвука и так далее. Конечно, все эти недостатки мы восполняем техникой — ноктовизорами, радарами, сонарами и иже с ними. Только не слишком ли мы ими увлеклись? Человек намного сложнее, богаче возможностями, чем нам порой кажется. Так мы считаем в порядке вещей, что настоящим поэтом может быть один на миллион, потому что для этого нужен талант, гений, вдохновение, а геологоразведка — дело обыденное. Оно требует лишь знаний и умения обращайся с техникой. Так ли? Пожалуй, нет. И лозоискатели — лучшее тому подтверждение. Это еще один, пока неизвестный нам, канал связи человека со средой. И, как и поэтический дар, это умение свойственно не всем. Я вижу два пути: развивать его у всех или же построить прибор, которым сможет пользоваться каждый.

— Что, безусловно, удобнее, — заметил Лойковский.

— И вероятнее всего, так и будет. — Бонк говорил медленно и раздумчиво. — Вероятнее всего. Потому что, будь у нас прибор, мы сделали бы еще один, еще десять и нашли бы воду гораздо быстрее. С прибором смог бы работать после некоторой тренировки даже я. А ведь вас, Юра, могло среди нас и не оказаться… Так что проблему эту мы обязательно поставим перед Исследовательским отделом, как только вернемся на Базу.

— Тем более что решение ее — решение будущего Песчанки, — добавил Лойковский.

— А может быть, и больше, — Болл впервые вмешался в разговор. — Есть слишком много знаний, которые мы утратили, увлекшись техникой. Лозоискание — частность. Вспомните: проблему анабиоза помогла решить древняя йога… Но и это частность. А за ними — новая наука. Хомотехнология, что ли?…

— Сдается мне, этой идеей заинтересуется не только Совет Базы, но и Совет Миров, — протянул Граве. — Это здорово задумано, Роберт… С размахом.

Спасатель прибыл на сто девятнадцатые сутки. Его огромное тело медленно, беззвучно и странно легко опустилось на песок в полукилометре от «Коннора». Бонк смотрел на громаду этого живого корабля, и где-то там, внутри, поднималось ликующее чувство от сознания мощи человечества, сумевшего построить, поднять в космос и перебросить через десятки парсеков эту махину в сотни тысяч тонн…

Но на фоне корабля Бонк почему-то все время видел совсем другое — тоненькую человеческую фигурку с ореховым прутиком в вытянутых руках, медленно бредущую через раскаленную пустыню.

БАЛАБУХА АНДРЕЙ ДМИТРИЕВИЧ. Родился в 1947 году в Ленинграде. По образованию топограф, работает инженером-проектировщиком в проектно-конструкторском бюро в Ленинграде. Автор ряда статей и рецензий в периодической печати на темы научной фантастики. Им опубликовано также свыше десяти фантастических рассказов в различных сборниках и альманахах. В нашем ежегоднике выступает второй раз. В настоящее время работает над научно-фантастической повестью и новыми рассказами.

Лен Кошевой

ИГЛА МЭСОНА

Боноски присел к столику Черока и огляделся. Народу в клубе было немного, лишь в дальнем углу зала шумела группа подвыпивших парней. За окном в густеющих сумерках пылали рекламы, на крыше «Космик тревел» по корпусу новейшей ракеты мчались неоновые буквы.

— Зачем и куда мы полетим? — вслух гадал Боноски, глядя на светящийся корпус ракеты. — К Плутону или дальше?

Черок пожал плечами. Ему очень не хотелось участвовать в этом рейсе. Он чувствовал: боссы затевают какую-то опасную игру, и ставкой в ней будут не только мезолеты, но и жизни экипажей. Но как выйти из этой игры? Отказаться — значит угодить в тюрьму: контракт подписан на шесть лет, деньги за рейс получены вперед и отправлены старикам.

— Есть зацепка, — словно читая его мысли, заметил Боноски. — Электронная схема Иглы просчитывает координаты на миллисекунду медленнее, чем нужно. Я проверял.

— Ты не ошибаешься?

— Цезиевый хронометр не ошибается в отличие от людей.

— Зацепка слабая, — разочарованно произнес Черок. — Все зависит, конечно, от того, как далеко мы уйдем от Солнца. Но я этого не знаю. Программа маршрута будет вручена только на Ио. За час до старта! Да хоть и раньше — что толку? Программа — это голые цифры, по ним ничего не поймешь.

Боноски рассеянно жевал в зубах спичку.

— Но раз так, ты внимательно следи за Иглой, — сказал Черок.

— О'кей, — без энтузиазма кивнул Боноски. Он был кибернетиком мезолета, которым командовал Черок.

…Они вышли из клуба и в полном молчании дошли до оживленного перекрестка. Тут Черок сказал:

— Пожалуй, наведаюсь к Дэвису. Может, удастся уговорить. А ты?

— Забегу к приятелю.

— Ну, пока.

Провожая взглядом рослую фигуру Черока, Боноски не заметил, как к нему подошел незнакомый человек.

— Привет, Боноски! — услышал он хрипловатый голос.

Кибернетик обернулся, удивленно спросил:

— Откуда вы меня знаете?

— Я работаю у Сэндиджа, надеюсь, слышали о нем?

Кибернетик молча кивнул, пытаясь поймать ускользающий взгляд незнакомца. Сэндидж был главой могущественной корпорации, конкурентом Дэвиса. Знал Боноски и то, что оба гиганта бизнеса ведут борьбу за монополию в транспортном обслуживании Солнечной системы.

— Так вот… — продолжал человек Сэндиджа. — Хотите заработать?

— О чем вы? — Боноски быстро осмотрелся. Вдали топтались два здоровенных парня. У него защемило сердце.

— За код нейтрино-маршрута Сэндидж заплатит полтораста тысяч монет, — выпалил незнакомец.

Изумленный Боноски сделал шаг назад. «Провокация? — лихорадочно соображал он. — Не поддаваться ни в коем случае».

— Думаете, игра не стоит свеч? — усмехнулся незнакомец.

— Хм, а что это за штука, нейтрино-маршрут?

— Ничего-то он не знает, бедняга… Ну ладно, скажу. Только это останется между нами. — Ускользающий взгляд наконец остановился на лице кибернетика, и Боноски увидел два маленьких, холодных зрачка.

— Знаете что! — с внезапным бешенством сказал Боноски. — Катитесь-ка вы от меня. Я вас не встречал, вы — меня. И я ничего не слышал, поняли?

Незнакомец рассмеялся:

— Так и есть. За провокатора приняли, да? Дурень вы, скажу я.