Александр Мирер - Обсидиановый нож Страница 100

Большой Сверкающий

Космос медленно и неслышно вращался вокруг причала. Большой Сверкающий был самым старым из действующих спутников. Он состоял из двух баранок-торов, сложенных вместе. Спутники строили баранками еще в те времена, когда не было генераторов искусственной гравитации. Сила тяжести создавалась в них как в «чертовом колесе» — спутник вращался вокруг оси баранки, и всех, находящихся внутри, прижимало к внешнему ободу. И до сих пор там не ставили гравитора, потому что будущие космонавты должны приучаться к тяжелой жизни и слабой силе тяжести. В спутнике помещалась Космическая Академия. Начальник Академии ждал на причале.

— Опять пронюхал, пилотяга? — проворчал командор Пути.

— На том стоим, ваша предусмотрительность! Мы на официальность не смотрим. Разрешите сопровождать?

— Не разрешаю. Прикажи дать мне движок.

«Движком» пилоты и космические монтажники называли индивидуальный гравитор, размером с небольшой шкаф. В невесомости размеры не имеют особого значения. Пока двое курсантов заправляли движок жидкими газами, Джал задал начальнику Академии несколько пустых вопросов. Курсанты работали весело — командора Пути здесь любили. Ему было приятно смотреть на ловких пареньков. Он спросил:

— Ну, как делишки, чур-рбаны?

— Полный порядок, вашусмотрительность! — на «чурбанов» никто не обижался. Напротив, о командоре говорили так: «Назовет чурбаном — считай, пронесло. Простил».

Его предусмотрительность пристегнули к движку и выставили, как мебель, на край причала. Он поманил к себе начальника Академии:

— Через одну восемьдесят первую дадите боевую тревогу, господин Полный командор. Я буду наблюдать. Мое место не показывайте на экране. Связь отключите! — Джал оттолкнулся от причала и прыгнул в пустоту.

Он летел вниз лицом. Ночное полушарие планеты стояло перед ним, как вход в черный туннель. Планета занимала примерно седьмую часть видимой окружности. Звезды блестели по краям туманно-черного диска, окружали его огненной рамкой. Остальные скрывал шлем. Было неизвестно, продолжает ли он удаляться от спутника. Планета невозмутимо висела в венчике звезд. Плотная крыша облаков закрывала все огни, даже прожекторы космодромов. Планета выглядела как тысячу лет назад, когда ее населяли дикие шестиногие существа, предки теперешних балогов. Они стали разумными благодаря Пути. Пятьсот лет назад Десантники обнаружили эту планету, привели к ней большие корабли. Шестиногие твари стали разумными, медики устранили среднюю пару конечностей, мешавшую при работе. Вот как было. Диким шестиногам, пожалуй, не стоило сетовать на судьбу…

«Стоп! Ну-ка подумай», — приказал себе командор. В Космосе ему всегда хорошо думалось. На чем мы остановились?..

Медики, медики… Им удалось превратить лишние ноги в смигзы, но полностью разделаться с инстинктом семьи не удалось. Что-то сохранилось. Имя матери до сих пор входит в полное имя каждого балога. Забота о «своих Мыслящих» — почтенная традиция… «О непреклонность Пути! Почему я размышляю о чепухе?» — удивился командор, и вдруг его осенило. Госпожа Тачч! Для решительного разговора с нею не хватало важнейшей детали — понимания ее побуждений. Что привело ее к чхагам (если его подозрения справедливы)? Жадность? Конечно, нет… Пресловутая забота о «своих Мыслящих»? Вряд ли. Она бы давно освободила их законными путями. А что, если Железный Рог ее близкий родич? Это меняет дело. Его, свергнутого Великого, не освободишь законным образом… Ну держитесь, монтажница Тачч!

Командор Пути, очень довольный, нащупал кнопку вертикального поворота — пора было сориентироваться на спутник. Космос пополз слева направо, как поезд на тихом ходу. Планета уехала за рамку шлема. Остались звезды. Опытный глаз командора Пути нашел звездную систему Чирагу, а Севка испугался. Оказалось, что его подкосило жуткое одиночество, пережитое им, пока разум Джала был в роботе. Он испугался сильнее, чем в детстве, когда отец запер его ради наказания в темной комнате. И сейчас страх появился снова. Пылали звезды. Одни лишь звезды и чернота, больше ничего. Ему показалось, что Большой Сверкающий снялся с орбиты и улетел. Что обман раскрыт, и его бросили в Космосе. Он едва не заорал. Он был земным мальчишкой, заблудившимся среди звезд. Командор Пути с его невозмутимой храбростью, роговыми челюстями и жизненным опытом, накопленным за пятьсот лет, не имел к нему отношения. Но Джал был здесь. Он буркнул: «Струсил, паренек? Чурбан… Три огня в створе созвездия Мореплавателей видишь? Это Большой Сверкающий».

Страх сразу кончился. Он остановил поворот и оценил расстояние своими широко расставленными глазами. Хорошо. До спутника два-три километра. Можно вызывать. Он закрыл глаза и сосредоточился. Через несколько секунд под шлемом заговорил голос Учителя:

— Здравствуй, Сева! Я не буду показываться. Стерпишь?

— Стерплю. Здравствуйте. Показываться все равно нельзя, за мною наблюдают. — Он лежал в пустоте, глядя на огни спутника, словно говорил со звездами. — Говорите, я слушаю.

— Местоположение Маши установлено, — бесстрастно ответил Голос.

— Установлено?! Где?!

Он не рискнул спросить у звезд — разве она… Ну, вы понимаете. Голос понял и ответил:

— Она в форме Мыслящего.

— Ой… — простонал Севка тонким голосом. — Я думал, Джерф ее распылил… Где она?

— Контакт установлен. Место не фиксируется.

— Ладно. — Севка был счастлив и щедр. — Ладно. А насчет перчаток вы знаете? Я достал… то есть, не я…

— Схему детектора-распознавателя? — оживился Голос.

— Достал, достал! Переснял на микропроволоку. Годится?

Он полез в карман за кассетой и отдернул руку. За спиной зажужжал маховичок, автоматически поддерживая его в прежнем положении.

— Положи запись перед собою, — приказал Голос.

Кассета была такая крошечная — убрав руку, Севка не мог бы подобрать катушечку. Через секунду она мелькнула, закрыв яркую звезду, и вдруг в пустоте возникла спираль, белая и яркая, как Млечный Путь. Кассета повернулась в ней, черненькая и плотная. Исчезла. И за ней исчез белый туман. Все. Вот он и выполнил задание.

Несколько минут Голос молчал. И внезапно гулко зазвучали слова:

— Снимки превосходны. Поздравляю! Ты готов к возвращению?

— Погодите… Вот что, на Земле, наверное, двадцать четыре Десантника.

— Теперь это безразлично. Ты возвращаешься?

— Знаете что? Пока верните Машу. Пожалуйста. Я пока остался бы, если можно…